ОБЗОР ДИСЦИПЛИНАРНОЙ ПРАКТИКИ
(ПО СОСТОЯНИЮ НА 29.08.2006)
ОБЗОР ПРАКТИКИ
СОВЕТ АДВОКАТСКОЙ ПАЛАТЫ Г. МОСКВЫ
29 августа 2006 г.
(Д)
1. Участвуя или присутствуя на судопроизводстве, адвокат должен
соблюдать нормы соответствующего процессуального законодательства,
проявлять уважение к суду и другим участникам процесса...
Судья Верховного суда Чувашской Республики Н. обратилась в
Адвокатскую палату г. Москвы с сообщением, указав в нем, что адвокату
С. возвращена без рассмотрения поданная им надзорная жалоба о
пересмотре судебных постановлений ввиду ее несоответствия требованиям
статей 404, 375, 379 УПК РФ, поскольку в жалобе не указано, какие
конкретно судебные постановления, по мнению адвоката, подлежат отмене,
не указано также, в отношении кого подана жалоба (об этом можно лишь
догадываться по приписке о приложении к жалобе ордера на защиту С.),
каково процессуальное положение этого лица, в жалобе не приведены
мотивированные доводы, которые, по мнению адвоката, дают основания для
отмены судебных решений, кроме того, жалоба составлена в явно
некорректном стиле, граничащем с издевательским и неуважительным
отношением к органам судебной власти. В сообщении указано, что копия
жалобы направлена в Адвокатскую палату г. Москвы для сведения и
принятия мер по соблюдению адвокатом С. адвокатской этики.
К сообщению судьи приложена заверенная ксерокопия надзорной
жалобы адвоката С. от 14 марта 2006 г. следующего содержания:
"АДВОКАТСКИЙ КАБИНЕТ
рег. N в реестре адвокатов г. Москвы
Председателю Верховного суда Чувашской Республики
ЖАЛОБА В ПОРЯДКЕ НАДЗОРА
Кассационной инстанцией коллегии по уголовным делам Верховного
Суда Чувашской Республики от 07.02.2006 оставлено в силе судебное
решение федерального судьи С. с Ленинского районного суда г. Чебоксар
Чувашской Республики от 27.12.2005.
Тем самым, признано необоснованным постановление прокуратуры
Чувашской Республики о прекращении расследования уголовного дела N
18094, находившееся в производстве отдела по особо важным делам СУ МВД
Чувашской Республики с 30.06.2005 по факту хищения чужого имущества,
вверенного должностным лицам УФРС Минюста РФ по Чувашской Республике.
К удивлению, судебные постановления в мотивировочной части
содержат указания о методах; порядке расследования; привязки к
уголовному делу эпизодов; лиц, не являвшихся фигурантами дела; дают
распоряжения о необходимых процессуальных действий "не дана правовая
оценка... перечисления... УФК по ЧР... денежной суммы в размере 350000
руб... на счет Ф...".
Однако, закон не позволяет судебным органам в настоящее время
обладать таким расширенным кругом полномочий. При рассмотрении жалоб
подлежат исследованию, проверки только те обстоятельства,
подтверждающие, либо опровергающие законность; обоснованность; наличие
полномочий должностного лица, вынесшего постановление в соответствии с
нормами УПК РФ.
На самом деле в материалах самого уголовного дела действительно
имелись факты для обостренного внимания, но они наоборот касались
допущенных следствием нарушений.
При объективном подходе к рассмотрению жалобы судебным органам
действительно полагалось бы оценить: бессмысленную просрочку сроков,
продолжительность более чем в шесть месяцев для приобщения, привязки
всех улик; проверить обоснованность проведенных допросов многих лиц,
не имевших отношение к единственному платежному документу на
реализацию жилищных прав работника учреждения по регламенту трудового
контракта; десятки выемок документов не по "сомнительному для
следствия" эпизоду; поиск путем обысков возможных "виртуальных"
неправильных списаний "табуреток, мебели", к тому же в разрыве на
несколько лет по отношению к событию, вменяемому эпизоду.
Перечисленные выше факты явно означали превышение своих
полномочий следствием, одностороннюю позицию, обвинительный уклон, а
не беспристрастность, умысел на привлечение к уголовной
ответственности заранее невиновного лица.
Однако, такая благожелательность к "трудовому подвигу"
единственного структурного подразделения МВД ЧР в виде СУ, в отличие
от ОМОНа, ОГИБД - их начальники уже отличились добросовестно
заслуженными сроками лишения свободы, со стороны судебных органов
вызывает двоякое восприятие.
Несмотря на закономерные предположения "о..., лишь бы не было
корысти)", я в мотивировке своей жалобы желаю исключить подозрения о
початках нарождающейся "СЛАВНОЙ ЧУВАШСКОЙ ЗАКОННОСТИ".
Так как в Верховном суде Чувашской Республики предусмотрена
должность кодификатора законодательства, я видимо буду лишен
возможности преподнесения в дар судейским работникам старой редакции
Жилищного кодекса РСФСР, так и нового сборника под названием ЖК РФ.
Изложенная мною аргументация предопределяет мою просьбу о
внесении надзорного протеста по вынесенным судебным постановлениям
из-за их незаконности, необоснованности - с вынесением
соответствующего решения без передачи дела в районный суд (приложение
- копии заверенных судебных актов и ордер на защиту С.).
С уважением,
адвокат = подпись = С."
... Изучив письменные материалы дисциплинарного производства,
обсудив доводы сообщения судьи Верховного суда Чувашской Республики
Н., Квалификационная комиссия, проведя голосование именными
бюллетенями, пришла к следующим выводам.
Адвокат при осуществлении профессиональной деятельности обязан
честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы
доверителей всеми не запрещенными законодательством Российской
Федерации средствами, соблюдать Кодекс профессиональной этики
адвоката. За неисполнение либо ненадлежащее исполнение своих
обязанностей адвокат несет ответственность, предусмотренную
Федеральным законом "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в
Российской Федерации" (подп. 1 и 4 п. 1 ст. 7; п. 2 ст. 7 названного
Закона).
Участвуя в судопроизводстве, адвокат должен соблюдать нормы
соответствующего процессуального законодательства (ч. 1 ст. 12 Кодекса
профессиональной этики адвоката), между тем, по мнению заявителя,
поданная адвокатом С. надзорная жалоба не соответствует требованиям
статей 404, 375, 379 УПК РФ.
Адвокат как профессиональный участник судопроизводства (лицо,
оказывающее квалифицированную юридическую помощь на профессиональной
основе, - см. ст. 1 и 2 Федерального закона "Об адвокатской
деятельности и адвокатуре в Российской Федерации") обязан своими
поступками укреплять веру в надежность такого общепризнанного способа
защиты прав и свобод граждан, каковым является судебный способ защиты,
что предполагает необходимость оспаривания незаконных и необоснованных
судебных решений в порядке, установленном соответствующим
процессуальным законодательством.
14 марта 2006 г. адвокат С. направил Председателю Верховного суда
Чувашской Республики жалобу в порядке надзора, оспаривая в ней
судебные акты, принятые в 1-й инстанции районным судом г. Чебоксары 27
декабря 2005 г. и в кассационной инстанции - судебной коллегией по
уголовным делам Верховного суда Чувашской Республики 7 февраля 2006 г.
В соответствии с п. 1 ст. 403 УПК РФ приговор, определение и
постановление районного суда, кассационное определение верховного суда
республики в порядке надзора могут быть обжалованы в президиум
верховного суда республики.
Надзорная жалоба, составленная в соответствии с требованиями ст.
375 УПК РФ, направляется непосредственно в суд надзорной инстанции,
правомочный в соответствии со ст. 403 УПК РФ пересматривать обжалуемое
судебное решение (ч. 1 ст. 404 УПК РФ).
Надзорная жалоба должна содержать:
1) наименование суда надзорной инстанции, в который подается
жалоба;
2) данные о лице, подавшем жалобу, с указанием его
процессуального положения, места жительства или места нахождения;
3) указание на приговор или иное решение, которое обжалуется, и
наименование суда, его постановившего или вынесшего;
4) доводы лица, подавшего жалобу или представление, с указанием
оснований, предусмотренных ст. 379 УПК РФ;
5) перечень прилагаемых к жалобе материалов (см. ст. 404, 375 УПК
РФ).
В соответствии со ст. 409 и ч. 1 ст. 379 УПК РФ основаниями
отмены или изменения судебного решения в порядке надзора являются:
1) несоответствие выводов суда, изложенных в приговоре,
фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом
первой, апелляционной или кассационной инстанции;
2) нарушение уголовно-процессуального закона;
3) неправильное применение уголовного закона;
4) несправедливость приговора.
Ознакомившись с содержанием поданной адвокатом С. надзорной
жалобы, Квалификационная комиссия констатирует следующее:
1. Вопреки ч. 1 ст. 404, п. 1 ч. 1 ст. 375 и п. 1 ст. 403 УПК РФ
в надзорной жалобе отсутствует наименование суда надзорной инстанции,
в который она подана, поскольку жалоба адресована Председателю
Верховного суда Чувашской Республики, а судом надзорной инстанции
является Президиум Верховного суда Чувашской Республики. При этом из
текста жалобы не следует, что она подана адвокатом С. на имя
Председателя Верховного суда Чувашской Республики в порядке ч. 4 ст.
406 УПК РФ.
2. Вопреки ч. 1 ст. 404, п. 2 ч. 1 ст. 375 УПК РФ в надзорной
жалобе отсутствуют данные о лице, ее подавшем. Жалоба выполнена на
бланке адвокатского кабинета, якобы имеющего регистрационный номер в
реестре адвокатов г. Москвы, и подписана адвокатом С. Между тем
регистрационный номер в реестре адвокатов г. Москвы имеет адвокат С.,
а не учрежденный им адвокатский кабинет. Кроме того, согласно нормам
УПК РФ лишь свидетель вправе явиться на допрос с адвокатом,
приглашенным им для оказания юридической помощи (ч. 5 ст. 189 УПК РФ),
а остальным участникам уголовного судопроизводства адвокат оказывает
юридическую помощь либо в качестве защитника, либо в качестве
представителя (см. ст. 42-55 УПК РФ). Вопреки требованиям
уголовно-процессуального закона адвокат С. не включил в надзорную
жалобу указание как на свой процессуальный статус, так и указание на
процессуальный статус представляемого им лица. Как можно заключить из
последнего предложения жалобы, - "(приложение - ... ордер на защиту
С.)", - адвокат С. подавал жалобу в интересах С. и ему следовало
указывать не только свою профессиональною принадлежность - "адвокат",
но и процессуальный статус - "защитник", если С. является
подозреваемой или обвиняемой, если же она имеет иной процессуальный
статус, то адвокат был не вправе выписывать ордер на ее защиту,
поскольку право на защиту по УПК РФ принадлежит лишь подозреваемому и
обвиняемому.
3. Вопреки ч. 1 ст. 404, п. 3 ч. 1 ст. 375 УПК РФ в надзорной
жалобе отсутствует точное указание на обжалуемый судебный акт,
принятый судом первой инстанции, поскольку в ней указано: "оставлено в
силе судебное решение федерального судьи С. с районного суда г.
Чебоксар Чувашской Республики от 27.12.2005". Меду тем согласно нормам
УПК РФ суд первой инстанции, действующий единолично, не выносит
решения, он выносит постановления и приговоры (см. пп. 25 и 28 ст. 5
УПК РФ).
Кроме того, не считая данное обстоятельство нарушением ч. 1 ст.
12 Кодекса профессиональной этики адвоката, Квалификационная комиссия
обращает внимание адвоката С. на недопустимость использования в речи
адвоката просторечной разговорной формы "судьи С. с районного суда",
поскольку по нормам грамматики русского языка смысловому вопросу
"откуда?" соответствует грамматическая предложная именная форма с
вопросом "из чего?", использующая предлог "из".
4. Вопреки ч. 1 ст. 404, п. 4 ч. 1 ст. 375 и ч. 1 ст. 379 УПК РФ
в надзорной жалобе отсутствует указание оснований отмены или изменения
судебного решения в порядке надзора, предусмотренных ст. 409 и 379 УПК
РФ. При этом адвокат С. вопреки нормам главы 48 УПК РФ высказывает в
адресованной Председателю Верховного суда Чувашской Республики
надзорной жалобе "просьбу о внесении надзорного протеста по вынесенным
судебным постановлениям из-за их незаконности, необоснованности", хотя
институт "надзорного протеста" или "протеста в порядке надзора" УПК РФ
неизвестен. Нет в жалобе и указания на то, какое именно решение, по
мнению адвоката С., должен принять суд надзорной инстанции, поскольку
фраза "с вынесением соответствующего решения без передачи дела в
районный суд" не соответствует видам решений суда надзорной инстанции,
перечисленным в ч. 1 ст. 408 УПК РФ.
Таким образом, Квалификационная комиссия соглашается с доводами
заявителя о том, что поданная адвокатом С. надзорная жалоба не
соответствует требованиям статей 404, 375, 379 УПК РФ, а
следовательно, им нарушена ч. 1 ст. 12 Кодекса профессиональной этики
адвоката, возлагающая на адвоката, участвующего в судопроизводстве,
обязанность соблюдать нормы соответствующего процессуального
законодательства.
Квалификационная комиссия отмечает, что ч. 1 ст. 12 Кодекса
профессиональной этики адвоката охватывает участие адвоката во всех
стадиях уголовного судопроизводства, поскольку судопроизводство - это
единый процесс, состоящий из последовательно сменяющих одна другую
стадий (направленных на законное разрешение одного и того же дела),
поэтому обращение адвоката (защитника, представителя) с надзорной
жалобой является участием в судопроизводстве в процессуальной форме,
установленной законом для данной стадии.
Вместе с тем Квалификационная комиссия напоминает, что, являясь
независимым профессиональным советником по правовым вопросам, "адвокат
не может быть привлечен к какой-либо ответственности... за выраженное
им при осуществлении адвокатской деятельности мнение, если только
вступившим в законную силу приговором суда не будет установлена
виновность адвоката в преступном действии (бездействии)" (п. 1 ст. 2,
п. 2 ст. 18 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и
адвокатуре в Российской Федерации"), поэтому Квалификационная комиссия
не считает возможным оценивать на предмет соответствия адвокатской
этике убедительность, последовательность, логическую стройность
приведенных в надзорной жалобе адвоката С. доводов.
По мнению заявителя, надзорная жалоба составлена адвокатом С. "в
явно некорректном стиле, граничащем с издевательским и неуважительным
отношением к органам судебной власти".
Согласно нормам Кодекса профессиональной этики адвоката:
"Адвокаты при всех обстоятельствах должны сохранять честь и
достоинство, присущие их профессии" (п. 1 ст. 4);
"При осуществлении профессиональной деятельности адвокат...
придерживается манеры поведения, соответствующей деловому общению" (п.
2 ст. 8);
"Адвокат не вправе: ... допускать в процессе разбирательства дела
высказывания, умаляющие честь и достоинство других участников
разбирательства, даже в случае их нетактичного поведения" (подп. 7 п.
1 ст. 9);
"Участвуя или присутствуя на судопроизводстве..., адвокат должен
проявлять уважение к суду и другим участникам процесса..." (ч. 1 ст.
12), "Возражая против действий судей..., адвокат должен делать это в
корректной форме и в соответствии с законом" (ч. 2 ст. 12).
Проанализировав надзорную жалобу адвоката С., Квалификационная
комиссия не считает, что в форме выражения адвокатом своего мнения о
незаконности и необоснованности судебных актов проявлено неуважение к
суду, то есть положения п. 1 ст. 4, подп. 7 п. 1 ст. 9 и ст. 12
Кодекса профессиональной этики адвоката им не нарушены.
В то же время Квалификационная комиссия считает, что адвокатом С.
включены в надзорную жалобу доводы, которые изначально не имеют при
обращении в суд надзорной инстанции какого-либо правового значения,
являются заведомо лишними для юридического документа. К их числу
Квалификационная комиссия относит следующие:
"Однако, такая благожелательность к "трудовому подвигу"
единственного структурного подразделения МВД ЧР в виде СУ, в отличие
от ОМОНа, ОГИБД - их начальники уже отличились добросовестно
заслуженными сроками лишения свободы, со стороны судебных органов
вызывает двоякое восприятие.
Несмотря на закономерные предположения "о..., лишь бы не было
корысти)", я в мотивировке своей жалобы желаю исключить подозрения о
початках нарождающейся "СЛАВНОЙ ЧУВАШСКОЙ ЗАКОННОСТИ".
Так как в Верховном суде Чувашской Республики предусмотрена
должность кодификатора законодательства, я видимо буду лишен
возможности преподнесения в дар судейским работникам старой редакции
Жилищного кодекса РСФСР, так и нового сборника под названием ЖК РФ".
Таким образом, включив в надзорную жалобу приведенные доводы,
адвокат С. нарушил п. 2 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката,
согласно которому "при осуществлении профессиональной деятельности
адвокат... придерживается манеры поведения, соответствующей деловому
общению".
На основании изложенного, руководствуясь п. 7 ст. 33 Федерального
закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской
Федерации" и подп. 1 п. 9 ст. 23 Кодекса профессиональной этики
адвоката, Квалификационная комиссия Адвокатской палаты города Москвы
выносит заключение о нарушении адвокатом С. п. 2 ст. 8 ("при
осуществлении профессиональной деятельности адвокат... придерживается
манеры поведения, соответствующей деловому общению"), ч. 1 ст. 12
(участвуя в судопроизводстве, адвокат должен соблюдать нормы
соответствующего процессуального законодательства) Кодекса
профессиональной этики адвоката при составлении и направлении в
Верховный суд Чувашской Республики надзорной жалобы ("жалобы в порядке
надзора", предположительно, в защиту С.) от 14 марта 2006 г. N 60/3/1.
Совет согласился с мнением Квалификационной комиссии и вынес
адвокату С. дисциплинарное взыскание в форме предупреждения.
2. Признав в уголовном судопроизводстве допустимое по закону
доказательство недопустимым, адвокат вступил в противоречие со своим
доверителем, действовавшим в рамках закона, и тем самым нарушил Кодекс
профессиональной этики адвоката.
Распоряжением Президента Адвокатской палаты г. Москвы N 91 было
возбуждено дисциплинарное производство в отношении адвоката Т.
Основанием для возбуждения дисциплинарного производства явилась жалоба
гр-на П.
Как сообщил заявитель, в сентябре 2005 г. с адвокатом Т. им было
заключено соглашение на ведение в районом суде г. Москвы гражданского
дела о признании права собственности на 1/4 доли двухкомнатной
квартиры. Решением районного суда от 5 октября 2005 г. в иске
заявителю было отказано. Определением судебной коллегии по гражданским
делам Московского городского суда от 23 марта 2006 г. это решение было
оставлено без изменения.
Предъявленные заявителем адвокату претензии заключаются в
следующем. Как утверждает г-н П., в судебном заседании по названному
делу 05.10.2005 в районном суде адвокатом Т. был совершен ряд
действий, нарушающих его интересы, а именно:
1) без согласования с доверителем адвокат отказался от просмотра
представленного заявителем в суд видеоматериала. Г-н П. полагает, что,
не поддержав заявленного им ходатайства, адвокат Т. допустил ошибку.
По утверждению заявителя последствия этой ошибки привели к тому, что
не были допрошены четверо заявленных им свидетелей "ввиду
недопустимости данных доказательств". В результате "халатности"
адвоката заявитель "был полностью лишен доказательств и возможности
адекватной защиты своих интересов";
2) адвокат не возражал против удовлетворения ходатайства
представителя ответчика, просившего о приобщении к материалам дела
списка имущества, вывезенного истцом из спорной квартиры. Г-н П.
полагает, что данное ходатайство не подлежало удовлетворению как не
имеющее "отношения к сути рассматриваемого дела, поскольку встречный
иск ответчиком не выдвигался". Удовлетворив данное ходатайство, суд
вместо рассмотрения его иска по существу приступил к "допросу с
пристрастием" заявителя по материалам данного ходатайства.
По мнению г-на П., изложенные им факты свидетельствуют о
"непрофессионализме адвоката Т.", в результате чего дело было
проиграно.
Заявитель просит рассмотреть представленную им информацию и
сообщить о принятых в отношении адвоката мерах.
Как видно из представленных заявителем копий решения районного
суда г. Москвы от 5 октября 2005 г. и протокола судебного заседания от
того же числа, обстоятельства гражданского дела N 2-1626/2005 по иску
П. к Г. о признании права собственности на 1/4 долю квартиры
следующие.
В обоснование своих требований истец ссылался на то
обстоятельство, что с ноября 2001 г. он проживал совместно с
ответчицей и состоял с ней в фактических брачных отношениях. Для их
совместного проживания 16 мая 2002 г. в собственность ответчицы была
приобретена двухкомнатная квартира стоимостью 32000 долларов США, из
которых 24000 долларов США были выручены от продажи квартиры дедушки
ответчицы, а 8000 долларов США оплачены непосредственно им из своих
личных средств и средств его родителей. В марте 2004 г. ответчица
выгнала его из квартиры. Соразмерно внесенным им денежным средствам в
счет приобретения данной квартиры просил признать за ним право
собственности на 1/4 доли спорной квартиры.
Ответчица и ее представитель иск не признали, отрицая факт
внесения истцом денежных средств на приобретение спорной квартиры, а
также отрицая наличие между ними соглашения о приобретении спорной
квартиры в общую собственность.
Отклоняя заявленные П. исковые требования, суд сослался на
следующее. Как было установлено в судебном заседании, стороны по делу
в зарегистрированном браке не состояли. Дед ответчицы - Г., 1928 г.
рождения, - являлся собственником однокомнатной квартиры в г. Москве.
С учетом возраста деда и необходимости осуществления за ним ухода на
семейном совете было принято решение о продаже его квартиры и
приобретении на вырученные деньги квартиры большей площади в ее
собственность для проживания в квартире ответчицы и ее деда. Никакой
договоренности о приобретении новой квартиры в общую собственность с
истцом не было.
15 мая 2002 г. по договору купли-продажи квартира деда была
продана за 24000 долларов США, что сторонами не оспаривалось, а 16 мая
2002 г. по договору купли-продажи в собственность ответчицы Г. была
приобретена двухкомнатная квартира за 32000 долларов США, что также не
оспаривалось сторонами.
Разница в стоимости квартир составила 8000 долларов США. Согласно
условиям договора купли-продажи квартиры от 16 мая 2002 г. покупателем
спорной квартиры является ответчица, в обязанности которой по условиям
данного договора входила оплата продавцу полной стоимости
приобретенной квартиры и предоставление деду Г. права постоянного
проживания в этой квартире.
Истец участником данного договора не является, его права и
обязанности в договоре не установлены. Доказательств наличия
договоренности с ответчицей о приобретении спорной квартиры в общую с
ним собственность истцом не представлено, а поэтому, как записано в
судебном решении, "у него в принципе отсутствует право требовать
включения его в число собственников указанной квартиры. Факт
содействия ответчице в приобретении спорной квартиры - внесение истцом
лично принадлежащих ему денежных средств в размере 8000 долларов США -
не нашел своего подтверждения в судебном заседании".
Сославшись на ст. 161, 162 ГК РФ, суд указал, что несоблюдение
простой письменной формы сделки лишает стороны права в случае наличия
спора ссылаться в подтверждение сделки и ее условий на свидетельские
показания.
Ответчица факт внесения истцом в счет приобретения спорной
квартиры каких-либо денежных средств отрицала. Истец никаких
допустимых доказательств в подтверждение своих доводов о передаче
ответчице указанной суммы не представил.
Свидетельские показания в данном случае допустимым
доказательством не являются.
Как далее записано в решении, "При таких обстоятельствах,
учитывая отсутствие договоренности сторон о приобретении спорной
квартиры в общую собственность, а также отсутствие доказательств
передачи денежных средств, у суда отсутствуют основания для
удовлетворения исковых требований и признания за истцом права
собственности на 1/4 долю квартиры, принадлежащей ответчице".
В своих письменных объяснениях на имя Президента Адвокатской
палаты г. Москвы адвокат Т. указывает, что заявитель "умышленно
искажает" фактические обстоятельства рассмотренного судом гражданского
дела по его иску. По версии адвоката, на самом деле события
развивались следующим образом. В конце сентября 2005 г. П. на приеме
представил ему текст уже поданного в суд искового заявления и попросил
оказать ему юридическую помощь в ведении дела.
Ознакомившись с текстом заявления, адвокат разъяснил П., что "его
позиция крайне неубедительна и по доказательствам уязвима, поскольку
предложенные доказательства (видеозапись и показания свидетелей)
недостаточны для удовлетворения исковых претензий по причине
допустимости".
По словам адвоката, несмотря на такое разъяснение П. "выразил
уверенность в своей правоте" и предложил заключить соглашение на
участие адвоката в качестве представителя по данному делу, а
"недостатки доказательственной базы" обещал устранить. Доверитель и
поверенный "наметили линию поведения в суде".
Как указывает в своих объяснениях адвокат Т., вопреки утверждению
П. от ходатайства он не отказывался. Однако суд отклонил его,
сославшись на недопустимость доказательств, об исследовании которых
ходатайствовал истец.
К своим объяснениям адвокат Т. приложил копию определения
судебной коллегии по гражданским делам Мосгорсуда, которым
кассационная жалоба П. была оставлена без удовлетворения. Причем при
рассмотрении дела в заседании Мосгорсуда интересы заявителя
представлял другой адвокат.
В заседании Квалификационной комиссии заявитель П. подтвердил
информацию, сообщенную в его заявлении, адресованном в Адвокатскую
палату г. Москвы. Что же касается адвоката Т., то он пояснил, что не
мог поддержать ходатайство своего доверителя, поскольку видеозапись
являлась недопустимым доказательством.
Из представленной заявителем копии протокола судебного заседания
районного суда г. Москвы от 05.10.2005 (л.д. 90) следует, что истец П.
поддержал свое ранее заявленное ходатайство "о просмотре видеосъемки,
которая была осуществлена 7 июля 2002 года на новоселье в этой
квартире.
- Тогда Елена Витальевна (ответчица) сказала, что эта квартира и
ремонт в ней - это все благодаря мне, т.е. признала, что я помогал
приобрести эту квартиру и делал в ней ремонт".
Что же касается позиции адвоката Т., то она в протоколе изложена
следующим образом: "Адвокат Т.: мы просим не рассматривать данное
доказательство, т.к. с учетом технических проблем оно является
недопустимым".
Таким образом, из исследованных в заседании Квалификационной
комиссии материалов со всей очевидностью следует, что адвокат Т.
дезавуировал ходатайство своего доверителя. Причем к этому не было ни
малейших оснований, поскольку ходатайство истца не противоречило
гражданскому и гражданскому процессуальному законодательству, которое
не запрещает в доказательство наличия денежных обязательств ссылаться
на видеоматериалы. В ч. 1 ст. 162 ГК РФ прямо записано, что
несоблюдение простой письменной формы сделки лишает стороны права в
случае спора ссылаться в подтверждение сделки и ее условий на
свидетельские показания, но не лишает их права приводить письменные и
другие доказательства. С учетом характера дела нельзя было исключать,
что просмотр видеозаписи и ответы ответчицы Г. на соответствующие
вопросы истца и его представителя могли дать определенную информацию,
на которую адвокат мог ссылаться в качестве основания для
удовлетворения иска о компенсации расходов, понесенных истцом на
покупку квартиры. Отклонение же судом с учетом мнения адвоката данного
ходатайства полностью лишило истца какой-либо доказательственной базы,
что в конечном итоге и явилось основанием для отказа в иске. Признав в
данном случае допустимое по закону доказательство недопустимым,
адвокат Т. вступил в противоречие со своим доверителем, действовавшим
в рамках закона.
Что же касается второй претензии заявителя П., касающейся того,
что "адвокат не возражал против удовлетворения ходатайства
представителя ответчика, просившего о приобщении к материалам дела
списка имущества, вывезенного истцом из спорной квартиры", то
Квалификационная комиссия считает ее необоснованной. Прежде всего
данное утверждение нельзя признать доказанным. В протоколе судебного
заседания районного суда г. Москвы от 05.10.2005 отражено лишь
ходатайство представителя ответчика и не зафиксирована позиция
представителя истца по вопросу "о приобщении к материалам дела списка
имущества, вывезенного истцом из спорной квартиры". Кроме того,
процессуальное решение о приобщении к материалам дела документа,
которое к нему никакого отношения не имело, принималось не адвокатом
Т., а судом. И, наконец, самое главное заключается в том, что
удовлетворение данного ходатайства на исходе дела и интересах
заявителя П. никак не отразилось.
На основании подп. 4 п. 1 ст. 7 и подп. 2 п. 2 ст. 17
Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в
Российской Федерации" адвокат обязан соблюдать Кодекс профессиональной
этики адвоката. В соответствии с пп. 1 и 2 ст. 8 названного Кодекса
при осуществлении профессиональной деятельности адвокат честно,
разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно
исполняет обязанности, активно защищает права, свободы и интересы
доверителей всеми не запрещенными законодательством средствами,
руководствуясь Конституцией Российской Федерации, законом и настоящим
Кодексом.
В соответствии с п. 1 ст. 18 Кодекса профессиональной этики
адвоката нарушение адвокатом требований законодательства об
адвокатской деятельности и адвокатуре и настоящего Кодекса,
совершенное умышленно или по грубой неосторожности, влечет применение
мер дисциплинарной ответственности.
Квалификационная комиссия Адвокатской палаты города Москвы,
руководствуясь подп. 4 п. 1 ст. 7, подп. 2 п. 2 ст. 17, п. 7 ст. 33
Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в
Российской Федерации", ст. 8, п. 1 ст. 18 и подп. 1 п. 9 ст. 23
Кодекса профессиональной этики адвоката, по результатам рассмотрения
жалобы выносит заключение о наличии в действиях адвоката Т. нарушения
норм Кодекса профессиональной этики адвоката, выразившегося в том, что
адвокат Т. без малейших к тому оснований дезавуировал не
противоречащее закону ходатайство своего доверителя о приобщении к
материалам дела в качестве доказательства и просмотре в судебном
заседании видеозаписи. Отклонение судом с учетом мнения адвоката
данного ходатайства полностью лишило истца какой-либо
доказательственной базы, что в конечном итоге и явилось основанием для
отказа в иске. Признав в данном случае допустимое по закону
доказательство недопустимым, адвокат Т. вступил в противоречие со
своим доверителем, действовавшим в рамках закона.
Совет согласился с мнением Квалификационной комиссии. Адвокату Т.
вынесена мера дисциплинарного взыскания в форме предупреждения.
3. Адвокат не вправе действовать вопреки законным интересам
доверителя, оказывать ему юридическую помощь, руководствуясь
интересами собственной выгоды.
07.06.2006 руководителем Главного управления Федеральной
регистрационной службы по г. Москве направлено представление
Президенту Адвокатской палаты г. Москвы, в котором указано, что
26.05.2006 в Главное управление с заявлением обратилась гр-ка С. с
просьбой о прекращении статуса адвоката Е., который, не оформляя
соглашения на оказание правовой помощи, предложил ей и ее мужу С-ву
распространять в общественном транспорте (в электричках, на станциях
метро, в вагонах метро, в районных судах г. Москвы) рекламную
информацию о его деятельности. Деньги за оказание юридической помощи
адвокату Е. не выплачивались, а отрабатывались указанными услугами.
Выполняли работу по распространению рекламных объявлений вместе с
мужем с мая 2003 г. по январь 2006 г.
Адвокат Е. в интересах С. и С-ва обращался в суды г. Москвы:
30.03.2003 - в районный суд с иском о признании права собственности на
квартиру; 29.08.2005 - в Мосгорсуд в порядке надзора.
В районный суд с иском С. к С. о взыскании средств на содержание
(решение от 10.03.2004); в Черемушкинский районный суд - в январе 2006
г. по обжалованию распоряжения префекта Юго-Западного округа г.
Москвы.
В Главное управление также обратились с жалобами граждане Г. и
Р., которые заявили, что обращались к адвокату Е. за юридической
помощью, и он предлагал им распространять в общественном транспорте и
судах его рекламные объявления. В рекламных объявлениях содержатся
сведения, которые можно расценить как навязывание своей помощи
различными обещаниями: "Качество подтверждено опытом", "Наше решение
публикуется в журнале "Домашний адвокат" " и др.
По мнению Главного управления Федеральной регистрационной службы
по г. Москве, адвокат Е. нарушил Кодекс профессиональной этики
адвоката и Федерального закона "Об адвокатской деятельности и
адвокатуре в Российской Федерации": подп. 4 п. 1 ст. 7 Закона, п. 1
ст. 4 Кодекса, п. 1, подп. 1 ст. 9 Кодекса, ст. 25 Федерального
закона, которая устанавливает, что адвокатская деятельность
осуществляется на основе соглашения между адвокатом и доверителем.
ГУ Федеральной регистрационной службы по г. Москве, считая факты
нарушения адвокатом Е. установленными, предложило Адвокатской палате
г. Москвы прекратить Е. статус адвоката.
Гр-не С., С-ов, Г., Р., явившиеся в заседание Квалификационной
комиссии, подтвердили свои доводы, изложенные в жалобах, направленных
в Федеральную регистрационную службу по г. Москве.
Гр-ка Р. дополнительно пояснила, что она также распространяла
рекламные объявления по просьбе адвоката Е. с августа по декабрь 2005
г. Гр-ка Г. также сообщила, что в декабре 2005 г. адвокат Е. предлагал
ей распространять рекламные объявления, но она отказалась. Граждане С.
и С-ов сообщили, что соглашение на ведение их гражданских дел в судах
с адвокатом Е. не оформляли, денег ему за работу не платили, а
отрабатывали распространением рекламных объявлений.
Адвокат Е. в письменных объяснениях, не согласившись с доводами,
изложенными в представлении ГУ Федеральной регистрационной службы по
г. Москве, указал, что С. и С-ву оказывал правовую помощь на основании
доверенности от 03.03.2003 на безвозмездной основе, т.к. в тот период
адвокатом не являлся. После получения статуса адвоката в декабре 2004
г. заключил соглашение с С-ым от 27.10.2005. С момента возвращения
доверенности правовую помощь С. не оказывал.
Р. оказывал правовую помощь на основании соглашения от
14.09.2005.
До приобретения статуса адвоката работал в качестве юриста в
рекламной общественной организации "Ваше право", которая имела право
на предоставление юридических услуг и осуществление рекламы. Рекламные
буклеты от РОО "Ваше право" распространялись С. В порядке эксперимента
до апреля 2005 г. в объявления был включен регистрационный номер
адвоката. Распространение объявлений с апреля 2005 г. с указанием
регистрационного номера 77/7546 не производилось. Адвокат Е. просит
прекратить в отношении него дисциплинарное производство вследствие
истечения сроков применения мер дисциплинарной ответственности.
В заседании Квалификационной комиссии адвокат Е. подтвердил свои
доводы, изложенные в письменных объяснениях.
Изучив материалы дисциплинарного производства, выслушав мнения
сторон, Квалификационная комиссия, проведя голосование именными
бюллетенями, пришла к следующим выводам.
Адвокат при осуществлении профессиональной деятельности обязан
честно, разумно, квалифицированно, добросовестно, принципиально и
своевременно исполнять обязанности, отстаивая права и законные
интересы доверителя всеми не запрещенными законом Российской Федерации
средствами; соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката. За
неисполнение либо за ненадлежащее исполнение адвокатом своих
обязанностей адвокат несет ответственность, предусмотренную
Федеральным законом "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в
Российской Федерации" (пп. 1, 2, 4, п. 1, 2 ст. 7 Закона, ст. 8
Кодекса).
Адвокат не вправе действовать вопреки законным интересам
доверителя, оказывать ему юридическую помощь, руководствуясь
интересами собственной выгоды, безнравственными интересами или
находясь под давлением извне (ст. 9 Кодекса профессиональной этики
адвоката).
Адвокат Е. после получения статуса адвоката 07.12.2004, оказывая
правовую помощь гр. С. и С-ву при ведении их гражданских дел,
соглашение надлежащим образом не оформил, а вместо оплаты гонорара за
выполненную работу предложил им, руководствуясь соображениями
собственной выгоды, действуя вопреки законным интересам доверителей,
распространять рекламные объявления, в которых был указан его
регистрационный номер и информация, содержащая оценочные
характеристики адвоката и имеющая заявления, намеки, которые могли
ввести в заблуждение потенциальных доверителей или вызывать у них
безосновательные надежды. К такой информации относятся заявления,
указанные в рекламе: "Богатая практика отмен решений в Президиуме
Московского, Верховного судов", "Практические дела в Европейском суде
по правам человека", "Опыт работы обращений в Конституционный суд
России", "Качество подтверждается опытом", "Наши решения публикуют в
журнале "Домашний адвокат". Указанная информация противоречит
требованиям ст. 9 п. 1, подп. 1 и ст. 17 Кодекса профессиональной
этики адвоката.
С. и С-ов пояснили, что распространяли рекламные объявления до
января 2006 г., что подтверждается записью, выполненной С-ым
24.01.2006 о расторжении соглашения с Е. и получении от него
доверенности (см. приложение к доверенности С. и С-ва от 03.12.2003).
Адвокат Е., частично согласившись с доводами, изложенными в
жалобах С. и С-ва, пояснил, что С. распространяла рекламные объявления
только до апреля 2005 г., и поэтому он не может быть привлечен к
ответственности в связи с истечением сроков применения мер
дисциплинарной ответственности.
Пояснения С. и С-ва по распространению и срокам рекламных
объявлений в Квалификационной комиссии подтвердила Р., пояснив, что
распространяла объявления с сентября по декабрь 2005 г.
Согласно ст. 25 Закона адвокатская деятельность осуществляется на
основе соглашения между адвокатом и доверителем.
Соглашение представляет собой гражданско-правовой договор,
заключаемый в простой письменной форме между доверителем и адвокатом
на оказание юридической помощи.
Существенными условиями соглашения являются:
1. Указание на адвоката, принявшего исполнение поручения в
качестве поверенного, а также принадлежность к адвокатскому
образованию и Адвокатской палате.
2. Предмет поручения.
3. Условия выплаты вознаграждения за оказываемую юридическую
помощь.
Вознаграждение, выплачиваемое адвокату доверителем, подлежит
обязательному внесению в кассу соответствующего адвокатского
образования в порядке и сроки, которые предусматриваются соглашением.
Адвокат Е. не представил Квалификационной комиссии доказательств
об оформлении соглашения на оказание правовой помощи С. и С-ву.
Нарушение адвокатом требований законодательства об адвокатской
деятельности и адвокатуре и Кодекса профессиональной этики адвоката,
совершенное умышленно или по грубой неосторожности, влечет применение
мер дисциплинарной ответственности, предусмотренных Федеральным
законом "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской
Федерации" и Кодексом профессиональной этики адвокатов (ст. 18 п. 1
Кодекса).
На основании изложенного, руководствуясь п. 7 ст. 33 Федерального
закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской
Федерации" и подп. 1 п. 9 ст. 23 Кодекса профессиональной этики
адвоката, Квалификационная комиссия Адвокатской палаты города Москвы
выносит заключение о ненадлежащем исполнении адвокатом Е. своих
обязанностей перед доверителями (подп. 4 п. 1 ст. 7, ст. 25
Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в
Российской Федерации"), а также нарушении требований Кодекса
профессиональной этики адвоката (п. 1 ст. 4, ст. 8, подп. 1 п. 1 ст.
9, п. 2 ст. 16, ст. 17).
Совет согласился с мнением Квалификационной комиссии и вынес
решение о прекращении статуса адвоката Е.
4. Ненадлежащее исполнение адвокатом своих обязанностей перед
доверителем предполагает не только оказание им (или назначенным лицам)
квалифицированной юридической помощи, но и решение всех вопросов,
возникающих в период действия договора (вытекающих из условий
договора), в строгом соответствии с законом.
С. В.А. обратился в АП г. Москвы с жалобой на действия адвоката
С. В жалобе, в частности, было указано, что адвокат С. ненадлежащим
образом исполнял свои обязанности защитника по отношению к его сыну -
С-ну А.В., который вначале был задержан и арестован по ч. 1 ст. 222 УК
РФ, затем по этой же статье судим. По мнению заявителей, адвокат С.
практически не оказал помощи С-ну А.В., поскольку он три раза сходил в
суд (арест, 2 раза на судебное слушание), арест не обжаловал, на
стадии предварительного расследования не участвовал. Уголовное дело
было передано в районный суд г. Москвы; перед судом 13 февраля 2006 г.
С. В.А. заключил с адвокатом С. в связи с задержанием и арестом С-на
А.В. ОВД района г. Москвы по ст. 222 ч. 1 УК РФ В.И. договор поручения
на участие в уголовном деле в качестве защитника, заплатил адвокату
3000 долларов США, а адвокат выдал квитанцию в рублях по курсу на день
заключения, т.е. 86000 руб. 03 коп.; дополнительно за положительный
исход дела С-н В.А., по его утверждению, уплатил адвокату С. 20000
долларов США. По мнению заявителей, в ходе судебных заседаний адвокат
С. проявил себя как статист, во всем чувствовалась его пассивность и
соглашательская позиция со стороной обвинения и судьи; все, что ему
рекомендовалось сделать в защиту С-на А.В., он игнорировал и не
проявлял должного рвения; несколько раз сходил к С-ну А.В. в
следственный изолятор; выяснив причину задержания, в суде не пытался
раскрыть причинную связь между возбуждением уголовного дела,
задержанием, арестом и обстоятельствами, предшествовавшими этому. С-н
В.А. указывает, что когда он понял, что С. просто его обманывает и
делает вид что "защищает" сына, он потребовал у С. вернуть все деньги,
переданные ему; адвокат обещал С-ну В.А. и С-ной отдать деньги, но
свое слово не сдержал. 6 апреля 2006 г., будучи в СИЗО у С-на на
свидании, С-н узнал от него, что адвокат С. без согласия С-на В.А. и
С-ной до начала очередного судебного слушания 4 апреля 2006 г.
уговорил С-на А.В. подписать чистый бланк расписки и договор
поручения, сказав ему, что с отцом и женой расторгнул договор, и
адвокат будет защищать С-на А.В. по обоюдному с ним согласию. При этом
С-на В.А. указывает, что С-н А.В. "был не в курсе всех событий и очень
был изумлен", когда С-н В.А. сообщил ему, сколько было передано денег
адвокату С. и как он вел его защиту. 4 апреля 2006 г. в судебном
заседании по настоянию адвоката С. С-н отказался от его защиты; от
С-на А.В. С-н В.А. узнал, что адвокат С. взял от него благодарственное
письмо за оказанные услуги, и сын его написал; с 4 апреля 2006 г.
защиту С-на А.В. ведет другой адвокат, "более грамотный и с опытом
адвокатской деятельности". Заявители просят оказать содействие в
возврате всех денег с адвоката С.
В обращениях заявителей также приводились и иные факты,
свидетельствующие, по их мнению, о недобросовестном исполнении своих
обязанностей адвокатом С.
Рассмотрев материалы дела, заслушав объяснения адвоката С.,
Квалификационная комиссия отметила следующее.
... Адвокатская деятельность осуществляется на основе соглашения
между адвокатом и доверителем. Соглашение представляет собой
гражданско-правовой договор, заключаемый в простой письменной форме
между доверителем и адвокатом (адвокатами), на оказание юридической
помощи самому доверителю или назначенному им лицу. Адвокат независимо
от того, в какой региональный реестр внесены сведения о нем, вправе
заключить соглашение с доверителем независимо от места жительства или
места нахождения последнего. Существенными условиями соглашения
являются: 1) указание на адвоката (адвокатов), принявшего (принявших)
исполнение поручения в качестве поверенного (поверенных), а также на
его (их) принадлежность к адвокатскому образованию и Адвокатской
палате; 2) предмет поручения; 3) условия выплаты доверителем
вознаграждения за оказываемую юридическую помощь; 4) порядок и размер
компенсации расходов адвоката (адвокатов), связанных с исполнением
поручения; 5) размер и характер ответственности адвоката (адвокатов),
принявшего (принявших) исполнение поручения (п. 1-4 ст. 25
Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в
Российской Федерации").
Из представленных Квалификационной комиссии доказательств
следует, что для осуществления защиты подозреваемого (обвиняемого,
подсудимого) С-на А.В. по уголовному делу, возбужденному в отношении
него 31 декабря 2005 г. по ч. 1 ст. 222 УК РФ (в связи с обнаружением
и изъятием 24 стандартных 5,6 мм спортивно-охотничьих патронов
отечественного производства, пригодных для производства выстрела,
являющихся боеприпасами к огнестрельному оружию), с адвокатом С. было
заключено три соглашения об оказании юридической помощи, а именно:
1) 31 декабря 2005 г. между С-ым А.В. и адвокатом С., по которому
адвокат принял на себя обязательство участвовать в качестве защитника
С-на А.В. при рассмотрении 31.12.2005 районным судом г. Москвы
ходатайства дознавателя об избрании в отношении доверителя меры
пресечения в виде заключения под стражу;
2) 13 февраля 2006 г. между С-ым В.А. (отец обвиняемого) и
адвокатом С., по которому адвокат принял на себя обязательство
участвовать в качестве защитника сына доверителя на предварительном
следствии по уголовному делу, возбужденному в отношении С-на А.В. по
ч. 1 ст. 222 УК РФ;
3) 17 февраля 2006 г. между С-ым А.В. и адвокатом С., по которому
адвокат принял на себя обязательство участвовать в качестве защитника
доверителя в ходе рассмотрения в суде первой инстанции уголовного
дела, возбужденного в отношении доверителя 31 декабря 2005 г. по ч. 1
ст. 222 УК РФ.
Согласно п. 1 ст. 20 Кодекса профессиональной этики адвоката
поводами для возбуждения дисциплинарного производства являются:
1) жалоба, поданная в Совет другим адвокатом, доверителем
адвоката или его законным представителем...;
2) представление, внесенное в Совет вице-президентом Адвокатской
палаты либо лицом, его замещающим;
3) представление, внесенное в Совет органом государственной
власти, уполномоченным в области адвокатуры;
4) сообщение суда (судьи) в адрес Совета в случаях,
предусмотренных федеральным законодательством.
Не могут являться допустимым поводом для возбуждения
дисциплинарного производства жалобы, обращения, представления лиц, не
указанных в п. 1 ст. 20 Кодекса профессиональной этики адвоката (п. 4
ст. 20 Кодекса).
Поскольку ни заявитель С-н В.А., ни заявитель С-на Н.Е.
доверителями адвоката С. по соглашениям об оказании юридической помощи
С-ну А.В. от 31 декабря 2005 г. и от 17 февраля 2006 г. не являются,
то, следовательно, поданная ими жалоба на действия адвоката С. от 17
апреля 2006 г. (заявление вх. N 827 от 17.04.2006) в части претензий в
неисполнении (ненадлежащем исполнении) адвокатом своих
профессиональных обязанностей по названным соглашениям об оказании
юридической помощи не является допустимым поводом для возбуждения
дисциплинарного производства.
При таких обстоятельствах Квалификационная комиссия обязана в
соответствии с подп. 6 п. 9 ст. 23 Кодекса профессиональной этики
адвоката вынести заключение о необходимости прекращения
дисциплинарного производства в части претензий заявителей С-на В.А. и
С-ной Н.Е. к адвокату С. в неисполнении (ненадлежащем исполнении)
адвокатом своих профессиональных обязанностей по соглашениям об
оказании юридической помощи от 31 декабря 2005 г. и 17 февраля 2006
г., заключавшимся адвокатом непосредственно с С-ным А.В., вследствие
обнаружившегося в ходе разбирательства отсутствия допустимого повода
для возбуждения дисциплинарного производства.
Что касается жалобы С-на В.А. и С-ной Н.Е. от 24 апреля 2006 г.
(заявление вх. N 875 от 24.04.2006) на действия (бездействие) адвоката
С., то по ней самостоятельное дисциплинарное производство не
возбуждалось, поскольку она полностью совпадает по предмету с жалобой
от 17 апреля 2006 г.; в ней лишь уточняются и дополняются доводы
заявителей.
Соглашение об оказании С-ну А.В. юридической помощи от 13 февраля
2006 г., имеющее своим предметом участие адвоката С. в качестве
защитника на предварительном следствии по уголовному делу,
возбужденному в отношении С-на А.В. по ч. 1 ст. 222 УК РФ, с адвокатом
заключал отец обвиняемого С-н В.А., который в силу этого является
доверителем адвоката, поэтому жалоба С-на В.А. от 17 апреля 2006 г. в
части претензий в неисполнении (ненадлежащем исполнении) адвокатом
своих профессиональных обязанностей по соглашению об оказании
юридической помощи от 13 февраля 2006 г. является допустимым поводом
для возбуждения дисциплинарного производства, а в настоящее время -
предметом проверки по существу в рамках настоящего дисциплинарного
производства, возбужденного Президентом Адвокатской палаты г. Москвы
26 апреля 2006 г. (распоряжение N 103).
Квалификационная комиссия не может согласиться с утверждением
адвоката С. о том, что по заключенному между адвокатом и С-ным В.А. 13
февраля 2006 г. соглашению об оказании юридической помощи - защиты
С-на А.В. (сына доверителя) на стадии предварительного следствия С-н
В.А. доверителем адвоката фактически так и не стал, поскольку сразу же
(на следующий день) после заключения соглашения стало известно, что на
13 февраля 2006 г. предварительное следствие по уголовному делу в
отношении С-на А.В. было окончено и дело уже более недели находилось в
суде.
Действительно, по указанным причинам не только оказать, но даже
приступить к оказанию по соглашению от 13 февраля 2006 г.
квалифицированной юридической помощи С-ну А.В. (назначенному
доверителем лицу) на стадии предварительного расследования адвокат С.
не мог. Однако правоотношения адвоката с доверителем включают в себя
не только исполнение адвокатом обязанности оказать доверителю либо
назначенному доверителем лицу квалифицированную юридическую помощь в
объеме и на условиях, определенных соглашением, но и в том числе
исполнение доверителем обязанности по выплате адвокату вознаграждения
за оказываемую юридическую помощь. Названной обязанности доверителя
корреспондирует обязанность адвоката отчитаться перед доверителем в
требуемой им форме о надлежащем исполнении своих обязанностей.
Соглашение об оказании юридической помощи С-ну А.В. на стадии
предварительного расследования от 13 февраля 2006 г. (договор
поручения), заключенное его отцом С-ным В.А. с адвокатом С., было
возмездным (ст. 423 ГК РФ), в его п. 3.1-3.2 указано: "За оказание
услуг по настоящему Договору Доверитель выплачивает Адвокату сумму,
составляющую 3000 долларов США в рублевом эквиваленте по курсу
Центрального банка России на день оплаты, плюс 1,5%"; "Оплата услуг по
настоящему договору будет производиться Доверителем путем внесения
наличных денежных средств в кассу адвокатского кабинета. Оплата
производится при заключении настоящего договора".
Таким образом, 13 февраля 2006 г. С-н В.А. заключил с адвокатом
С. соглашение об оказании юридической помощи его сыну С-ну А.В. на
стадии предварительного расследования и в момент заключения соглашения
полностью внес в кассу адвокатского образования вознаграждение за
оказание юридической помощи.
Из объяснений адвоката С. следует, что 14 февраля 2006 г.,
связавшись по телефону со следователем, он узнал, что предварительное
следствие по уголовному делу по обвинению С-на А.В. по ч. 1 ст. 222 УК
РФ давно окончено, 30 января 2006 г. прокурором утверждено
обвинительное заключение, и дело уже более двух недель находится в
суде; таким образом, исполнить договор от 13 февраля 2006 г. об
участии на предварительном следствии адвокат не мог.
Одним из оснований прекращения обязательств является
невозможность исполнения. Согласно п. 1 ст. 416 ГК РФ обязательство
прекращается невозможностью исполнения, если она вызвана
обстоятельством, за которое ни одна из сторон не отвечает.
Существенное изменение обстоятельств, из которых стороны исходили
при заключении договора, является основанием для его изменения или
расторжения, если иное не предусмотрено договором или не вытекает из
его существа. Изменение обстоятельств признается существенным, когда
они изменились настолько, что, если бы стороны могли это разумно
предвидеть, договор вообще не был бы ими заключен или был бы заключен
на значительно отличающихся условиях (п. 1 ст. 451 ГК РФ).
Вопросы расторжения соглашения об оказании юридической помощи
регулируются ГК РФ (п. 2 ст. 25 Федерального закона "Об адвокатской
деятельности и адвокатуре в Российской Федерации").
Поскольку, внеся 13 февраля 2006 г. в кассу адвокатского кабинета
всю сумму причитающегося адвокату по соглашению об оказании
юридической помощи вознаграждения, доверитель С-н В.А. свою
обязанность выполнил, то, выяснив 14 февраля 2006 г., что соглашение в
силу объективных причин не может быть исполнено, адвокат С. был обязан
в соответствии со ст. 416, 451 ГК РФ принять меры к возврату С-ну В.А.
"исполненного им по обязательству", то есть 86000 руб. 03 коп., либо
выяснить волю доверителя (второй стороны договора) относительно того,
как следует поступить с полностью внесенным доверителем в кассу
адвокатского образования вознаграждением, право на получение которого
в силу объективно сложившихся обстоятельств адвокат С. не приобрел.
Вместо этого адвокат С. 17 февраля 2006 г. встретился в
следственном изоляторе с С-ным А.В., заключил с ним соглашение об
оказании юридической помощи (договор поручения) - защиты в суде первой
инстанции, и, не имея полномочий от С-на В.А., вернул С-ну А.В. 86000
руб. 03 коп., полученные им от С-на В.А. по соглашению (договору
поручения) от 13 февраля 2006 г. (расходный кассовой ордер N 17-а от
17.02.2006), а затем принял от содержащегося под стражей С-на А.В. не
принадлежавшие ему 86000 руб. 03 коп. в счет частичной оплаты работы
адвоката по соглашению (договору поручения) от 17 февраля 2006 г.
В силу ст. 1, 2, 7, п. 1, подп. 1 Федерального закона "Об
адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и ст. 8
п. 1 Кодекса профессиональной этики адвоката на адвокате как лице,
оказывающем на профессиональной основе квалифицированную юридическую
помощь, лежит обязанность осуществлять адвокатскую деятельность в
строгом соответствии с предписаниями законодательства Российской
Федерации.
Надлежащее исполнение адвокатом своих обязанностей перед
доверителями предполагает не только оказание им (или назначенным
лицам) квалифицированной юридической помощи, но и решение всех
вопросов, возникающих в период действия договора (вытекающих из
условий договора), в строгом соответствии с законом.
За неисполнение либо ненадлежащее исполнение своих обязанностей
адвокат несет ответственность, предусмотренную Федеральным законом "Об
адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" (п. 2
ст. 7 названного Федерального закона).
Нарушение адвокатом требований законодательства об адвокатской
деятельности и адвокатуре и Кодекса профессиональной этики адвоката,
совершенное по грубой неосторожности, влечет применение мер
дисциплинарной ответственности, предусмотренных Федеральным законом
"Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и
Кодексом профессиональной этики адвоката (ст. 18, п. 1 Кодекса).
Сделка в письменной форме должна быть совершена путем составления
документа, выражающего ее содержание и подписанного лицами,
совершающими сделку (ч. 1 п. 1 ст. 160 ГК РФ).
Соглашение об оказании юридической помощи (договор поручения) от
13 февраля 2006 г. заключено доверителем С-ным В.А. и адвокатом С. в
простой письменной форме, то есть в соответствии с требованиями
закона, однако из текста соглашения не усматривается, что доверитель
уполномочивал адвоката при наступлении каких-либо обстоятельств
(например, при невозможности исполнения им (полностью либо частично)
своих обязанностей) произвести возврат полностью оплаченного
доверителем вознаграждения каким-либо третьим лицам (например, С-ну
А.В.), не являющимся сторонами соглашения.
Адвокатом С. не представлено Квалификационной комиссии
доказательств, устанавливающих такой важнейший факт, как согласование
(определение) адвокатом с доверителем С-ным В.А. вопроса о возврате
внесенных им в кассу адвокатского кабинета 86000 руб. 03 коп.
каким-либо иным, помимо доверителя, лицам. Таким образом, ни путем
подписания дополнительного соглашения, ни путем внесения подписанных
сторонами дополнений в текст основного соглашения, ни каким-либо иным
образом доверитель С-н В.А. не выразил своего волеизъявления на
возврат адвокатом С. 86000 руб. 03 коп. не ему, С-ну В.А., а его сыну
С-ну А.В.
Квалификационная комиссия считает, что самовольно в одностороннем
порядке, не имея законно оформленных полномочий, решив 17 февраля 2006
г. вопрос о возврате принадлежащих С-ну В.А. 86000 руб. 03 коп.,
внесенных им 13 февраля 2006 г. в кассу адвокатского образования по
приходному кассовому ордеру N 13 (основание - договор поручения от
13.02.2006), С-ну А.В., адвокат С. не исполнил (ненадлежащим образом
исполнил) свои обязанности перед доверителем С-ным В.А.
Утверждения доверителя С-на В.А. о том, что 13 февраля 2006 г.
он, помимо 86000 руб. 03 коп., уплата которых предусмотрена договором
поручения от 13.02.2006, дополнительно заплатил адвокату С. "за
положительный исход дела" 20000 тысяч долларов США, ничем объективно
не подтверждены.
В соответствии с п. 1 ст. 23 Кодекса профессиональной этики
адвоката разбирательство в Квалификационной комиссии Адвокатской
палаты субъекта Российской Федерации осуществляется на основе
принципов состязательности и равенства участников дисциплинарного
производства: доказательств, опровергающих объяснения адвоката С. о
том, что он в связи с осуществлением защиты С-на А.В., помимо 28000
руб. (по соглашению от 31.12.2005) и 86000 руб. 03 коп. (по соглашению
от 13.02.2006), никаких иных денежных сумм не получал,
Квалификационной комиссии не представлено.
На основании изложенного, руководствуясь п. 7 ст. 33 Федерального
закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской
Федерации" и подп. 1, 6 п. 9 ст. 23 Кодекса профессиональной этики
адвоката, Квалификационная комиссия Адвокатской палаты города Москвы
выносит заключение:
- о неисполнении (ненадлежащем исполнении) адвокатом С. своих
обязанностей перед доверителем С-ным В.А. по соглашению об оказании
юридической помощи (договору поручения на защиту сына доверителя С-на
А.В. на стадии предварительного расследования по уголовному делу) от
13 февраля 2006 г.;
- о необходимости прекращения дисциплинарного производства в
части претензий заявителей С-на В.А. и С-ной Н.Е. к адвокату С. в
неисполнении (ненадлежащем исполнении) адвокатом своих
профессиональных обязанностей по соглашениям об оказании юридической
помощи от 31 декабря 2005 г. и 17 февраля 2006 г., заключавшимся
адвокатом непосредственно с С-ным А.В., вследствие обнаружившегося в
ходе разбирательства отсутствия допустимого повода для возбуждения
дисциплинарного производства.
Совет согласился с мнением Квалификационной комиссии и определил
адвокату меру дисциплинарного взыскания в форме замечания.
5. Нарушение адвокатом требований законодательства об адвокатской
деятельности и адвокатуре, Кодекса профессиональной этики адвоката,
совершенное умышленно или по грубой неосторожности, влечет применение
мер дисциплинарной ответственности.
а)... 29.03.2006 гр-н К-в обратился с жалобой в Адвокатскую
палату г. Москвы на профессиональную деятельность адвоката К., указав,
что в марте 2005 г. заключил с ним соглашение на ведение гражданского
дела в районном суде г. Москвы, заплатил адвокату сумму в рублях,
эквивалентную 3000 долларов США. Однако адвокат К. не выполнил
надлежащим образом взятые на себя обязательства: с материалами дела не
ознакомился, не подготовил возражения по иску, не явился в судебные
заседания 03.10.2005 и 01.11.2005, пропустил срок кассационного
обжалования решения суда.
К-в просит лишить К. статуса адвоката и принять меры,
направленные на возврат денежных средств, уплаченных адвокату.
07.04.2006 Президентом Адвокатской палаты г. Москвы на основании
ст. 20, 21, 22 Кодекса профессиональной этики адвоката было возбуждено
дисциплинарное производство в отношении адвоката К., материалы
которого направлены на рассмотрение Квалификационной комиссии при
Адвокатской палате г. Москвы (распоряжение 68).
Адвокат К. в письменных объяснениях, не согласившись с доводами,
изложенными в жалобе, пояснил, что 01.03.2005 заключил соглашение с
гр. К-ым на представление его интересов в районном суде г. Москвы по
иску гр. А. к К-ву о возврате долга в сумме 185000 долларов США.
Соглашение было зарегистрировано в Московской коллегии адвокатов. С
доверителем была достигнута договоренность о выплате гонорара по
окончании дела в сумме, эквивалентной 5000 долларов США. В качестве
аванса К-ев заплатил ему 3000 рублей, которые он внес в кассу Коллегии
по квитанции. Адвокат К. считает, что работа им была выполнена в
полном объеме.
О причинах неявки в судебные заседания 03.10.2005 и 01.11.2005 и
пропуске срока кассационного обжалования решения адвокат К. объяснений
не дал.
В заседании Квалификационной комиссии К-ев подтвердил свои
доводы, изложенные в жалобе, дополнительно пояснив, что 01.11.2005 в
день неявки адвоката в судебное заседание было вынесено решение. К. по
телефону сообщил, что рассмотрение дела отложено на 10.12.2005. В
результате был пропущен срок на обжалование решения суда в
кассационном порядке.
Давая объяснения в заседании Квалификационной комиссии, адвокат
К. полностью подтвердил доводы, изложенные в своих письменных
объяснениях, и дополнил, что с 26 сентября 2005 г. находился в
отпуске, а до 21 октября 2005 г. - в затяжном процессе. Причину
отсутствия в судебном заседании 01.11.2005 объяснить не смог.
Изучив материалы дисциплинарного производства, выслушав
объяснения сторон, Квалификационная комиссия, проведя голосование
именными бюллетенями, пришла к следующим выводам.
17.03.2005 адвокатом К. заключено соглашение с гр. К-ым на
ведение гражданского дела в районном суде г. Москвы с выдачей ему
доверенности. В соглашении указано, что обратившийся обязуется внести
гонорар за оказание юридической помощи по окончании дела в сумме 5000
у.е. в российских рублях. По квитанции N 0440 от 03.05.2005 получено
3000 рублей. В соглашении имеются подписи адвоката и обратившегося. К
соглашению приложена копия квитанции N 0440, в которой дата выдачи не
указана. В квитанции имеется подпись кассира, подпись лица,
уплатившего деньги, отсутствует.
В материалах дисциплинарного производства имеются копии
протоколов судебных заседаний районного суда, из которых следует, что
03.10.2005 и 01.11.2005 ответчик и его представитель адвокат К. в
судебные заседания не явились. Суд 01.11.2005 вынес решение, которым
удовлетворил иск А. и взыскал с К. в его пользу долг в сумме 185000
долларов США в рублях по курсу Банка России, а также проценты. Имеется
заявление К-ва от 12.12.2005 в районный суд о восстановлении
пропущенного срока кассационного обжалования решения суда и
определение суда от 12.01.2006 об отказе в удовлетворении заявления
К-ва о восстановлении пропущенного срока.
Указанные документы свидетельствуют о том, что адвокат К. не
явился в судебные заседания 03.10.2005 и 01.11.2005, а также
своевременно не обжаловал решение суда, имея на это процессуальное
право, указанное в доверенности, выданной ему К-ым, и не принял мер по
восстановлению пропущенного срока. По существу адвокат оставил своего
доверителя без оказания юридической помощи.
Адвокат при осуществлении профессиональной деятельности обязан
четко, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и
своевременно исполнять обязанности, отстаивать права и законные
интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством Российской
Федерации средствами; соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката
(пп. 1 и 4 ч. 1 ст. 7 названного Закона; ст. 8 Кодекса
профессиональной этики адвоката).
Нарушение адвокатом требований законодательства об адвокатской
деятельности и адвокатуре и Кодекса профессиональной этики адвоката,
совершенное умышленно или по грубой неосторожности, влечет применение
мер дисциплинарной ответственности, предусмотренных Федеральным
законом "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской
Федерации" и Кодексом профессиональной этики адвоката (ст. 18, п. 1
Кодекса).
На основании изложенного, руководствуясь п. 7 ст. 33 Федерального
закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской
Федерации" и подп. 1 п. 9 ст. 23 Кодекса профессиональной этики
адвоката, Квалификационная комиссия Адвокатской палаты города Москвы
выносит заключение о ненадлежащем исполнении адвокатом К. своих
обязанностей перед доверителем К-ым.
Совет согласился с мнением Квалификационной комиссии и вынес
решение о прекращении статуса адвоката К.
б)... В Адвокатскую палату г. Москвы обратился гр. Ш. с жалобой
на адвоката Б., в которой он указал, что в октябре 2005 года обратился
в коллегию адвокатов, где управляющим делами коллегии М. ему был
предоставлен адвокат Б., который являлся адвокатом из г. Орска и имел
там адвокатский кабинет. Заявителю и его жене Б. был представлен как
работник данной коллегии.
Б. в качестве вознаграждения за будущую работу получил от Ш.
60000 (шестьдесят тысяч) рублей и пакет документов. Однако письменного
соглашения не заключил, но ордер был выписан и представлен в суд.
Свою работу адвокат не выполнял. Не собрал ни одного документа,
все справки и документы были собраны и предоставлены в суд лично
заявителем. Б. заявлял, что его личное присутствие на заседании суда
не обязательно. На единственном состоявшемся заседании с его участием
адвокат не произнес ни слова.
С 06.02.2006 Б. скрывается, не появляется по адресу коллегии
адвокатов и своего адвокатского кабинета. По вине адвоката был
пропущен срок обжалования определения суда.
На данный момент он - Ш. не может продолжить решение своих
судебных проблем, так как отсутствуют документы и деньги.
Управляющий коллегией адвокатов М. отказывается нести какую-либо
ответственность за Б., хотя он не поставил заявителя в известность о
том, что в коллегии адвокат Б. только арендовал помещение и не являлся
его сотрудником.
Ш. просит принять меры по розыску Б. и помочь возвратить
документы и деньги, полученные в качестве вознаграждения Б., также
помочь в получении качественной юридической помощи.
24 марта 2006 г. Президентом Адвокатской палаты г. Москвы на
основании ст. 31 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и
адвокатуре в Российской Федерации" было возбуждено дисциплинарное
производство в отношении адвоката Б. (распоряжение N 80), материалы
которого направлены на рассмотрение Квалификационной комиссии
Адвокатской палаты г. Москвы.
Адвокат Б. в заседание Квалификационной комиссии не явился, о
дне, месте и времени рассмотрения Комиссией дисциплинарного
производства надлежащим образом извещался.
Квалификационная комиссия считает возможным рассмотреть
дисциплинарное производство в отношении адвоката Б. в его отсутствие,
поскольку в силу п. 3 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката
неявка кого-либо из участников дисциплинарного производства не
является основанием для отложения разбирательства; в этом случае
Квалификационная комиссия рассматривает дело по существу по имеющимся
материалам и выслушивает тех участников производства, которые явились
в заседание Комиссии.
В заседании Квалификационной комиссии заявитель Ш. полностью
подтвердил доводы своей жалобы.
Изучив материалы дисциплинарного производства, обсудив доводы
заявителя Ш., Квалификационная комиссия, проведя голосование именными
бюллетенями, пришла к следующим выводам.
За неисполнение либо ненадлежащее исполнение своих
профессиональных обязанностей адвокат несет ответственность,
предусмотренную Федеральным законом "Об адвокатской деятельности и
адвокатуре в Российской Федерации" (п. 2 ст. 7 названного Закона).
Квалификационная комиссия установила, что адвокат Б. не исполнил
взятые на себя обязанности перед доверителем.
На основании вышеизложенного, руководствуясь п. 7 ст. 33
Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в
Российской Федерации" и подп. 1 п. 9 ст. 23 Кодекса профессиональной
этики адвоката, Квалификационная комиссия Адвокатской палаты г. Москвы
выносит заключение о нарушении адвокатом Б. п. 1 ч. 1 ст. 7
Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в
Российской Федерации" и ч. 1 ст. 8 Кодекса профессиональной этики
адвоката.
Решением Совета статус адвоката Б. прекращен. |