О ДИСЦИПЛИНАРНОМ ПРОИЗВОДСТВЕ
В ОТНОШЕНИИ АДВОКАТА Д. ПО ЖАЛОБЕ АДВОКАТА К.
РЕШЕНИЕ
СОВЕТ АДВОКАТСКОЙ ПАЛАТЫ Г. МОСКВЫ
19 июля 2007 г.
N 99
(Д)
(Извлечение)
...1. Квалификационная комиссия на своем заседании 6 июля 2007 г.
пришла к заключению о необходимости прекращения дисциплинарного
производства в отношении адвоката Д. вследствие отсутствия в его
действиях (бездействии), описанных в жалобе адвоката К. от 29 января
2007 г. (основанной на приложенных к ней документах), нарушения норм
законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и (или)
Кодекса профессиональной этики адвоката, а также вследствие
надлежащего исполнения адвокатом своих обязанностей перед доверителем.
Адвокат Д. на заседание Совета не явился, о дне, месте и времени
рассмотрения Комиссией дисциплинарного производства надлежащим образом
извещался.
Совет Адвокатской палаты г. Москвы считает возможным рассмотреть
дисциплинарное производство в отношении адвоката Д. в его отсутствие,
поскольку в соответствии с п. 5 ст. 24 КПЭА неявка кого-либо из
участников дисциплинарного производства не препятствует принятию
решения.
Совет Адвокатской палаты г. Москвы, изучив материалы
дисциплинарного производства, обсудив заключение Квалификационной
комиссии, пришел к следующим выводам.
Совет с удовлетворением отмечает, что Квалификационная комиссия
разделяет его правовую позицию, высказанную в решении N 73 от 21 июня
2007 г. о дисциплинарном производстве в отношении адвоката Д. о
недопустимости бывшего защитника обвиняемого являться в судебное
заседание для допроса в качестве свидетеля по просьбе государственного
обвинителя, а не по врученной ему судебной повестке. При этом, по
мнению Совета, нет необходимости принимать по данному вопросу
отдельное решение (разъяснение) Совета, поскольку явка в судебное
заседание бывшего защитника обвиняемого по просьбе участников
уголовного производства со стороны обвинения (прокурора, потерпевшего,
гражданского истца) при отсутствии определения (постановления) суда о
вызове адвоката для допроса в качестве свидетеля достаточно
определенно являет собой поступок, компрометирующий адвоката и
подрывающий доверие к нему (п. 1 ст. 4, п. 2 ст. 5 Кодекса
профессиональной этики адвоката) и к институту адвокатуры как
независимому профессиональному сообществу адвокатов (п. 1 ст. 3
Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в
Российской Федерации").
Квалификационная комиссия пришла к выводу о том, что
доказательств, которые бы бесспорно свидетельствовали о явке адвоката
Д. в судебное заседание по предварительной договоренности с
государственным обвинителем с тем, чтобы суд, будучи связан
категорическими предписаниями ч. 4 ст. 271 УПК РФ, не смог отказать в
ходатайстве о его допросе, в материалах дисциплинарного производства
не имеется.
В соответствии с п. 4 ст. 24 Кодекса профессиональной этики
адвоката Совет не вправе пересматривать выводы Квалификационной
комиссии в части установленных ею фактических обстоятельств, считать
установленными не установленные ею фактические обстоятельства.
Совет разделяет озабоченность Квалификационной комиссии
участившимися случаями допросов в судебных заседаниях по уголовным
делам адвокатов, прекративших выполнение полномочий защитника, об
обстоятельствах их участия в допросах и иных следственных действиях с
участием бывших доверителей - подозреваемых и обвиняемых.
При выработке своей позиции по данной проблеме адвокатское
сообщество не может не считаться с тем, что Конституционный Суд РФ в
определении от 6 марта 2003 г. N 108-0 по жалобе гражданина Ц.
истолковал сформулированный в пункте 2 части 3 статьи 56 УПК РФ запрет
допрашивать адвоката - защитника подозреваемого, обвиняемого об
обстоятельствах, ставших ему известными в связи с обращением к нему за
юридической помощью или в связи с ее оказанием, как неабсолютный.
Конституционный Суд РФ указал, что суды не вправе отказывать в даче
свидетельских показаний защитникам обвиняемого и подозреваемого при их
согласии дать показания, а также при согласии тех, чьих прав и
законных интересов непосредственно касается конфиденциально полученные
адвокатом сведения. В определении Конституционного Суда РФ
непосредственно мотивируется право суда допрашивать адвоката по
ходатайству только одной из состязающихся в уголовном процессе сторон
- сторон защиты. Такое суженное конституционно-правовое толкование
пункта 2 части 3 статьи 56 УПК РФ объясняется, очевидно, самим
характером жалобы, которая поступила от заявителя - обвиняемого по
уголовному делу, поставившего вопрос о праве адвоката давать
свидетельские показания об обстоятельствах, конфиденциально сообщенных
ему подзащитным, при условии, что тот освобождает адвоката от
обязанности хранить профессиональную тайну.
Однако определение N 108-0 стало использоваться для вызова и
допроса бывшего на предварительном расследовании адвоката также
стороной обвинения в тех случаях, когда подсудимый заявляет о
нарушениях УПК при проведении следственных (процессуальных) действий и
признании недопустимыми обвинительных доказательств, что и имело место
в отношении адвоката Д. В удовлетворении таких ходатайств суды тоже
опираются на данное определение, в котором Конституционный Суд РФ
привлек внимание к тому, что "в силу закрепленного в Конституции
Российской Федерации принципа осуществления судопроизводства на основе
состязательности и равноправия сторон (статья 123, часть 3) суд обязан
во всех случаях обеспечить равенство прав участников судебного
разбирательства по представлению и исследованию доказательств и
заявлению ходатайств".
Необходимо отметить, что сведения, составляющие предмет
свидетельских показаний адвоката по удовлетворенному судом ходатайству
государственного обвинителя, не относятся к конфиденциальной
информации, сообщенной адвокату доверителями или собранной им для
осуществления защиты (опросы потенциальных свидетелей, консультации
специалистов, сбор предметов и документов и т.п.), т.е. не образуют
профессиональной тайны в собственном смысле слова, как гарантии
иммунитета доверителя, предоставленному ему Конституцией Российской
Федерации (п. 1 ст. 6 Кодекса профессиональной этики адвоката).
В заключении Квалификационной комиссии справедливо отмечается,
что допрос, очная ставка и все иные следственные и процессуальные
действия, в которых защитник принимает участие в ходе предварительного
расследования, представляют собой публичные (не конфиденциальные)
способы оказания юридической помощи доверителю (подозреваемому,
обвиняемому), никакие сведения, составляющие адвокатскую тайну, во
время допроса и иного процессуального действия исходя из их
предназначения и процессуального порядка проведения доверитель
адвокату сообщить не может.
Вместе с тем Совет считает излишне категоричным вывод Комиссии,
посчитавшей сведения об обстоятельствах участия бывшего адвоката -
защитника в допросе подозреваемого, обвиняемого (присутствовал/не
присутствовал, подписывал/не подписывал, давал допрашиваемый показания
сам либо следователь их сочинил и заставил допрашиваемого подписать
протокол в присутствии защитника и т.п.) не относящимися не только к
сведениям, составляющим адвокатскую тайну как она определена в ст. 6
Кодекса профессиональной этики адвоката (с чем Совет согласен), но и к
сведениям, ставшим известными адвокату в связи с оказанием юридической
помощи (пп. 2, 3 ч. 3 ст. 56 УПК РФ).
Совет полагает, что понятие "обстоятельства, ставшие адвокату
известными в связи с оказанием юридической помощи" недостаточно
разработано в правовой литературе и комментариях законодательства.
Можно предположить, что такая широкая формулировка запрета допроса
адвоката вызвана стремлением законодателя не только гарантировать
сохранение адвокатской тайны, но и исключить в принципе возможность
для адвоката свидетельствовать против своего доверителя, не допустить
в уголовном судопроизводстве превращение адвоката в понятого,
способного действовать во вред обвиняемому.
В названном определении Конституционного Суда РФ признаются
полномочия разрешить описанную коллизию в системе судов общей
юрисдикции: "Отказ в удовлетворении ходатайства при рассмотрении
конкретного уголовного дела может иметь только при наличии
предусмотренных уголовно-процессуальных законом оснований. Их
установление и оценка являются прерогативой судов общей юрисдикции и в
компетенцию Конституционного Суда Российской Федерации, закрепленную
статьей 125 Конституции Российской Федерации и статьей 3 Федерального
конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации",
не входят".
Между тем позиция Верховного Суда РФ в данном вопросе отличается
противоречивостью. В одних решениях (кассационное определение судебной
коллегии по уголовным делам ВС РФ от 1 марта 2004 г. по делу N
41-004-22 сп. Бюллетень Верховного Суда РФ, 2005, N 1, с. 16-17)
показания адвоката об отсутствии нарушений закона при производстве
допроса на предварительном следствии, допрошенного в судебном
заседании по ходатайству прокурора, признаются допустимым
доказательством, в других (постановление Президиума Верховного Суда РФ
от 7 июня 2007 г. N 71-П06. Бюллетень Верховного Суда РФ, 2007, N 7,
с. 28-29), несмотря на определение Конституционного Суда РФ по жалобе
Ц., делаются выводы о недопустимости допроса адвоката по ходатайству
стороны защиты даже с его согласия.
При таком положении отказ адвоката, вызванного в судебное
заседание в качестве свидетеля, от дачи показаний чреват для него
угрозой привлечения к уголовной ответственности по ст. 308 УПК РФ с
неясной последующей судебной перспективой.
Анализируемая ситуация осложняется еще и тем, что вызов в
судебное заседание по ходатайству государственного обвинителя адвоката
Д. был обусловлен заявлениями его бывшего доверителя Р. и законного
представителя последнего Р-ва Е.В. о понуждении в ходе
предварительного расследования обвиняемого к самооговору насилием и
угрозами со стороны оперативных работников, осуществлявших оперативное
сопровождение следственных действий. Тем самым, как справедливо
отмечается в заключении Комиссии, бывшие доверители фактически
обвинили адвоката Д. в нарушении норм законодательства об адвокатской
деятельности и адвокатуре, Кодекса профессиональной этики адвоката,
ненадлежащем исполнении обязанностей перед доверителем, а возможно, и
в соучастии в форме пособничества в преступлениях, якобы совершенных
следственными и оперативными работниками.
В соответствии с пунктом 4 ст. 6 Кодекса профессиональной этики
адвоката без согласия доверителя адвокат вправе использовать
сообщенные ему доверителем сведения в объеме, которые адвокат считает
разумно необходимым для обоснования своей позиции при рассмотрении
гражданского спора между ним и доверителем или для своей защиты по
возбужденному против него дисциплинарному производству или уголовному
делу.
В пункте 6 данной статьи Кодекса, по существу дублирующей пп. 2,
3 статьи 56 УПК РФ, сказано: "адвокат не вправе давать свидетельские
показания об обстоятельствах, которые стали ему известны в связи с
исполнением профессиональных обязанностей".
Но при заявлениях бывших доверителей о неправомерных действиях
самого адвоката (в допросе не участвовал, подошел к концу
следственного действия и, не читая протокол, поставил подпись,
уговорил признать вину и т.п.) либо следователя или оперативных
работников в его присутствии (избивали, угрожали, шантажировали)
против адвоката фактически выдвигается обвинение как минимум в
совершении дисциплинарного проступка, а то и уголовно наказуемого
деяния - соучастия в преступлении против правосудия. Дача адвокатом
показаний об обстоятельствах проведения следственных действий, не
являющихся к тому же конфиденциально сообщенными ему доверителями
сведениями, есть средство защиты от выдвинутых против него бывшим
подзащитным обвинений. Совет разделяет мнение Комиссии о том, что
запрет адвокату опровергать утверждения о совершении им
противоправного поступка явился бы нарушением конституционного
принципа равенства прав и свобод человека и гражданина (ст. 19
Конституции РФ).
С учетом изложенного, руководствуясь подп. 9 п. 3 ст. 31
Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в
Российской Федерации", подп. 2 п. 1 ст. 25 Кодекса профессиональной
этики адвоката, Совет Адвокатской палаты г. Москвы
решил:
Прекратить дисциплинарное производство в отношении адвоката Д.
вследствие отсутствия в его действиях (бездействии) нарушения норм
законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и (или)
Кодекса профессиональной этики адвоката.
Президент Адвокатской палаты г. Москвы
Г.М. Резник
2. Поскольку адвокат как любой иной гражданин имеет право на
отдых, то его явка по вызову должностного лица или государственного
органа, в производстве которого находится уголовное дело, для участия
в уголовном судопроизводстве (в следственных и иных процессуальных
действиях с обвиняемым) в выходной день (в воскресенье) является
обязательной только в том случае, если названное должностное лицо или
государственный орган представят адвокату убедительные объяснения
причин проведения процессуальных действий в неотложном порядке.
...19 апреля 2007 г. судебная коллегия по уголовным делам
Московского областного суда рассмотрела в открытом судебном заседании
дело по кассационному представлению прокурора на постановление П.
городского суда Московской области от 27 февраля 2007 г., которым
настоящее дело в отношении С., обвиняемого по ст. 327 ч. 3 и ст. 30 ч.
3, ст. 291 ч. 2 УК РФ, возвращено прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ
для устранения препятствий к его рассмотрению по существу, и
установила, что в ходе производства по данному делу адвокатами З. было
допущено грубое нарушение требований процессуального закона и
профессиональной этики; указанные адвокаты на предварительном
следствии осуществляли защиту обвиняемого С. по соглашению и
представили органам следствия свои ордера, на 17 декабря 2006 г. все
они были извещены о предстоящем предъявлении С. обвинения в его
окончательной редакции; в назначенный день для осуществления защиты С.
явился только адвокат Ш., который, однако, отказался от участия в
проведении следственного действия со ссылкой на то, что родственниками
обвиняемого ранее заключенное с ним соглашение расторгнуто; заявление
С. о том, что он отказался от услуг адвоката Ш., в деле имеется (т. 1,
л.л. 204), но оно датировано только 29.12.2006 и подано уже на стадии
выполнения по делу требований ст. 217 УПК РФ, т.е. 12 дней спустя, при
предъявлении ему обвинения С. ни до начала его допроса, ни по ходу
допроса такого заявления не сделал; поскольку следователь отказался
освободить адвоката Ш. от участия в деле, тот представил новый ордер
со ссылкой как на основание к его выдаче на ст. 51 УПК РФ; два других
адвоката для участия в процессуальном действии не явились, в деле
имеются рапорта следователя о том, что их отказ от явки для выполнения
своих обязанностей носил демонстративный характер и был сопряжен с
предъявлением ими стороне обвинения ультимативного требования о
переквалификации действий С. на ст. 30 ч. 3, ст. 291 ч. 1 УК РФ; из
представленных адвокатами возражений на кассационное представление
прокурора следует, что они были извещены о проведении следственных
действий 17.12.2006 и отказались явиться для их проведения в связи с
тем, что эти следственные действия были назначены на воскресный день.
По мнению заявителя, по делу усматривается со стороны адвоката Ш.
отказ от выполнения своих процессуальных обязанностей по основаниям,
не предусмотренным законом, а в отношении адвокатов З. и А. - отказ
являться для участия в процессуальных действиях без уважительных
причин; указанные действия заявитель расценил как злоупотребление
правом на защиту, в связи с чем о вышеизложенном счел необходимым
довести до сведения Советов адвокатских палат города Москвы и
Московской области для принятия мер в пределах их компетенции,
установленных Законом.
18 июня 2007 г. Президент Адвокатской палаты г. Москвы,
руководствуясь ст. 31 Федерального закона "Об адвокатской деятельности
и адвокатуре в Российской Федерации", возбудил дисциплинарное
производство в отношении адвоката А. (распоряжение N 78), материалы
которого направил на рассмотрение Квалификационной комиссии
Адвокатской палаты г. Москвы.
Выслушав объяснения адвоката А., изучив письменные материалы
дисциплинарного производства, обсудив доводы сообщения (частного
определения) судебной коллегии по уголовным делам Московского
областного суда от 19 апреля 2007 г., Квалификационная комиссия,
проведя голосование именными бюллетенями, пришла к следующим выводам.
Адвокат при осуществлении профессиональной деятельности обязан
честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и
своевременно исполнять обязанности, отстаивать права и законные
интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством Российской
Федерации средствами; соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката
(подп. 1 и 4 п. 1 ст. 7 Федерального закона "Об адвокатской
деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", п. 1 ст. 8 Кодекса
профессиональной этики адвоката). За неисполнение либо ненадлежащее
исполнение своих обязанностей адвокат несет ответственность,
предусмотренную Федеральным законом "Об адвокатской деятельности и
адвокатуре в Российской Федерации" (п. 2 ст. 7 названного Закона).
Участвуя или присутствуя на судопроизводстве и производстве по
делам об административных правонарушениях, адвокат должен соблюдать
нормы соответствующего процессуального законодательства, проявлять
уважение к суду и другим участникам процесса, следить за соблюдением
закона в отношении доверителя и в случае нарушений прав последнего
ходатайствовать об их устранении (ч. 1 ст. 12 Кодекса профессиональной
этики адвоката).
При невозможности по уважительным причинам прибыть в назначенное
время для участия в судебном заседании или следственном действии, а
также при намерении ходатайствовать о назначении другого времени для
их проведения адвокат должен заблаговременно уведомить об этом суд или
следователя, а также сообщить об этом другим адвокатам, участвующим в
процессе, и согласовать с ними время совершения процессуальных
действий (п. 1 ст. 14 Кодекса профессиональной этики адвоката).
В производстве следователя С-ва Д.А. находилось уголовное дело по
обвинению С. в совершении преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 327,
ч. 3 ст. 30, ч. 2 ст. 291 УК РФ.
Защиту С. по соглашению первоначально осуществлял адвокат Ш., а
затем родственники обвиняемого дополнительно заключили соглашение с
адвокатами З. и А.
11 декабря 2006 г. следователь С-ов Д.А. передал защитникам С., в
том числе и адвокату А., телефонограмму, уведомив их о том, что 17
декабря 2007 г. в 9 часов в прокуратуре г. Т. будут проводиться
следственные действия с участием С., а именно предъявление обвинения в
окончательной редакции (ранее обвинение предъявлялось 31 октября 2006
г.), уведомление об окончании следственных действий, ознакомление с
материалами уголовного дела.
17 декабря 2007 г. адвокат А. в прокуратуру г. Т. для участия в
следственных действиях со С. не явился.
Следователь С-ов Д.А. указал по этому поводу в рапорте, что
адвокат А. отказался явиться 17 декабря 2006 г., причем отказ от явки
для выполнения своих обязанностей якобы носил демонстративный характер
и был сопряжен с предъявлением им стороне обвинения ультимативного
требования о переквалификации действий С. на ст. 30 ч. 3, ст. 291 ч. 1
УК РФ.
Адвокат А., не отрицая, что он был уведомлен следователем С-ым
Д.А. о том, что на 17 декабря 2006 г. назначено проведение
следственных действий со С., указывает, что отказ явиться был
обусловлен только тем обстоятельством, что проведение следственных
действий было назначено на воскресный день.
Первоначально адвокат А. заявил о причине своего отказа в
возражениях на кассационное представление прокурора об отмене
постановления П. городского суда Московской области от 27 февраля 2007
г. о возвращении уголовного дела прокурору, а затем в письменных
объяснениях, представленных им в Квалификационную комиссию, и в устных
объяснениях, данных адвокатом на заседании Комиссии.
При рассмотрении дисциплинарного производства, носящего
публично-правовой характер, Квалификационная комиссия исходит из
презумпции добросовестности адвоката, обязанность опровержения которой
возложена на заявителя (участника дисциплинарного производства,
требующего привлечения адвоката к дисциплинарной ответственности),
который должен доказать те обстоятельства, на которые он ссылается как
на основания своих требований.
Квалификационная комиссия считает, что содержащееся в рапорте
следователя С-ва Д.А. указание на то, что адвокат А. якобы предъявил
стороне обвинения ультимативное требование о переквалификации действий
С. на ст. 30 ч. 3, ст. 291 ч. 1 УК РФ и вопрос о своей явке для
участия в следственных действий со С. поставил в зависимость именно от
выполнения данного требования, иными доказательствами не подтверждено.
При оценке содержащегося в рапорте следователя утверждения
Квалификационная комиссия учитывает, что следователь как должностное
лицо, в производстве которого находилось уголовное дело, потенциально
мог быть заинтересован в том, чтобы задержки в движении дела,
препятствующие окончанию предварительного расследования и направлению
его в суд с обвинительным заключением в разумный срок, объяснять не
недостатками в организации своей работы, а ненадлежащим поведением
других участников уголовного судопроизводства.
Одного голословного утверждения лица, потенциально
заинтересованного в скорейшем окончании досудебного производства по
уголовному делу, не подтвержденного иными доказательствами,
недостаточно для вывода о том, что 17 декабря 2006 г. адвокат А. не
явился в прокуратуру г. Т. для участия в следственных действиях со С.
именно потому, что следователь не желал выполнять ультимативное
требование адвоката о переквалификации действий С. на ст. 30 ч. 3, ст.
291 ч. 1 УК РФ, а не по иным причинам.
Кроме того, как усматривается из представленных Квалификационной
комиссии доказательств, впоследствии (после 17 декабря 2007 г.)
адвокат А. явился для участия в процессуальных действиях со С.
(ознакомлении с материалами уголовного дела), причем никакой
переквалификации действий С. произведено не было, и уголовное дело
поступило в суд с обвинением С. в совершении преступлений,
предусмотренных ч. 3 ст. 327, ч. 3 ст. 30, ч. 2 ст. 291 УК РФ.
При таких обстоятельствах Квалификационная комиссия берет за
основу данное адвокатом А. объяснение причины его неявки 17 декабря
2006 г. в прокуратуру г. Т. для участия в следственных действиях со
С., признавая таковой то, что проведение следственных действий было
назначено следователем С-ым Д.А. на выходной день - воскресенье.
В связи с содержащимися в объяснениях адвоката А. рассуждениями о
том, что согласно ст. 111 Трудового кодекса РФ всем работникам
предоставляются выходные дни (еженедельный непрерывный отдых), при
пятидневной рабочей неделе работникам предоставляются два выходных дня
в неделю, при шестидневной рабочей неделе - один выходной день, общим
выходным днем является воскресенье, Квалификационная комиссия
отмечает, что на адвокатов действие Трудового кодекса РФ не
распространяется.
Квалификационная комиссия считает очевидным, что особенности
судопроизводства как вида профессиональной деятельности юриста не во
всех случаях позволяют совершать процессуальные действия исключительно
в дни и часы, которые являются "рабочими" для основной части
государственных учреждений: с понедельника по пятницу примерно с 9.00
до 18.00. Преступление может быть совершено в любое время суток,
равным образом задержание, допрос подозреваемого и иные неотложные
следственные действия совершаются по мере необходимости, а не в строго
установленные дни и часы. День и время производства следственного
действия могут быть обусловлены необходимостью учесть возможность явки
свидетеля без существенного ущерба для его основной работы. Время
проведения проверки показаний на месте или следственного эксперимента
может быть связано с теми обстоятельствами, которые подлежат
установлению (проверке) в ходе данного следственного действия. Было бы
бессмысленно в солнечный полдень проверять показания свидетеля о
возможности наблюдать событие преступления в полночь в тусклом свете
уличного фонаря и т.п. "Производство следственного действия в ночное
время не допускается, за исключением случаев, не терпящих
отлагательства" (ч. 3 ст. 164 УПК РФ).
В Российской Федерации "Труд свободен. Каждый имеет право
свободно распоряжаться своими способностями к труду, выбирать род
деятельности и профессию" (ч. 1 ст. 37 Конституции РФ).
Квалификационная комиссия напоминает адвокату А., что адвокаты
являются самозанятыми гражданами, осуществляющими свободно избранную
ими деятельность на основе частной собственности и на свой страх и
риск (см. постановление Конституционного Суда РФ от 23.12.1999 N 18-П;
определения Конституционного Суда РФ от 06.06.2002 N 116-О, от
07.02.2003 N 65-О). Для государственных служащих, к числу которых
относятся дознаватели, следователи, прокуроры и судьи и на которых
распространяются положения Трудового кодекса РФ, законодателем с
учетом особенностей их труда установлена система различных льгот и
компенсаций. Адвокаты же сами планируют свою занятость, а компенсации
за необходимость работы по конкретному делу в сложных условиях (в
ночное время, в выходные и праздничные дни и проч.) могут быть
оговорены в соглашении об оказании юридической помощи, заключаемом с
доверителем.
Таким образом, впервые обращаясь в своей дисциплинарной практике
к рассмотрению вопроса об отказе адвоката принять участие в
производстве следственных действий с обвиняемым в выходной день (в
воскресенье), Квалификационная комиссия отмечает, что отказ,
обусловленный только названным обстоятельством, недопустим.
Вместе с тем Конституция РФ гарантирует каждому право на отдых,
причем лишь "работающему по трудовому договору гарантируются
установленные федеральным законом продолжительность рабочего времени,
выходные и праздничные дни, оплачиваемый ежегодный отпуск" (ч. 5 ст.
37 Конституции РФ).
При таких обстоятельствах Квалификационная комиссия считает, что
поскольку адвокат как любой иной гражданин имеет право на отдых, то
его явка по вызову должностного лица или государственного органа, в
производстве которого находится уголовное дело, для участия в
уголовном судопроизводстве (в следственных и иных процессуальных
действиях с обвиняемым) в выходной день (в воскресенье) является
обязательной только в том случае, если названные должностное лицо или
государственный орган предоставят адвокату убедительные объяснения
причин проведения процессуальных действий в неотложном порядке. В
противном случае адвокаты могли бы стать жертвами произвола со стороны
должностных лиц или государственных органов, осуществляющих уголовное
судопроизводство, и могли утратить свою независимость и
самостоятельность как советники по правовым вопросам (п. 1 ст. 2, ст.
18 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в
Российской Федерации").
Адвокат А. пояснил, что проведение следственных действий с
обвиняемым С. именно 17 декабря 2006 г. - в воскресный, нерабочий день
- не вызывалось срочной необходимостью, поскольку "срок следствия и
ареста заканчивался лишь 23 января 2007 г.".
Квалификационная комиссия считает, что никаких доказательств,
опровергающих данное заявление адвоката А., заявителем не
представлено.
Заявитель считает, что адвокат А. отказался явиться для участия в
следственных действиях без уважительных причин и что эти действия
(точнее, бездействие. - Примечание Комиссии) являются злоупотреблением
права на защиту.
С данной заявителем оценкой Квалификационная комиссия согласиться
не может, поскольку при отсутствии доказательств необходимости
проведения следственных действий с обвиняемым именно в воскресенье, то
есть в неотложном порядке в выходной день, неявку адвоката А. 17
декабря 2006 г. в прокуратуру г. Т. Московской области следует
признать правомерной.
Заявителем не оспаривается то обстоятельство, что адвокат А.
уведомил следователя С-ва Д.А. о своем отказе явиться в воскресенье 17
декабря 2006 г. в прокуратуру г. Т. Московской области для участия в
следственных действиях с обвиняемым С., поэтому в действиях
(бездействии) адвоката А. Квалификационная комиссия не усматривает
проявления неуважения к следователю, а равно нарушения предписаний п.
1 ст. 14 Кодекса профессиональной этики адвоката.
Исследовав доказательства, представленные участниками
дисциплинарного производства на основе принципов состязательности и
равенства прав участников дисциплинарного производства,
Квалификационная комиссия приходит к выводу о том, что адвокатом А.
при обстоятельствах, описанных в сообщении (частном определении)
судебной коллегии по уголовным делам Московского областного суда от 19
апреля 2007 г., не допущено нарушения норм законодательства об
адвокатской деятельности и адвокатуре и (или) Кодекса профессиональной
этики адвоката.
На основании изложенного Квалификационная комиссия Адвокатской
палаты города Москвы, руководствуясь п. 7 ст. 33 Федерального закона
"Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и
подп. 2 п. 9 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката, выносит
заключение о необходимости прекращения дисциплинарного производства в
отношении адвоката А. вследствие отсутствия в его действиях
(бездействии), описанных в сообщении (частном определении) судебной
коллегии по уголовным делам Московского областного суда от 19 апреля
2007 г., нарушения норм законодательства об адвокатской деятельности и
адвокатуре и (или) Кодекса профессиональной этики адвоката.
Совет согласился с мнением Квалификационной комиссии.
3. Квалификационная комиссия, проанализировав имеющийся в
материалах дисциплинарного производства текст, произнесенный адвокатом
в защиту своего подзащитного, в который помимо доводов о
недоказанности его вины адвокат включил и заявление об отводе судье,
не считает, что в форме выражения адвокатом в заявлении об отводе
своего мнения о наличии обстоятельств, вызывающих сомнения в
объективности и беспристрастности председательствующего по делу судьи,
допущено нарушение норм законодательства об адвокатской деятельности и
адвокатуре и/или Кодекса профессиональной этики адвоката.
...23 марта 2007 г. федеральный судья районного суда г. Москвы Б.
обратился в Адвокатскую палату г. Москвы с сообщением, указав в нем,
что судом рассмотрено уголовное дело по обвинению И. по ст. 159 ч. 4,
159 ч. 4 УК РФ; защиту подсудимого осуществлял адвокат К., который в
ходе судебных заседаний вел себя неадекватно, спорил с
председательствующим, беспричинно смеялся, допускал оскорбительные
высказывания в адрес председательствующего, на замечания не
реагировал; 25 декабря 2006 г., выступая в прениях по данному
уголовному делу, адвокат К. неоднократно допускал оскорбительные
высказывания в адрес председательствующего, то есть грубо нарушил
действующее уголовно-процессуальное законодательство, а также
Федеральный закон "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в
Российской Федерации" и Кодекс профессиональной этики адвоката, а
именно ст. 12 Кодекса, в соответствии с которой, участвуя в
рассмотрении уголовного дела, адвокат должен соблюдать нормы
уголовно-процессуального законодательства и проявлять уважение к суду,
возражая против действий судей, адвокат должен делать это в корректной
форме и в соответствии с законом. Заявитель обращает внимание на
незаконные, по его мнению, действия адвоката К. и просит принять к
нему меры в соответствии с действующим законодательством.
К сообщению заявителем приложена ксерокопия подписанной адвокатом
К. речи в защиту И. на 18 листах, в тексте которой маркером желтого
цвета выделены следующие фрагменты текста:
"Эта логика рассчитана либо на круглых идиотов, либо на людей
ангажированных, каковым, по мнению защиты, является суд" (стр. 6);
"суд куплен" (стр. 6);
"суд, в силу ангажированности" (стр. 7);
"[В обвинительном приговоре,] если Вы его еще не написали" (стр.
9);
"Ваша Честь... Вы заинтересованы лично и, по моему глубокому
убеждению, приговор И. Вами вынесен по существу, а не по форме, еще до
начала рассмотрения дела" (стр. 10);
"Но Вам, Ваша Честь, эта логика не нужна. Вам, как я вижу,
чувствую, ощущаю, нужен только обвинительный приговор" (стр. 11);
"[А это означает, что Вы, Ваша Честь, не имели права
рассматривать это уголовное дело.] Видимо, действует тот же принцип:
"Все схвачено..." (стр. 14);
"...тем самым проявил предвзятость и заинтересованность в исходе
дела" (стр. 15);
"...Однако, Вы, Ваша Честь, несмотря на заявленное ходатайство,
отказали в предоставлении этих материалов защите, тем самым проявили
предвзятость и заинтересованность в исходе дела" (стр. 16);
"Вы, Ваша Честь, прямо заинтересованы в исходе дела. У защиты
есть основания считать, что Вы прямо заинтересованы в исходе дела, что
у Вас готов обвинительный приговор" (стр. 18).
20 апреля 2007 г. Президент Адвокатской палаты г. Москвы,
руководствуясь ст. 31 Федерального закона "Об адвокатской деятельности
и адвокатуре в Российской Федерации", возбудил дисциплинарное
производство в отношении адвоката К. (распоряжение N 36), материалы
которого направил на рассмотрение Квалификационной комиссии
Адвокатской палаты г. Москвы.
Адвокат К. в своих письменных объяснениях от 21 июня 2007 г.
указал, что все, что указано в его письменной речи, он действительно
произносил; анализ материалов уголовного дела по обвинению И. прямо
свидетельствует о том, что приговор был вынесен незаконный, грубо
нарушены права подсудимого; в процессе адвокат вел себя адекватно
действиям судьи при разрешении ходатайств, например, когда судья Б.
отказал подсудимому в ознакомлении с материалами дела, которого он был
лишен на предварительном следствии, адвокат засмеялся, но одновременно
у него "из глаз катились слезы горечи за наше правосудие"; при этом
адвокат отмечает, что именно по основанию неознакомления И. с
материалами дела в суде и на предварительном следствии приговор был
отменен; говоря о коррумпированности в судах и правоохранительных
органах, адвокат не указывал пальцем на судью, не называл его по
фамилии, таким образом, никаких утверждений ни в репликах, ни в речи
не содержалось; адвокат неоднократно делал заявления на действия
председательствующего, они были процессуально корректны, адвокат
полагает, что именно поэтому в письме судьи отсутствуют конкретные
факты и ссылки; адвокат признает, что "вел себя жестко, но эта
жесткость больше выражалась в жестах и интонациях, а не в словах, за
которые можно было бы зацепиться"; считает, что защита была
осуществлена на хорошем уровне.
К объяснениям адвокат К. приложил копии своей кассационной жалобы
на обвинительный приговор районного суда г. Москвы от 26 декабря 2006
г. в отношении И.; кассационного определения судебной коллегии по
уголовным делам Московского городского суда от 16 апреля 2007 г. об
отмене названного приговора ввиду нарушения права обвиняемого на
защиту и о направлении уголовного дела на новое рассмотрение в тот же
суд в ином составе судей; постановления судьи районного суда г. Москвы
от 17 мая 2007 г. о возвращении уголовного дела в отношении И.
прокурору.
Давая объяснения в заседании Квалификационной комиссии 22 июня
2007 г., адвокат К. полностью подтвердил изложенное им в письменных
объяснениях, дополнительно указал, что свою речь в прениях он закончил
заявлением отвода председательствующему федеральному судье Б., что
заявление об отводе базировалось именно на содержащихся в речи
указаниях на наличие у защитника сомнений в объективности и
беспристрастности данного судьи; при этом адвокат К. пояснил, что, по
его мнению, в УПК РФ нет запрета защитнику заявить отвод
председательствующему во время выступления с речью в судебных прениях,
поскольку УПК РФ говорит о том, что отвод может быть заявлен в любой
момент до удаления суда в совещательную комнату; отвод
председательствующему адвокат заявил только один раз - 25 декабря 2006
г.
Выслушав объяснения адвоката К., изучив письменные материалы
дисциплинарного производства, обсудив доводы сообщения федерального
судьи районного суда г. Москвы Б. от 23 марта 2007 г.,
Квалификационная комиссия, проведя голосование именными бюллетенями,
пришла к следующим выводам.
Адвокат при осуществлении профессиональной деятельности обязан
честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и
своевременно исполнять обязанности, отстаивать права и законные
интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством Российской
Федерации средствами; соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката
(подп. 1 и 4 п. 1 ст. 7 Федерального закона "Об адвокатской
деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", п. 1 ст. 8 Кодекса
профессиональной этики адвоката). За неисполнение либо ненадлежащее
исполнение своих обязанностей адвокат несет ответственность,
предусмотренную Федеральным законом "Об адвокатской деятельности и
адвокатуре в Российской Федерации" (п. 2 ст. 7 названного Закона).
"Участвуя или присутствуя на судопроизводстве... адвокат должен
проявлять уважение к суду и другим участникам процесса..." (ч. 1 ст.
12), "Возражая против действий судей... адвокат должен делать это в
корректной форме и в соответствии с законом" (ч. 2 ст. 12 Кодекса
профессиональной этики адвоката).
Адвокат К. осуществлял защиту И., уголовное дело по обвинению
которого в совершении преступлений, предусмотренных ч. 4 ст. 159, ч. 4
ст. 159 УК РФ, рассматривалось районным судом г. Москвы под
председательством федерального судьи Б.
25 декабря 2006 г. адвокат К. выступал по данному уголовному делу
в судебных прениях с речью в защиту И., причем, по мнению заявителя, в
процессе выступления адвокат неоднократно допускал оскорбительные
высказывания в адрес председательствующего.
26 декабря 2006 г. по уголовному делу был постановлен
обвинительный приговор - по совокупности преступлений, предусмотренных
ч. 4 ст. 159 и ч. 4 ст. 159 УК РФ, на основании ч. 3 ст. 69 УК РФ И.
было назначено наказание в виде 7,5 лет лишения свободы в
исправительной колонии общего режима.
16 апреля 2007 г. судебная коллегия по уголовным делам
Московского городского суда, проверив законность и обоснованность
названного приговора по кассационным жалобам осужденного И., адвокатов
М., К., вынесла определение об отмене приговора как постановленного с
нарушением права обвиняемого на защиту и о направлении уголовного дела
на новое рассмотрение в тот же суд в ином составе судей. При этом
судебная коллегия в кассационном определении, в частности, указала на
то, что нарушения закона, допущенные следователем и препятствовавшие
рассмотрению дела, суд проигнорировал и, несмотря на имеющиеся в деле
сведения о том, что И. от ознакомления с делом с участием адвоката З.
отказался, оставил без удовлетворения заявленное И. ходатайство об
ознакомлении его с материалами дела в суде, рассмотрел дело по
существу и постановил в отношении И. обвинительный приговор, чем, в
свою очередь, нарушил права обвиняемого; поскольку нарушение права
обвиняемого на защиту является существенным нарушением требований
уголовно-процессуального закона, состоявшийся в отношении И. приговор
не может быть признан законным и в силу ст. 379, 381 УПК РФ подлежит
отмене, а дело - направлению на новое судебное рассмотрение.
Согласно ст. 61 УПК РФ судья не может участвовать в производстве
по уголовному делу, если:
1) он является потерпевшим, гражданским истцом, гражданским
ответчиком или свидетелем по данному уголовному делу;
2) он участвовал в качестве присяжного заседателя, эксперта,
специалиста, переводчика, понятого, секретаря судебного заседания,
защитника, законного представителя подозреваемого, обвиняемого,
представителя потерпевшего, гражданского истца или гражданского
ответчика, а судья также - в качестве дознавателя, следователя,
прокурора в производстве по данному уголовному делу;
3) он является близким родственником или родственником любого из
участников производства по данному уголовному делу;
4) имеются иные обстоятельства, дающие основание полагать, что
судья лично, прямо или косвенно заинтересован в исходе данного
уголовного дела.
При наличии оснований для отвода, предусмотренных главой 9 УПК
РФ, судья обязан устраниться от участия в производстве по уголовному
делу. В случае если судья не устранился от участия в производстве по
уголовному делу, отвод ему может быть заявлен подозреваемым,
обвиняемым, его законным представителем, защитником, а также
государственным обвинителем, потерпевшим, гражданским истцом,
гражданским ответчиком или их представителями (ст. 62 УПК РФ).
При наличии обстоятельств, предусмотренных ст. 61 УПК РФ, судье
может быть заявлен отвод участниками уголовного судопроизводства.
Отвод судье заявляется до начала судебного следствия, в ходе
дальнейшего судебного заседания заявление об отводе допускается лишь в
случае, когда основание для него ранее не было известно стороне (ст.
64 УПК РФ).
Выступая 25 декабря 2006 г. в прениях с речью в защиту И.,
адвокат К. действительно выразил сомнение в объективности,
непредвзятости, незаинтересованности председательствующего -
федерального судьи Б. в исходе уголовного дела; при этом адвокат К. в
подтверждение своих доводов о проявлении председательствующим
необъективности, предвзятости и заинтересованности в исходе дела
сослался на определенные фактические обстоятельства. Так, адвокат
указал:
I. "1. По эпизоду получения кредита в размере $ 255000,00.
...Возникают естественные вопросы:
Зачем И. брать второй кредит на $ 40000,00, если у него на счету
от первого кредита оставалось еще $ 106200,00?
Зачем И. платить проценты из наличных средств, если у него на
счету лежат деньги?
Для защиты совершенно очевидно, что ответить на этот вопрос можно
было, получив выписку о движении по счету И. с 10 февраля 2004 г.,
т.е. с момента, когда по странному совпадению в один период с 10 по 19
февраля 2004 г. к И. приходят свои 255 тысяч и он получает наличными в
ресторане заемные средства в той же сумме.
Эта логика рассчитана либо на круглых идиотов, либо на людей
ангажированных, каковым, по мнению защиты, является суд.
Защита неоднократно ставила вопросы письменно: представьте
выписку со счета И. Суд сначала говорит, что это преждевременно, затем
просто отказывает.
Суд не хочет знать, получил ли 19.02.2004 И. свои деньги, или это
кредитные средства.
Если Суд этого знать не хочет, то у меня вывод один - суд куплен,
как куплено и предварительное следствие..." (стр. 5-6).
II. "3. Я уже говорил, что уголовное дело сфальсифицировано все и
полностью.
Об этом свидетельствует ряд доказательств, часть из которых
представлены защитой, но которые суд в силу ангажированности отказался
принимать во внимание..." (стр. 7).
III. "3.1. Договоры поручительства А. сфальсифицированы.
...Таким образом, отсутствие в кредитных документах по обеим
суммам ссылки на договор поручительства, изготовление его задним
числом по второму кредитному договору подтверждают, что он
сфальсифицирован.
Ваша Честь! В обвинительном приговоре, если Вы его еще не
написали, предстоит нелегкая задача - обойти эти факты и
обстоятельства, связанные с договором поручительства, да так, чтобы в
них поверили, особенно в надзоре, особенно в Верховном Суде России"
(стр. 9).
IV. "3.2. Справки о доходах, имеющиеся в материалах дела,
подложны...
3.2.1. ...Вы отклонили ходатайство специалиста на том основании,
что он не видел подлинников документов в материалах дела, но и Вы не
видели подлинника справки о доходах от 3 февраля 2004 г. и это Вам не
помешает вынести обвинительный приговор.
Я предложил Вам, Ваша Честь, лично убедиться, пересняв на
прозрачную пленку эти две справки, но Вам это не нужно, Вы отодвинули
от себя эти пленки.
А почему Вы лично не захотели убедиться в подложности справки от
3 февраля, а потому, что Вы заинтересованы лично и, по моему глубокому
убеждению, приговор И. Вами вынесен по существу, а не по форме, еще до
начала рассмотрения дела" (стр. 10).
V. "3.2.3. Заявление о получении кредита И. заполнено не им...
Это означает, что на момент оформления разрешения справка о доходах
отсутствовала.
Но Вам, Ваша Честь, эта логика не нужна. Вам, как я вижу,
чувствую, ощущаю, нужен только обвинительный приговор" (стр. 11).
VI. "4. Процессуальные нарушения, допущенные следствием и судом:
4.1. Нарушение правил подследственности и подсудности.
...4.1.2. Нарушение правил подсудности.
...Таким образом, И. лишен конституционного права на рассмотрение
уголовного дела тем судом, к подсудности которого оно отнесено
законом.
А это означает, что Вы, Ваша Честь, не имели права рассматривать
это уголовное дело. Видимо, действует тот же принцип: "Все
схвачено..." (стр. 14).
VII. "...4.2.2. При обыске в ЗАО... (см. протокол т. 2, л.д. 20)
было обнаружено и изъято штатное расписание ЗАО. Этот документ не был
приобщен предварительным следствием к материалам дела и укрыт.
...Ходатайство защиты о приобщении этих документов или хотя бы об
их истребовании судом необоснованно отклонено, тем самым проявил
предвзятость и заинтересованность в исходе дела" (стр. 15).
VIII. "4.2.3. ...Кроме того, была изъята папка для бумаг с
надписью "ЗАО... Протоколы общих собраний акционеров", содержащая
протоколы (в оригиналах и копиях) и иные документы на 136 листах.
...Однако Вы, Ваша Честь, несмотря на заявленное ходатайство,
отказали в предоставлении этих материалов защите, тем самым проявили
предвзятость и заинтересованность в исходе дела" (стр. 16).
IX. "4.2. Нарушение права на защиту И. предварительным следствием
и судом.
...4.2.3. ...Вы знаете, Ваша честь, что перед Вами невиновный
человек, которого Вы уже осудили.
Совокупность грубейших процессуальных нарушений, допущенных
судом, дают защите основания считать, что Вы, Ваша Честь, прямо
заинтересованы в исходе дела. У защиты есть основания считать, что Вы
прямо заинтересованы в исходе дела, что у Вас готов обвинительный
приговор.
На основании ч. 2 ст. 61, 62 УПК РФ я заявляю Вам отвод.
И. невиновен в том преступлении, в котором его обвиняют. А
поэтому обвинительный приговор по его делу будет свидетельствовать о
том, как коррупция проникла в судейское сообщество" (стр. 18).
Как видно из представленного заявителем текста речи, заявляя
отвод председательствующему по делу федеральному судье Б., адвокат К.
руководствовался положениями ч. 2 ст. 61 УПК РФ о том, что судья не
может рассматривать дело и подлежит отводу, если "имеются иные
обстоятельства, дающие основание полагать, что судья лично, прямо или
косвенно заинтересован в исходе данного уголовного дела".
В обоснование своих доводов адвокат сослался на конкретные
фактические обстоятельства, приведенные выше.
Являясь независимым профессиональным советником по правовым
вопросам, "адвокат не может быть привлечен к какой-либо
ответственности... за выраженное им при осуществлении адвокатской
деятельности мнение, если только вступившим в законную силу приговором
суда не будет установлена виновность адвоката в преступном действии
(бездействии)" (п. 1 ст. 2, п. 2 ст. 18 Федерального закона "Об
адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации"),
поэтому вопрос об обоснованности заявления адвокатом К. отвода
федеральному судье Б., о действительном наличии названных адвокатом
оснований к отводу судьи не может быть предметом проверки со стороны
Квалификационной комиссии адвокатской палаты субъекта Российской
Федерации.
Вмешательство в адвокатскую деятельность, осуществляемую в
соответствии с законодательством, либо препятствование этой
деятельности каким бы то ни было образом запрещаются (п. 1 ст. 18
Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в
Российской Федерации"). В целях недопущения ограничения
гарантированной каждому адвокату, в том числе и адвокату К.,
независимости при осуществлении профессиональной деятельности
дисциплинарные органы адвокатской палаты субъекта Российской Федерации
не вправе ставить под сомнение понимание адвокатом К. норм УПК РФ как
предоставляющих защитнику право заявить отвод председательствующему в
любой момент судебного разбирательства до удаления суда в
совещательную комнату, поскольку в УПК РФ какие-либо категорические
предписания (запреты) по этому вопросу, которые адвокат мог бы
нарушить, отсутствуют.
Что касается вопроса о том, в какой момент адвокату К. стало
известно о наличии основания для отвода федерального судьи Б., то:
во-первых, заявитель не утверждает, что о наличии этого основания
адвокату К. стало известно до начала судебного следствия;
во-вторых, из речи адвоката усматривается, что именно результаты
судебного следствия сформировали у адвоката К. мнение о наличии
предусмотренного ч. 2 ст. 61 УПК РФ основания для отвода
председательствующему по делу судье;
наконец, в-третьих, понимая и признавая важное
организационно-техническое значение правила, установленного в ч. 2 ст.
64 УПК РФ ("в ходе дальнейшего судебного заседания заявление об отводе
допускается лишь в случае, когда основание для него ранее не было
известно стороне"), Квалификационная комиссия считает, что Конституция
РФ и российское уголовно-процессуальное законодательство не допускают
возникновение ситуации, когда был бы признан законным обвинительный
приговор, постановленный судьей, обоснованный и мотивированный отвод
которому был заявлен несвоевременно.
Квалификационная комиссия вправе оценить на предмет соответствия
адвокатской этике лишь форму выражения адвокатом К. своего мнения о
наличии обстоятельств к отводу председательствующего - федерального
судьи Б. 25 декабря 2006 г.
Проанализировав имеющийся в материалах дисциплинарного
производства текст произнесенной адвокатом К. 25 декабря 2006 г. речи
в защиту И., в которую адвокат К., помимо доводов о недоказанности
вины И., о его невиновности, включил и заявление об отводе судье,
Квалификационная комиссия не считает, что в форме выражения адвокатом
в заявлении об отводе своего мнения о наличии обстоятельств,
вызывающих сомнения в объективности и беспристрастности
председательствующего по делу судьи, допущено нарушение норм
законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и/или
Кодекса профессиональной этики адвоката, в том числе его ст. 12.
То обстоятельство, что адвокат К. при произнесении 25 декабря
2006 г. речи в защиту И. выражал сомнения в объективности и
беспристрастности председательствующего по делу судьи, приводил
подтверждающие, по мнению адвоката, обоснованность этих сомнений
суждения и фактические обстоятельства именно в целях заявления отвода
председательствующему, подтверждается данными адвокатом К.
объяснениями, финальной частью его речи (ее предпоследним предложением
"На основании ч. 2 ст. 61, 62 УПК РФ я заявляю Вам отвод"), а также
текстом кассационной жалобы, поданной защитником - адвокатом К. на
приговор районного суда г. Москвы от 26 декабря 2006 г.
Среди многочисленных доводов о незаконности и необоснованности
вынесенного судом обвинительного приговора содержится следующий:
"...Проанализировав после окончания судебного следствия ход судебного
разбирательства, защита пришла к выводу о заинтересованности
федерального судьи Б. в исходе данного дела... В связи с этими
обстоятельствами мной был заявлен отвод федеральному судье Б. (т. 4,
л.д. 223). Поскольку отвод был заявлен до удаления судьи в
совещательную комнату для вынесения приговора, судья, которому заявлен
отвод, обязан был в соответствии с ч. 1 ст. 65 УПК РФ разрешить отвод
в совещательной комнате с вынесением определения или постановления.
Однако судья Б. в совещательную комнату не удалялся и постановления в
связи с заявленным отводом не выносил. Таким образом, приговор по делу
И. вынесен незаконным составом суда" (стр. 32-33).
Квалификационная комиссия отмечает, что оценка адвокатом К.
своего выступления с речью в защиту И. как содержавшего заявление об
отводе судьи с приведением соответствующих оснований в подтверждение
его обоснованности была дана в кассационной жалобе до направления
заявителем своего сообщения от 23 марта 2007 г. (приговор постановлен
и провозглашен 26 декабря 2006 г., отменен 16 апреля 2007 г.) в
Адвокатскую палату г. Москвы.
При рассмотрении дисциплинарного производства, носящего
публично-правовой характер, Квалификационная комиссия исходит из
презумпции добросовестности адвоката, обязанность опровержения которой
возложена на заявителя (участника дисциплинарного производства,
требующего привлечения адвоката к дисциплинарной ответственности),
который должен доказать те обстоятельства, на которые он ссылается как
на основания своих требований.
Однако таких доказательств заявителем не представлено, его
утверждения о том, что в ходе судебных заседаний адвокат К. "вел себя
неадекватно, спорил с председательствующим, беспричинно смеялся,
допускал оскорбительные высказывания в адрес председательствующего, на
замечания не реагировал" ничем объективно не подтверждены.
Исследовав доказательства, представленные участниками
дисциплинарного производства на основе принципов состязательности и
равенства прав участников дисциплинарного производства,
Квалификационная комиссия приходит к выводу о том, что адвокатом К.
при обстоятельствах, описанных в сообщении федерального судьи
районного суда г. Москвы Б., не допущено нарушения норм
законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и (или)
Кодекса профессиональной этики адвоката.
На основании изложенного Квалификационная комиссия Адвокатской
палаты города Москвы, руководствуясь п. 7 ст. 33 Федерального закона
"Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и
подп. 2 п. 9 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката, выносит
заключение о необходимости прекращения дисциплинарного производства в
отношении адвоката К. вследствие отсутствия в его действиях
(бездействии), описанных в сообщении федерального судьи районного суда
г. Москвы Б. от 23 марта 2007 г. нарушений норм законодательства об
адвокатской деятельности и адвокатуре и (или) Кодекса профессиональной
этики адвоката.
Совет согласился с заключением Квалификационной комиссии. |