ОБЗОР ДИСЦИПЛИНАРНОЙ ПРАКТИКИ
ПИСЬМО
СОВЕТ АДВОКАТСКОЙ ПАЛАТЫ Г. МОСКВЫ
4 мая 2007 г.
(Д)
1. Адвокат должен уважать права, честь и достоинство лиц,
обратившихся к нему за оказанием юридической помощи, доверителей,
коллег и других лиц. Участвуя или присутствия на судопроизводстве,
адвокат должен проявлять уважение к суду.
Федеральный судья районного суда г. Москвы К. направил в
Адвокатскую палату г. Москвы сообщение, указав в нем, что в
производстве суда находилось уголовное дело в отношении Ж.,
обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 162
УК РФ, который был признан виновным в инкриминируемом ему деянии и
осужден к 4 годам лишения свободы с отбыванием наказания в
исправительной колонии общего режима; защиту интересов подсудимого
осуществлял адвокат П.; на приговор по вышеуказанному делу адвокатом
П. подана кассационная жалоба, в которой оспаривалось решение,
принятое федеральным судьей К. по данному делу. Заявитель обращает
внимание на поведение адвоката П., который, по мнению заявителя,
допустил нарушения п. 1 ч. 1 ст. 7 Федерального закона "Об адвокатской
деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", согласно которому
адвокат обязан честно и разумно отстаивать права и законные интересы
доверителя, а также ст. 12 Кодекса профессиональной этики адвоката
("возражая против действий судей и других участников процесса, адвокат
должен делать это в корректной форме и в соответствии с законом"),
выразившиеся в умозаключениях адвоката П. в отношении судьи при
составлении кассационной жалобы (жалоба рассматривалась судом
кассационной инстанции, Мосгорсудом, и приговор остался в силе) - в
сравнении К., действующего федерального судьи, с бывшими судьями
районного суда г. Москвы, которые были Верховным Судом РФ признаны
виновными в совершении преступлений и приговорены к длительным срокам
лишения свободы. По мнению заявителя, вышеуказанные умозаключения и
публичные сравнения адвокатом П. действующего судьи с преступниками
явно выходят за рамки деятельности адвоката и дают серьезный повод
сомневаться в его профессионализме, честности и разумности при
осуществлении защиты. Заявитель просит принять соответствующие меры к
адвокату П. для предотвращения впредь подобных действий в отношении
судей Российской Федерации.
К сообщению приложена ксерокопия кассационной жалобы от 21
августа 2006 г. (дополнительной к жалобе от 27 июля 2006 г.), поданной
защитником - адвокатом П. на приговор районного суда г. Москвы от 27
июля 2006 г. (судья К.), согласно которому Ж. признан виновным в
совершении разбойного нападения и осужден по ч. 1 ст. 162 УК РФ к 4
годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии
общего режима. Выражая в данной жалобе несогласие с приговором суда,
адвокат П. анализирует исследованные в судебном заседании
доказательства и ссылается на такое кассационное основание, как
несоответствие выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим
обстоятельствам дела, а именно на то, что "при наличии противоречивых
доказательств, имеющих существенное значение для выводов суда, в
приговоре не указано, по каким основаниям суд принял одни из этих
доказательств и отверг другие" (п. 3 ст. 380 УПК РФ); считает, что в
обжалуемом им приговоре названное требование закона не выполнено,
просит отменить приговор, "направив уголовное дело на новое судебное
разбирательство желательно в другой районный суд г. Москвы". При этом
на с. 2-3 жалобы после анализа противоречий в доказательствах,
положенных судом в основу обвинительного приговора, автор жалобы
указал следующее:
"Фундаментом обвинительного приговора служит содержащееся в
приговоре утверждение, что: "Оценивая показания потерпевшей О.,
которые она дала в ходе судебного заседания, суд относится к ним
критически и не доверяет им..." (л.д. 155).
Однако ни одно из перечисленных судом "доказательств" не
подтверждает вину Ж. в разбойном нападении.
Внутреннее убеждение судьи не должно превращаться в произвол.
Внутреннее убеждение должно основываться на совокупности имеющихся в
уголовном деле доказательств и судья при этом должен руководствоваться
законом и совестью...
В указанном приговоре это требование закона не выполнено.
Я, например, тоже отношусь критически к тому, что судья К. ездит
на дорогом внедорожнике с тонированными стеклами.
Моя адвокатская практика свидетельствует, что те судьи, которые
ездят на метро, гораздо справедливее тех судей, которые ездят на
дорогих иномарках.
А если учесть еще и то, что не так давно двое судей районного
суда (тоже любители лихо крутить баранки дорогих иномарок) приговорены
к длительным срокам лишения свободы, и воспользоваться дедуктивным
методом постановления обвинительного приговора, использованным судьей
К., можно сделать далеко идущие выводы".
1 декабря 2006 г. президент Адвокатской палаты г. Москвы,
руководствуясь ст. 31 Федерального закона "Об адвокатской деятельности
и адвокатуре в Российской Федерации", возбудил дисциплинарное
производство в отношении адвоката П. (распоряжение N 182), материалы
которого направил на рассмотрение Квалификационной комиссии
Адвокатской палаты г. Москвы.
Давая объяснения в заседании Квалификационной комиссии 16 февраля
2007 г., адвокат П. подтвердил сведения, изложенные в его письменных
объяснениях, дополнительно пояснил, что эмоциональные высказывания он
включил в текст кассационной жалобы потому, что был возмущен
незаконным, по его мнению, осуждением Ж., в нем "кипели страсти",
причем лично у него (адвоката П.) "страсти кипят еще больше" именно
тогда, когда он пишет жалобы, а не участвует в судебном заседании
(например, выступает в судебных прениях). Кроме того, адвокат П. в
связи с ситуацией, возникшей после написания и подачи им кассационной
жалобы по делу Ж., пояснил, что "больше такое не повторится".
Выслушав объяснения адвоката П., изучив письменные материалы
дисциплинарного производства, обсудив доводы сообщения федерального
судьи районного суда г. Москвы К., Квалификационная комиссия, проведя
голосование именными бюллетенями, пришла к следующим выводам.
В Российской Федерации "каждый осужденный за преступление имеет
право на пересмотр приговора вышестоящим судом в порядке,
установленном федеральным законом, а также право просить о помиловании
или смягчении наказания" (ч. 3 ст. 50 Конституции РФ).
Обвиняемый в том числе вправе пользоваться помощью защитника,
обжаловать приговор суда (пп. 8, 18 ч. 4 ст. 47 УПК РФ).
С момента допуска к участию в уголовном деле защитник в том числе
вправе приносить жалобы на решения суда (п. 10 ч. 1 ст. 53 УПК РФ).
Судебные решения, не вступившие в законную силу, могут быть
обжалованы сторонами в кассационном порядке. Право обжалования
судебного решения принадлежит осужденному, оправданному, их
защитникам... (ч. 1, 4 ст. 354 УПК РФ).
Суд кассационной инстанции проверяет по кассационным жалобам и
представлениям законность, обоснованность и справедливость приговора и
иного судебного решения (ст. 373 УПК РФ).
Основаниями отмены или изменения приговора в кассационном порядке
являются:
1) несоответствие выводов суда, изложенных в приговоре,
фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом
первой или апелляционной инстанции;
2) нарушение уголовно-процессуального закона;
3) неправильное применение уголовного закона;
4) несправедливость приговора (ч. 1 ст. 379 УПК РФ).
Адвокат при осуществлении профессиональной деятельности обязан
честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы
доверителей всеми не запрещенными законодательством Российской
Федерации средствами, соблюдать Кодекс профессиональной этики
адвоката. За неисполнение либо ненадлежащее исполнение своих
обязанностей адвокат несет ответственность, предусмотренную
Федеральным законом "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в
Российской Федерации" (подп. 1 и 4 п. 1 ст. 7; п. 2 ст. 7 названного
Закона).
Адвокат П. осуществлял защиту подсудимого Ж. в районном суде г.
Москвы. 27 июля 2006 г. суд признал Ж. виновным в совершении
преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 162 УК РФ, и назначил
наказание в виде 4 лет лишения свободы. В этот же день приговор был
обжалован защитником подсудимого - адвокатом П. 21 августа 2006 г.
адвокат П. подал кассационную жалобу (дополнительную к жалобе от 27
июля 2006 г.), в которой со ссылкой на п. 3 ст. 380 УПК РФ подверг
критике выводы суда о доказанности вины Ж., считая, что "при наличии
противоречивых доказательств, имеющих существенное значение для
выводов суда, в приговоре не указано, по каким основаниям суд принял
одни из этих доказательств и отверг другие".
Принесение адвокатом П. кассационной жалобы на приговор,
выражение им в жалобе своего мнения о невыполнении судом при вынесении
приговора требования п. 3 ст. 380 УПК РФ сами по себе не только не
противоречат, а наоборот, соответствуют законодательству об
адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации и Кодексу
профессиональной этики адвоката, в частности п. 4 ст. 13 Кодекса (в
судебном заседании Ж. виновным себя в совершении умышленного
причинения тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека, не
признал, а в совершении кражи признал себя виновным частично. -
Примечание Комиссии).
Являясь независимым профессиональным советником по правовым
вопросам, "адвокат не может быть привлечен к какой-либо
ответственности... за выраженное им при осуществлении адвокатской
деятельности мнение, если только вступившим в законную силу приговором
суда не будет установлена виновность адвоката в преступном действии
(бездействии)" (п. 1 ст. 2, п. 2 ст. 18 Федерального закона "Об
адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации"),
поэтому Квалификационная комиссия считает возможным оценить на предмет
соответствия адвокатской этике форму выражения адвокатом П. своего
мнения в кассационной жалобе от 21 августа 2006 г. на обвинительный
приговор районного суда г. Москвы от 27 июля 2006 г. в отношении Ж.
При этом Квалификационная комиссия учитывает положения Кодекса
профессиональной этики адвоката о том, что:
"При осуществлении профессиональной деятельности адвокат...
придерживается манеры поведения, соответствующей деловому общению" (п.
2 ст. 8).
"Участвуя или присутствуя на судопроизводстве... адвокат должен
проявлять уважение к суду..." (ч. 1 ст. 12).
В судебном заседании потерпевшая О. показала, что ее показания на
предварительном следствии о том, что Ж. вырвал у нее пакет, были
продиктованы следователем. Считая неправильным использование судом в
приговоре для выражения недоверия к показаниям потерпевшей в судебном
заседании фразы "Оценивая показания потерпевшей О., которые она дала в
ходе судебного заседания, суд относится к ним критически и не доверяет
им...", стремясь показать "порочность в отправлении правосудия, когда
в приговоре вместо объективного анализа доказательств делается запись
"суд критически оценивает..." (т.е. "фразы, типичной для правосудия
советской эпохи, бодро перекочевавшей в приговоры новой России"),
адвокат П. в подтверждение доводов жалобы о несоответствии выводов
суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного
дела (ст. 380 УПК РФ) наряду со ссылками на исследованные судом
доказательства и положения уголовно-процессуального закона указал
также следующее: "Я, например, тоже отношусь критически к тому, что
судья К. ездит на дорогом внедорожнике с тонированными стеклами. Моя
адвокатская практика свидетельствует, что те судьи, которые ездят на
метро, гораздо справедливее тех судей, которые ездят на дорогих
иномарках. А если учесть еще и то, что не так давно двое судей
районного суда (тоже любители лихо крутить баранки дорогих иномарок)
приговорены к длительным срокам лишения свободы, и воспользоваться
дедуктивным методом постановления обвинительного приговора,
использованным судьей К., можно сделать далеко идущие выводы".
Квалификационная комиссия считает, что вопрос о том, на какой
машине ездит федеральный судья К., субъективные жизненные впечатления
адвоката П. относительно обстоятельств, влияющих на справедливость
судей при принятии процессуальных решений ("те судьи, которые ездят на
метро, гораздо справедливее тех судей, которые ездят на дорогих
иномарках"), неконкретизированные намеки на наличие какой-либо связи
между действующим федеральным судьей К. и двумя судьями районного суда
г. Москвы, признанными Верховным Судом РФ виновными в совершении
преступлений и осужденными к длительным срокам лишения свободы,
изначально не имели при обращении в суд кассационной инстанции (исходя
из его полномочий, определенных УПК РФ) какого-либо правового
значения, являлись заведомо лишними для юридического документа.
Доказательствами наличия какой-либо связи между федеральным судьей
районного суда г. Москвы К. и двумя бывшими судьями этого суда, в
настоящее время осужденными за совершение должностных преступлений,
адвокат П. не обладает и в кассационной жалобе их не привел.
Включение адвокатом П. в кассационную жалобу указанных
рассуждений (доводов) свидетельствует, по мнению Комиссии, о нарушении
им при осуществлении адвокатской деятельности предписаний п. 2 ст. 8 и
ч. 1 ст. 12 Кодекса профессиональной этики адвоката.
Применительно к предписаниям ч. 1 ст. 12 Кодекса профессиональной
этики адвоката Квалификационная комиссия дополнительно отмечает, что
судопроизводство - это единый процесс, состоящий из последовательно
сменяющих одна другую стадий (направленных на законное разрешение
одного и того же дела), поэтому обращение адвоката (защитника) с
кассационной жалобой на приговор является участием в судопроизводстве
в процессуальной форме, установленной законом для данной стадии.
На основании изложенного, руководствуясь п. 7 ст. 33 Федерального
закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской
Федерации" и подп. 1 п. 9 ст. 23 Кодекса профессиональной этики
адвоката, Квалификационная комиссия Адвокатской палаты города Москвы
выносит по доводам сообщения федерального судьи районного суда г.
Москвы К. (вх. N 2700 от 24.11.2006) заключение о нарушении адвокатом
П. п. 2 ст. 8 ("при осуществлении профессиональной деятельности
адвокат... придерживается манеры поведения, соответствующей деловому
общению"), ч. 1 ст. 12 ("участвуя или присутствуя на
судопроизводстве... адвокат должен проявлять уважение к суду...")
Кодекса профессиональной этики адвоката при составлении и направлении
в Московский городской суд кассационной жалобы от 21 августа 2006 г.
(дополнительной к жалобе от 27.07.2006) на приговор районного суда г.
Москвы по уголовному делу в отношении Ж.
Совет согласился с мнением Квалификационной комиссии и определил
адвокату П. меру дисциплинарного взыскания в форме предупреждения.
2. В целях защиты по возбужденному против адвоката
дисциплинарному производству или уголовному делу адвокат вправе без
согласия доверителя использовать в разумно необходимом объеме сведения
об обстоятельствах, которые стали ему известны в связи с оказанием
юридической помощи доверителю.
6 ноября 2006 г. Ч., содержащийся под стражей в ФГУ ИЗ-77/3 УФСИН
России по г. Москве, обратился в Адвокатскую палату г. Москвы с
жалобой, указав в ней, что 22 февраля 2006 г. ему был предоставлен
адвокат по назначению П. для проведения следственных действий,
предусмотренных ст. 217 УПК РФ, 15 мая 2006 г. Ч. было подано в
межрайонную прокуратуру г. Москвы заявление о возбуждении уголовного
дела в отношении старшего следователя Ж. по факту преступления,
предусмотренного ст. 286, 303 УК РФ, - Ч. считал, что протокол допроса
от 22 февраля 2006 г. был следователем сфальсифицирован; 10 августа
2006 г. на основании данного заявления была опрошена адвокат П., после
чего было вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного
дела, в котором в том числе указано: "...В ходе допроса в качестве
обвиняемого Ч. вину по предъявленному ему обвинению не признал,
подтвердил ранее данные показания. Все это время Ч. задавал П.
какие-то вопросы. После окончания допроса обвиняемого Ч., прочитав
бланк, подписал его. Затем адвокат П. стала читать написанное, но
поскольку Ч. все время отвлекал ее вопросами, П., прочитав бланк,
подписать его забыла. Никаких документов в уголовном деле Ж. не
подменял, все следственные действия проводил в соответствии с УПК РФ,
что может подтвердить П. ...". Заявитель указывает, что на основании
объяснений, данных адвокатом П., старшим следователем межрайонной
прокуратуры С. было вынесено постановление об отказе в возбуждении
уголовного дела в отношении старшего следователя Ж.; ссылаясь на
Конституцию РФ, УПК РФ и адвокатскую этику, заявитель считает, что
адвокат П. не имела права свидетельствовать против своего
подзащитного, т.е. Ч.; указывает, что протокол допроса обвиняемого от
22 февраля 2006 г. адвокат П. не подписала, так как ее в тот момент
уже не было. Заявитель просит принять во внимание действия адвоката П.
и уведомить его о принятом в отношении данного адвоката решении.
22 ноября 2006 г. президент Адвокатской палаты г. Москвы,
руководствуясь ст. 31 Федерального закона "Об адвокатской деятельности
и адвокатуре в Российской Федерации", возбудил дисциплинарное
производство в отношении адвоката П. (распоряжение N 195), материалы
которого направил на рассмотрение Квалификационной комиссии
Адвокатской палаты г. Москвы.
...Изучив письменные материалы дисциплинарного производства,
обсудив доводы жалобы Ч., Квалификационная комиссия, проведя
голосование именными бюллетенями, пришла к следующим выводам.
Адвокат при осуществлении профессиональной деятельности обязан
честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы
доверителей всеми не запрещенными законодательством Российской
Федерации средствами, соблюдать Кодекс профессиональной этики
адвоката. За неисполнение либо ненадлежащее исполнение своих
обязанностей адвокат несет ответственность, предусмотренную
Федеральным законом "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в
Российской Федерации" (подп. 1 и 4 п. 1 ст. 7; п. 2 ст. 7 названного
Закона).
Ч. обратился в межрайонную прокуратуру г. Москвы с заявлением о
возбуждении уголовного дела в отношении старшего следователя Ж. по
признакам преступлений, предусмотренных ст. 285, 286, 303 УК РФ, а
именно по факту фальсификации, как считал заявитель, следователем
протокола допроса обвиняемого Ч. от 22 февраля 2006 г.
22 февраля 2006 г. заведующий адвокатской конторой С. направил
адвоката П. в ОВД Митино г. Москвы для осуществления защиты в порядке
ст. 51 УПК РФ Ч.; полномочия адвоката удостоверялись ордером N 584 от
22 февраля 2006 г.
22 февраля 2006 г. Ч. было предъявлено обвинение в совершении
преступлений, предусмотренных ст. 325 ч. 2, п. "в" ч. 2 ст. 163, ч. 2
ст. 162 УК РФ, после чего он был допрошен в качестве обвиняемого.
Ч. утверждал, что 22 февраля 2006 г. адвокат П. участвовала в
выполнении требований ст. 217 УПК РФ, но предъявление Ч. обвинения и
допрос в качестве обвиняемого были произведены в отсутствие защитника,
что, по мнению заявителя, подтверждалось отсутствием подписи адвоката
П. в протоколе допроса обвиняемого. Наличие подписи этого адвоката в
постановлении о привлечении Ч. в качестве обвиняемого последний считал
не доказательством участия адвоката в предъявлении Ч. обвинения, а
доказательством факта совершения должностных преступлений (в том числе
фальсификации доказательств) следователем Ж.
В ходе проведения следователем межрайонной прокуратуры г. Москвы
в порядке ст. 144 УПК РФ проверки по заявлению Ч. адвокат П. дала
объяснения, в которых, не разглашая каких-либо конфиденциальных
сведений, которые гипотетически могли быть ей сообщены ее бывшим
доверителем Ч., описала свое участие в предъявлении Ч. 22 февраля 2006
г. обвинения и допросе его в качестве обвиняемого, отсутствие своей
подписи в протоколе допроса обвиняемого объяснила забывчивостью и
отвлечением на дачу пояснений на постоянно задававшиеся ей Ч. вопросы.
Суть претензий Ч. к адвокату П. сводится к тому, что, по мнению
заявителя, дав объяснения по обстоятельствам предъявления Ч. 22
февраля 2006 г. обвинения и допроса его в качестве обвиняемого
(расходящиеся с соответствующей версией Ч.), адвокат П. тем самым
вопреки Конституции РФ, УПК РФ и адвокатской этике свидетельствовала
против своего подзащитного.
"Адвокатской тайной являются любые сведения, связанные с
оказанием адвокатом юридической помощи своему доверителю". "Адвокат не
может быть вызван и допрошен в качестве свидетеля об обстоятельствах,
ставших ему известными в связи с обращением к нему за юридической
помощью или в связи с ее оказанием" (пп. 1-2 ст. 8 Федерального закона
"Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации").
В уголовном судопроизводстве не подлежат допросу в качестве
свидетелей: адвокат, защитник подозреваемого, обвиняемого - об
обстоятельствах, ставших ему известными в связи с обращением к нему за
юридической помощью или в связи с ее оказанием; адвокат - об
обстоятельствах, которые стали ему известны в связи с оказанием
юридической помощи (подп. 2, 3 п. 3 ст. 56 УПК РФ).
Адвокат не вправе давать свидетельские показания об
обстоятельствах, которые стали ему известны в связи с исполнением
профессиональных обязанностей (п. 6 ст. 6 Кодекса профессиональной
этики адвоката).
В то же время "без согласия доверителя адвокат вправе
использовать сообщенные ему доверителем сведения в объеме, который
адвокат считает разумно необходимым для обоснования своей позиции при
рассмотрении гражданского спора между ним и доверителем или для своей
защиты по возбужденному против него дисциплинарному производству или
уголовному делу" (п. 4 ст. 6 Кодекса профессиональной этики адвоката).
Таким образом, в целях защиты по возбужденному против него
дисциплинарному производству или уголовному делу адвокат вправе без
согласия доверителя использовать в разумно необходимом объеме не
только сведения об обстоятельствах, которые стали ему известны в связи
с оказанием юридической помощи доверителю, но даже и сведения,
"сообщенные ему доверителем".
Как усматривается из материалов дисциплинарного производства, в
своих объяснениях адвокат П. никаких сведений, сообщенных ей как
адвокату доверителем Ч., гласности не предавала.
Признаки должностных преступлений, в том числе фальсификации
доказательств по уголовному делу, в действиях следователя Ж. Ч.
усматривал, в частности, в том, что постановление от 22 февраля 2006
г. о привлечении Ч. в качестве обвиняемого было подписано адвокатом
П., которая, по утверждению заявителя, на самом деле 22 февраля 2006
г. не принимала участия в предъявлении обвинения и допросе обвиняемого
Ч.
Уголовные дела о преступлениях, предусмотренных ст. 285, 286, 303
УК РФ являются делами публичного обвинения, то есть для их возбуждения
(равно как и прекращения) волеизъявление потерпевшего правового
значения не имеет.
Ч. в заявлении о возбуждении уголовного дела просил принять
соответствующее решение только в отношении следователя Ж. Однако
поскольку формально из документов усматривалось, что следственные
действия с Ч. 22 февраля 2006 г. производились с участием адвоката П.,
то следовательно, в случае подтверждения доводов Ч. об отсутствии
адвоката при предъявлении обвинения наличие в постановлении о
привлечении Ч. в качестве обвиняемого подписи защитника - адвоката П.
могло быть среди прочего объяснено как противоправными действиями
следователя, так и противоправными действиями следователя,
совершенными в соучастии с адвокатом.
Дав объяснения на этапе проверки в порядке ст. 144 УПК РФ
заявления Ч. о возбуждении уголовного дела по факту совершения
следователем Ж. 22 февраля 2006 г. преступлений, предусмотренных ст.
285, 286, 303 УК РФ, адвокат П. фактически защищала свои права и
охраняемые законом интересы, что по смыслу п. 4 ст. 6 Кодекса
профессиональной этики адвоката является допустимым.
Исследовав доказательства, представленные участниками
дисциплинарного производства на основе принципов состязательности и
равенства прав участников дисциплинарного производства,
Квалификационная комиссия приходит к выводу о том, что адвокатом П.
при обстоятельствах, описанных в жалобе ее доверителя Ч., не допущено
нарушения норм законодательства об адвокатской деятельности и
адвокатуре и (или) Кодекса профессиональной этики адвоката.
На основании изложенного Квалификационная комиссия Адвокатской
палаты города Москвы, руководствуясь п. 7 ст. 33 Федерального закона
"Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и
подп. 2 п. 9 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката, выносит
заключение о необходимости прекращения дисциплинарного производства в
отношении адвоката П. вследствие отсутствия в ее действиях
(бездействии), описанных в жалобе Ч. от 6 ноября 2006 г., нарушения
норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и (или)
Кодекса профессиональной этики адвоката.
Совет согласился с мнением Квалификационной комиссии.
3. При рассмотрении дисциплинарного производства, носящего
публично-правовой характер, Квалификационная комиссия исходит из
презумпции добросовестности адвоката, обязанность опровержения которой
возложена на заявителя (участника дисциплинарного производства,
требующего привлечения адвоката к дисциплинарной ответственности),
который должен доказать те обстоятельства, на которые он ссылается как
на основание своих требований. Установление в действиях (бездействии)
должностных и иных лиц признаков уголовно наказуемых деяний не входит
в компетенцию дисциплинарных органов адвокатской палаты субъекта
Российской Федерации.
...23 октября 2006 г. А. обратился в Адвокатскую палату г. Москвы
с жалобой, указав в ней, что 27 марта 2006 г. городской прокуратурой
Московской области было возбуждено уголовное дело по ч. 1 ст. 105 УК
РФ по факту обнаружения трупа молодой женщины в районе ресторана
"Русь"; 29 марта 2006 г. А. был задержан сотрудниками Салтыковского
ГОМ по подозрению в совершении 19 февраля 2006 г. кражи чужого
имущества из дома N 26 в пос. Лесном мкр. Салтыковка; 31 марта 2006 г.
по постановлению суда г. Б. А. был арестован в порядке ст. 100 УПК РФ;
с момента задержания сотрудники Салтыковского ГОМ неоднократно
вызывали А. на беседы и, как утверждает заявитель, под угрозой
применения насилия и распространения в отношении его порочащих
сведений пытались принудить его "взять" на себя убийство этой женщины,
а он, "будучи сломленным сотрудниками милиции", 1 апреля 2006 г. под
их диктовку написал явку с повинной, в которой указал, что это он убил
женщину 26 марта 2006 г.; для защиты А. на предварительном следствии в
прокуратуре г. Б. его родителями 20 апреля 2006 г. было заключено
соглашение с адвокатом Реутовского филиала Московской областной
коллегии адвокатов, который и стал участвовать в допросах А. в
качестве подозреваемого, проводившихся следователем прокуратуры;
приглашенный родителями А. адвокат участвовал в его допросах в
качестве подозреваемого, при проведении опознания и очных ставок, при
этом А. отказывался от якобы совершенного им убийства молодой женщины,
объяснял, как и при каких обстоятельствах им была написана явка с
повинной; по данному делу следственными органами была проведена
биологическая экспертиза, которая, как считает заявитель, "не
подтвердила надежду следствия о возможности доказать его причастность
к убийству объективными доказательствами", поэтому, как считает
заявитель, "для того чтобы обвинить его в убийстве, следствие пошло по
другому пути": 8 июня 2006 г. А. был доставлен в ИВС Б. УВД и в этот
же день без извещения участвующего в деле адвоката-защитника о
проведении следственных действий А. увезли в Салтыковское ГОМ, где
следователем был произведен его допрос в качестве подозреваемого в
присутствии, как указывает заявитель, "своего "карманного" адвоката
Б."; при этом перед допросом, по утверждению А., с ним "поработали"
оперативные сотрудники Салтыковского ГОМ, и он "под давлением и
угрозами подтвердил все, что было написано в явке с повинной"; после
допроса опять же с участием этого же адвоката Б. следователь
"закрепил" показания А. с выходом и проверкой показаний на месте, "при
этом адвокат Б. молча взирал на все это беззаконие и только пописывал
протоколы". Заявитель выражает недоумение тем, каким образом адвокат
Б., работающий в адвокатской конторе N 25 коллегии адвокатов,
расположенной в г. Москве, оказался назначенным следователем Б.
городской прокуратуры Московской области его защитником в порядке ст.
50-51 УПК РФ. Заявителю известно, что ранее Б. "работал сотрудником Б.
УВД, и его часто приглашают следователи Б. УВД и следователи
прокуратуры по бесплатным делам, компенсируя это, по всей видимости,
предоставлением ему и платных дел"; что с молчаливого согласия
адвоката Б. следователь прокуратуры и сотрудники милиции принудили А.
отказаться от услуг адвоката, с которым заключили соглашение его
родители, для того, чтобы обвинить А. в том, чего он не совершал. По
мнению заявителя, о том, что от услуг адвоката, с которым заключили
соглашение его родители, он отказался по принуждению, говорит и тот
факт, что адвокат Б. участвовал только в этих следственных действиях,
а проведение следователем в последующем других следственных действий и
ознакомление с материалами дела было уже с участием адвоката, с
которым заключили соглашение родители А. Заявитель считает, что таким
адвокатам, как Б., не место в адвокатском образовании, поскольку он
позорит звание адвоката и его роль в нашем обществе; просит принять к
адвокату Б. самые строгие меры наказания.
10 ноября 2006 г. президент Адвокатской палаты г. Москвы,
руководствуясь ст. 31 Федерального закона "Об адвокатской деятельности
и адвокатуре в Российской Федерации", возбудил дисциплинарное
производство в отношении адвоката Б. (распоряжение N 175), материалы
которого направил на рассмотрение Квалификационной комиссии
Адвокатской палаты г. Москвы.
...Выслушав объяснения представителя заявителя, пояснения
свидетеля А-ва, изучив письменные материалы дисциплинарного
производства, обсудив доводы жалобы А., Квалификационная комиссия,
проведя голосование именными бюллетенями, пришла к следующим выводам.
Адвокат при осуществлении профессиональной деятельности обязан
честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы
доверителей всеми не запрещенными законодательством Российской
Федерации средствами, соблюдать Кодекс профессиональной этики
адвоката. За неисполнение либо ненадлежащее исполнение своих
обязанностей адвокат несет ответственность, предусмотренную
Федеральным законом "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в
Российской Федерации" (подп. 1 и 4 п. 1 ст. 7; п. 2 ст. 7 названного
Закона).
Адвокат Б. является членом Адвокатской палаты г. Москвы, сведения
о нем внесены в региональный реестр - реестр адвокатов города Москвы -
за регистрационным номером 77/7199.
Преступление (убийство Ч.), в совершении которого обвинялся А.,
было совершено на территории Московской области в г. Б., то есть на
территории иного субъекта Российской Федерации. Предварительное
расследование по делу также проводилось прокуратурой города Б.
Московской области.
Несмотря на это, адвокат Б. не возражал против выдачи ему ордера
в порядке ст. 50-51 УПК РФ для осуществления по назначению следователя
защиты обвиняемого А. и принял участие в следственных действиях по
уголовному делу, расследование по которому осуществлялось не в г.
Москве, а в ином субъекте Российской Федерации.
В жалобе А. выражено недоумение тем, каким образом адвокат Б.,
работающий в адвокатской конторе N 25 коллегии адвокатов,
расположенной в г. Москве, оказался назначенным следователем Б.
городской прокуратуры Московской области его защитником в порядке ст.
50-51 УПК РФ.
Заместитель заведующего адвокатской конторой N 25 этой коллегии
адвокатов М. в письме от 5 декабря 2006 г. N 605/1-НМ на запрос
президента Адвокатской палаты г. Москвы N 2515 от 28 ноября 2006 г.
высказала точку зрения о том, что в действующем законодательстве
запрет на выполнение поручений в порядке ст. 51 УПК РФ адвокатами,
состоящими в реестре г. Москвы, на территории Московской области не
обозначен, "обратно есть ссылка на невозможность отказа процессуальным
лицам в выделении защитника для оказания помощи в соответствии со ст.
51 УПК РФ".
Данное понимание и толкование действующего законодательства
Квалификационная комиссия считает ошибочным.
Действительно, согласно подп. 2 п. 1 ст. 7 Федерального закона
"Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации"
адвокат обязан исполнять требования закона об обязательном участии
адвоката в качестве защитника в уголовном судопроизводстве по
назначению органов дознания, органов предварительного следствия,
прокурора или суда, а также оказывать юридическую помощь гражданам
Российской Федерации бесплатно в случаях, предусмотренных настоящим
Федеральным законом.
Однако данная обязанность должна исполняться адвокатом не
произвольно и не по произвольному желанию органов дознания, органов
предварительного следствия, прокурора или суда, а в порядке,
определенном действующим законодательством.
Адвокатской деятельностью является квалифицированная юридическая
помощь, оказываемая на профессиональной основе лицами, получившими
статус адвоката в порядке, установленном Федеральным законом "Об
адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации",
физическим и юридическим лицам (доверителям) в целях защиты их прав,
свобод и интересов, а также обеспечения доступа к правосудию (п. 1 ст.
1 названного Закона).
Исполнение адвокатом требования закона об обязательном участии
адвоката в качестве защитника в уголовном судопроизводстве по
назначению органов дознания, органов предварительного следствия,
прокурора или суда является проявлением конституционной гарантии права
каждого на получение квалифицированной юридической помощи, в том числе
в случаях, предусмотренных законом, бесплатно; права каждого
задержанного, заключенного под стражу, обвиняемого в совершении
преступления пользоваться помощью адвоката (защитника) с момента
соответственно задержания, заключения под стражу или предъявления
обвинения (ст. 48 Конституции РФ).
При этом порядок участия адвоката в качестве защитника в
уголовном судопроизводстве по назначению органов дознания, органов
предварительного следствия, прокурора или суда имеет две составляющие
- процессуальную (регламентированную УПК РФ) и организационную
(регламентированную Федеральным законом "Об адвокатской деятельности и
адвокатуре в Российской Федерации").
Согласно названному Федеральному закону адвокатская палата
субъекта Российской Федерации создается в том числе в целях
обеспечения оказания квалифицированной юридической помощи, ее
доступности для населения на всей территории данного субъекта
Российской Федерации, организации юридической помощи, оказываемой
гражданам Российской Федерации бесплатно, контроля за соблюдением
адвокатами Кодекса профессиональной этики адвоката (п. 4 ст. 29); при
этом Совет адвокатской палаты "определяет порядок оказания юридической
помощи адвокатами, участвующими в качестве защитников в уголовном
судопроизводстве по назначению органов дознания, органов
предварительного следствия, прокурора или суда; доводит этот порядок
до сведения указанных органов, адвокатов и контролирует его исполнение
адвокатами" (подп. 5 п. 3 ст. 31).
Адвокат обязан не только исполнять требования закона об
обязательном участии в качестве защитника в уголовном судопроизводстве
по назначению органов дознания, органов предварительного следствия,
прокурора или суда, но и исполнять решения органов адвокатской палаты
субъекта Российской Федерации, Федеральной палаты адвокатов Российской
Федерации, принятые в пределах их компетенции (подп. 2, 4 п. 1 ст. 7
Федерального закона).
Адвокат находится в дисциплинарной юрисдикции Квалификационной
комиссии и совета адвокатской палаты именно того субъекта Российской
Федерации, в региональный реестр которого внесены сведения о данном
адвокате. В частности, при наличии установленных Федеральным законом
"Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации"
оснований статус адвоката может быть прекращен по решению совета
именно той адвокатской палаты субъекта Российской Федерации, в
региональный реестр которого внесены сведения об этом адвокате (ст. 17
Федерального закона).
Таким образом, в основу организации адвокатуры положен
региональный принцип, в соответствии с которым ответственность за
организацию защиты в уголовном судопроизводстве по назначению органов
дознания, органов предварительного следствия, прокурора или суда лежит
не на конкретном адвокате, а на совете адвокатской палаты того
субъекта Российской Федерации, на территорию которого распространяется
юрисдикция соответствующих органов дознания, органов предварительного
следствия, прокурора или суда. Причем данная обязанность выполняется
советом не изолированно, а в тесном контакте с этими органами
дознания, органами предварительного следствия, прокурорами и судами,
поскольку только таким образом может быть реально гарантировано
осуществление конституционного права каждого обвиняемого на получение
квалифицированной юридической помощи в уголовном судопроизводстве.
Исходя из приведенных положений федерального законодательства,
Квалификационная комиссия Адвокатской палаты г. Москвы считает, что
адвокат, сведения о котором внесены в Реестр адвокатов г. Москвы, не
вправе исполнять требования органов дознания, органов предварительного
следствия, прокуроров или судов об участии в уголовном
судопроизводстве в качестве защитника по назначению, если
перечисленные государственные органы не распространяют свою юрисдикцию
на территорию города Москвы.
Вместе с тем Квалификационная комиссия рекомендует Совету
Адвокатской палаты г. Москвы вынести рассмотренный в настоящем
заключении вопрос на обсуждение Совета Федеральной палаты адвокатов
РФ, попросив его в целях достижения единообразия в применении
положений Федерального закона "Об адвокатской деятельности и
адвокатуре в Российской Федерации", защиты профессиональных прав
адвокатов от необоснованных претензий как со стороны доверителей, так
и государственных органов, принять по данному вопросу решение,
обязательное для исполнения всеми адвокатами Российской Федерации.
При таких обстоятельствах Квалификационная комиссия не вправе
констатировать в действиях адвоката Б., исполнившего требование
следователя прокуратуры г. Б. Московской области об участии 8 и 9 июня
2006 г. в следственных действиях в качестве защитника обвиняемого А.,
наличие дисциплинарного проступка.
Формально Квалификационной комиссии представлена ксерокопия
надлежащего документа, на основании которого заместитель заведующего
адвокатской конторой N 25 коллегии адвокатов, расположенной в г.
Москве, М. 8 июня 2006 г. поручила адвокату Б. участвовать в качестве
защитника А. на предварительном следствии, проводимом прокуратурой г.
Б. Московской области. На основании данного документа адвокату Б. был
выдан ордер. Перед началом следственных действий адвокату Б. было
предъявлено письменное заявление А. об отказе от ранее участвовавшего
в деле защитника; А. подтвердил адвокату факт написания им данного
заявления.
Квалификационная комиссия не вправе давать оценку доводам жалобы
о применении 8 и 9 июня 2006 г. к А. недозволенных методов ведения
следствия и о том, что "адвокат Б. молча взирал на все это беззаконие
и только пописывал протоколы", поскольку установление в действиях
(бездействии) должностных и иных лиц признаков уголовно наказуемых
деяний не входит в компетенцию дисциплинарных органов адвокатской
палаты субъекта Российской Федерации.
Правовую оценку вопросу о том, было ли нарушено право А. на
защиту привлечением к участию в деле адвоката Б. при наличии
нерасторгнутого соглашения с адвокатом Ш., а также о том, был ли
адвокат Ш. надлежащим образом извещен о проведении 8-9 июня 2006 г.
следственных действий с участием А., могут дать лишь вышестоящие
судебные инстанции, уполномоченные по УПК РФ проверить законность,
обоснованность и справедливость приговора Б. городского суда
Московской области от 3 августа 2006 г.
В соответствии с п. 1 ст. 23 Кодекса профессиональной этики
адвоката разбирательство в Квалификационной комиссии адвокатской
палаты субъекта Российской Федерации осуществляется на основе
принципов состязательности и равенства участников дисциплинарного
производства; участники дисциплинарного производства с момента его
возбуждения имеют право в том числе представлять доказательства (подп.
3 п. 5 ст. 23 Кодекса).
При рассмотрении дисциплинарного производства, носящего
публично-правовой характер, Квалификационная комиссия исходит из
презумпции добросовестности адвоката, обязанность опровержения которой
возложена на заявителя (участника дисциплинарного производства,
требующего привлечения адвоката к дисциплинарной ответственности),
который должен доказать те обстоятельства, на которые он ссылается как
на основания своих требований. Однако таких доказательств заявителем
не представлено.
На основании изложенного Квалификационная комиссия Адвокатской
палаты города Москвы, руководствуясь п. 7 ст. 33 Федерального закона
"Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и
подп. 2 п. 9 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката, выносит
заключение о необходимости прекращения дисциплинарного производства в
отношении адвоката Б. вследствие отсутствия в его действиях
(бездействии), описанных в жалобе А. от 23 октября 2006 г., нарушений
норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и (или)
Кодекса профессиональной этики адвоката.
Совет согласился с мнением Квалификационной комиссии.
4. Нарушение правил внутреннего распорядка следственных
изоляторов, не предусматривающих каких-либо мер ответственности, не
может быть признано дисциплинарным проступком.
15 сентября 2006 г. начальник ФГУ ИЗ-77/1 УФСИН России по г.
Москве Т. направил в Адвокатскую палату г. Москвы сообщение "О
нарушении ПВР адвокатом А.", указав в нем, что 12 сентября 2006 г.
адвокат А. прибыл в ИЗ-77/1 для встречи со своим подзащитным П.; при
проходе на территорию учреждения адвокату А. было предложено сдать в
камеру хранения вещи, запрещенные к проносу на территорию
следственного изолятора; при входе на территорию следственной части
учреждения у адвоката был обнаружен телефон сотовой связи; в своем
объяснении адвокат А. не отрицал факт проноса на территорию
следственного изолятора телефона сотовой связи, объяснив ситуацию тем,
что камера хранения в учреждении не работала, однако согласно
материалам проведенной проверки установлено, что камера хранения ФГУ
ИЗ-77/1 УФСИН России по г. Москве 12 сентября 2006 г. работала; п. 146
главы XVI Правил внутреннего распорядка следственных изоляторов,
утвержденных приказом МЮ РФ от 14 октября 2005 г. N 189, гласит, что
"лицам, получившим разрешения на свидания с подозреваемыми или
обвиняемыми, запрещается проносить в СИЗО и пользоваться во время
свидания техническими средствами связи, компьютерами, кино-, фото-,
видео- и множительной аппаратурой без разрешения начальника СИЗО или
лица, его замещающего"; выписка из Правил внутреннего распорядка с
указанием предметов, запрещенных к проносу на территорию учреждения,
размещена на КПП-2 ИЗ-77/1, а также при входе на территорию
следственной части. Данная информация доведена до сведения Адвокатской
палаты г. Москвы для реализации.
29 сентября 2006 г. президент Адвокатской палаты г. Москвы,
руководствуясь ст. 31 Федерального закона "Об адвокатской деятельности
и адвокатуре в Российской Федерации", возбудил дисциплинарное
производство в отношении адвоката А. (распоряжение N 194), материалы
которого направил на рассмотрение Квалификационной комиссии
Адвокатской палаты г. Москвы.
...Выслушав объяснения адвоката А., изучив материалы
дисциплинарного производства, обсудив доводы представления
вице-президента Адвокатской палаты г. Москвы Живиной А.В. от 29
сентября 2006 г., основанного на сообщении начальника ФГУ ИЗ-77/1
УФСИН России по г. Москве Т. от 15 сентября 2006 г. N 50/1/2-5191,
Квалификационная комиссия, проведя голосование именными бюллетенями,
пришла к следующим выводам.
Адвокат при осуществлении профессиональной деятельности обязан
честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы
доверителей всеми не запрещенными законодательством Российской
Федерации средствами, соблюдать Кодекс профессиональной этики
адвоката. Закон и нравственность в профессии адвоката выше воли
доверителя, никакие пожелания, просьбы или указания доверителя,
направленные к несоблюдению закона или нарушению правил,
предусмотренных Кодексом профессиональной этики адвоката, не могут
быть исполнены адвокатом. За неисполнение либо ненадлежащее исполнение
своих обязанностей адвокат несет ответственность, предусмотренную
Федеральным законом "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в
Российской Федерации" (подп. 1 и 4 п. 1 ст. 7; п. 2 ст. 7 названного
Закона, п. 1 ст. 10 Кодекса).
В соответствии с Правилами внутреннего распорядка следственных
изоляторов уголовно-исполнительной системы "Лицам, получившим
разрешения на свидания с подозреваемыми или обвиняемыми, запрещается
проносить в СИЗО и пользоваться во время свидания техническими
средствами связи, компьютерами, кино-, фото-, аудио-, видео- и
множительной аппаратурой без разрешения начальника СИЗО или лица, его
замещающего" (п. 146); "Основаниями для досрочного прекращения
свидания являются: - попытка передачи подозреваемому или обвиняемому
запрещенных предметов, веществ и продуктов питания; - попытка передачи
лицами, прибывшими на свидание, сведений, которые могут препятствовать
установлению истины по уголовному делу или способствовать совершению
преступления" (п. 147); "В случае прекращения свидания с адвокатом
начальник СИЗО назначает проверку. О нарушении незамедлительно
информируется соответствующий территориальный орган Минюста России.
Заключение с копиями материалов проверки направляется в Совет
адвокатской палаты субъекта Российской Федерации, членом которой
является адвокат, для решения вопроса о его ответственности с
последующим уведомлением администрации СИЗО" (п. 148).
Статьей 19.12 КоАП РФ установлена административная
ответственность за передачу либо попытку передачи любым способом
запрещенных предметов (предметов, веществ или продуктов питания,
приобретение, хранение или использование которых запрещено законом)
лицам, содержащимся в учреждениях уголовно-исполнительной системы,
следственных изоляторах или изоляторах временного содержания.
Из материалов дисциплинарного производства усматривается, что
мобильный телефон был обнаружен у адвоката А. до предоставления ему
свидания с подзащитным, и в этот момент адвокату разъяснили, что
средства связи надо сдавать не в камеру хранения, а на КПП при входе
на территорию ИЗ-77/1.
Устанавливая запрет на пронос на территорию СИЗО (без разрешения
начальника СИЗО или лица, его замещающего) технических средств связи и
т.п., Правила внутреннего распорядка следственных изоляторов
уголовно-исполнительной системы не предусматривают каких-либо мер
ответственности за такой пронос, а также не предписывают руководству
СИЗО направлять куда-либо информацию о нарушении лицом, прибывшим на
свидание, п. 146 Правил. Не установлена законом и административная
ответственность за пронос на территорию СИЗО без разрешения начальника
СИЗО или лица, его замещающего, технического средства связи и т.п.,
если не предпринималось попытки передать это техническое средство
связи лицу, содержащемуся под стражей в следственном изоляторе.
Само по себе незнание и (или) несоблюдение адвокатом А. правил
сдачи средств связи, установленных администрацией конкретного
следственного изолятора (например того, что мобильный телефон следует
сдавать не в камеру хранения, а на КПП при входе), не повлекшее
передачу либо попытку передачи мобильного телефона лицу, содержащемуся
под стражей в следственном изоляторе, не может повлечь за собой
привлечение адвоката к какой-либо, в том числе дисциплинарной,
ответственности.
В то же время Квалификационная комиссия считает необходимым
обратить внимание адвоката А. на то, что, являясь "независимым
профессиональным советником по правовым вопросам", адвокат должен
стремиться к тому, чтобы не совершать в процессе осуществления
профессиональной деятельности поступков, которые могут повлечь
обоснованные претензии к нему со стороны государственных органов и
должностных лиц. В частности, зная о запрете, установленном п. 146
Правил внутреннего распорядка следственных изоляторов
уголовно-исполнительной системы, необходимо при входе в следственный
изолятор тщательно изучить размещенные там объявления (информацию), а
в случае их отсутствия либо неясности принять меры к получению от
сотрудников СИЗО соответствующих пояснений.
Таким образом, исследовав доказательства, представленные
участниками дисциплинарного производства на основе принципов
состязательности и равенства их прав, Квалификационная комиссия
констатирует, что ей не представлено доказательств такого нарушения
адвокатом А. Правил внутреннего распорядка следственных изоляторов
уголовно-исполнительной системы (утв. приказом МЮ РФ N 189 от
14.10.2005), которое могло бы повлечь привлечение адвоката к
дисциплинарной ответственности.
На основании изложенного Квалификационная комиссия Адвокатской
палаты города Москвы, руководствуясь п. 7 ст. 33 Федерального закона
"Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и
подп. 2 п. 9 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката, выносит
заключение о необходимости прекращения дисциплинарного производства в
отношении адвоката А. по доводам представления вице-президента
Адвокатской палаты г. Москвы Живиной А.В. от 29 сентября 2006 г.,
основанного на сообщении начальника ФГУ ИЗ-77/1 УФСИН России по г.
Москве Т. от 15 сентября 2006 г. N 50/1/2-5191, вследствие отсутствия
в действиях (бездействии) адвоката нарушений норм законодательства об
адвокатской деятельности и адвокатуре и (или) Кодекса профессиональной
этики адвоката.
Совет согласился с мнением Квалификационной комиссии.
5. По смыслу Федерального закона "Об адвокатской деятельности и
адвокатуре в Российской Федерации" и принятого на его основе Кодекса
профессиональной этики адвоката отношения адвоката с доверителем и
назначенным доверителем лицом (при заключении на оказание юридической
помощи назначенному доверителем лицу) основаны на доверии, охраняются
правилами об адвокатской тайне; лишь доверитель или назначенное
доверителем лицо вправе предъявить адвокату претензии в неоказании,
ненадлежащем оказании юридической помощи, нарушении норм
профессиональной этики.
...11 декабря 2006 г. в Адвокатскую палату г. Москвы из Главного
управления Федеральной регистрационной службы по Москве в соответствии
с подп. 9 п. 3 ст. 31 Федерального закона "Об адвокатской деятельности
и адвокатуре в Российской Федерации" поступило представление от 4
декабря 2006 г. N 2006/77-31994 (вх. N 2870), в котором поставлен
вопрос о рассмотрении на предмет возбуждения дисциплинарного
производства обращения заместителя прокурора автономного округа Б. от
20 октября 2006 г. N 18-17725/06, из которого, по мнению заявителя,
следует, что адвокаты И. и К., осуществляя защиту интересов обвиняемых
П. и П. по уголовному делу N 2004/01364/25, находящемуся в
производстве прокуратуры автономного округа, одновременно оказывали
юридическую помощь потерпевшим по данному уголовному делу, что
является нарушением ст. 13 Кодекса профессиональной этики адвоката.
В поступившем в Адвокатскую палату г. Москвы вместе с
представлением ГУ Росрегистрации по Москве от 4 декабря 2006 г. N
2006/77-31994 обращении заместителя прокурора автономного округа Б.
указано, что в производстве прокуратуры находится уголовное дело по
обвинению П., П. и П. в совершении преступлений, предусмотренных ч. 2
ст. 176, ч. 3 ст. 160, п. "б" ч. 3 ст. 174.1, ч. 2 ст. 165, п. "б" ч.
2 ст. 171, ч. 2 ст. 165, п. "б" ч. 2 ст. 171, ч. 1 ст. 285, ч. 1 ст.
285 УК РФ; в ходе предварительного следствия защиту интересов
обвиняемых П. и П. на основании ордеров N 176, 177 и 185, 186 от
10.02.2006 осуществляют адвокаты Московской коллегии адвокатов И. и
К.; 30 июня 2006 года в прокуратуру автономного округа поступило
представление первого заместителя председателя суда автономного округа
Г. по факту того, что в суд автономного округа для рассмотрения в
кассационном порядке поступают постановления районного суда с
кассационными жалобами обвиняемых по уголовному делу N 2004/01364/25
П., П., а также потерпевших по данному уголовному делу; поверхностный
анализ жалоб обвиняемых П., П., их защитников и потерпевших
свидетельствовал о возможном их изготовлении одним лицом, в ходе
проверки по представлению первого заместителя председателя суда ХМАО
было назначено и проведено комплексное автороведческое и техническое
исследование документов в Уральском региональном центре судебных
экспертиз г. Екатеринбурга, согласно выводам заключения эксперта N
447-1452, 448-1453/02 от 4 сентября 2006 г. тексты жалоб обвиняемых,
потерпевших, адвокатов составлены одним лицом; таким образом, по
мнению заместителя прокурора, имеются основания полагать, что имеется
нарушение Кодекса профессиональной этики адвоката со стороны адвокатов
И. и К.
20 декабря 2006 г. президент Адвокатской палаты г. Москвы,
руководствуясь ст. 31 Федерального закона "Об адвокатской деятельности
и адвокатуре в Российской Федерации", возбудил дисциплинарное
производство в отношении адвокатов И. (распоряжение N 196) и К.
(распоряжение N 197), материалы которого направил на рассмотрение
Квалификационной комиссии Адвокатской палаты г. Москвы.
Постановлением Квалификационной комиссии Адвокатской палаты г.
Москвы от 2 марта 2007 г. перечисленные выше дисциплинарные
производства были объединены для рассмотрения в едином производстве.
...Изучив письменные материалы дисциплинарного производства,
обсудив доводы представления Главного управления Росрегистрации по
Москве (направленного в порядке подп. 3 п. 1 ст. 20 Кодекса
профессиональной этики адвоката) от 4 декабря 2006 г. N 2006/77-31994
(основанного на обращении заместителя прокурора автономного округа Б.
от 20 октября 2006 г. N 18-17725/06), Квалификационная комиссия,
проведя голосование именными бюллетенями, пришла к следующим выводам.
Адвокат при осуществлении профессиональной деятельности обязан
честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и
своевременно исполнять обязанности, отстаивать права и законные
интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством Российской
Федерации средствами; соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката
(подп. 1 и 4 п. 1 ст. 7 Федерального закона "Об адвокатской
деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", п. 1 ст. 8 Кодекса
профессиональной этики адвоката). За неисполнение либо ненадлежащее
исполнение своих обязанностей адвокат несет ответственность,
предусмотренную Федеральным законом "Об адвокатской деятельности и
адвокатуре в Российской Федерации" (п. 2 ст. 7 названного Закона).
В соответствии с п. 13 Указа Президента РФ от 09.03.2004 N 314 (в
ред. Указов Президента РФ от 20.05.2004 N 649, от 15.03.2005 N 295, от
14.11.2005 N 1319, от 23.12.2005 N 1522, от 27.03.2006 N 261, от
15.02.2007 N 174) "О системе и структуре федеральных органов
исполнительной власти" вновь образованной Федеральной регистрационной
службе переданы от Министерства юстиции РФ функции по контролю и
надзору в сфере адвокатуры и нотариата, за исключением функций по
принятию нормативных правовых актов в установленной сфере
деятельности.
В соответствии с пп. 1, 2 и 6 Положения о Федеральной
регистрационной службе, утвержденного Указом Президента РФ от
13.10.2004 N 1315 (в ред. Указов Президента РФ от 23.12.2005 N 1521,
от 02.05.2006 N 450, от 11.01.2007 N 25) "Вопросы Федеральной
регистрационной службы" Федеральная регистрационная служба
(Росрегистрация) является федеральным органом исполнительной власти,
осуществляющим функции по контролю и надзору в сфере адвокатуры и
нотариата. Росрегистрация подведомственна Минюсту России. Основными
задачами Росрегистрации являются... 3) осуществление контроля и
надзора в сфере адвокатуры и нотариата. Росрегистрация осуществляет
следующие полномочия... 10) осуществляет на территории Российской
Федерации функции по контролю и надзору за соблюдением
законодательства Российской Федерации адвокатами, адвокатскими
образованиями и адвокатскими палатами.
В соответствии с п. 5 Общего положения о территориальном органе
Федеральной регистрационной службы по субъекту (субъектам) Российской
Федерации, утвержденного приказом Минюста РФ от 03.12.2004 N 183 (в
ред. приказов Минюста РФ от 28.09.2005 N 181, от 05.05.2006 N 149) "Об
утверждении Общего положения о территориальном органе Федеральной
регистрационной службы по субъекту (субъектам) Российской Федерации"
(зарегистрирован в Минюсте РФ 09.12.2004 N 6180), одной из основных
задач территориального органа Федеральной регистрационной службы по
субъекту (субъектам) Российской Федерации - Главного управления
(Управления) Федеральной регистрационной службы по субъекту
(субъектам) Российской Федерации является осуществление контроля и
надзора в сфере адвокатуры и нотариата.
Таким образом, территориальный орган Федеральной регистрационной
службы по субъекту (субъектам) Российской Федерации является органом
государственной власти, уполномоченным в области адвокатуры.
В соответствии с подп. 2 п. 1 ст. 20 Кодекса профессиональной
этики адвоката поводом для возбуждения дисциплинарного производства
является представление, внесенное в Совет органом государственной
власти, уполномоченным в области адвокатуры.
Основываясь на приведенных положениях российского
законодательства, Квалификационная комиссия констатирует, что
формально представление Главного управления Росрегистрации по Москве
от 4 декабря 2006 г. N 2006/77-31994, содержащее просьбу рассмотреть
обращение заместителя прокурора автономного округа Б. от 20 октября
2006 г. N 18-17725/06 (вх. N в Федеральной регистрационной службе
41218 от 31 октября 2006 г.) в отношении адвокатов И. и К., могло бы
быть допустимым поводом для возбуждения дисциплинарного производства.
Однако из представленных Квалификационной комиссии доказательств
следует, что юридическую помощь обвиняемым П. А.П. и Н.П. адвокаты И.
и К. оказывали на основании соглашений, то есть гражданско-правовых
договоров, заключенных с родственниками обвиняемых в соответствии с
требованиями ст. 25 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и
адвокатуре в Российской Федерации".
По смыслу названного Федерального закона и принятого на его
основе Кодекса профессиональной этики адвоката отношения адвоката с
доверителем и назначенным доверителем лицом (при заключении соглашения
на оказание помощи назначенному доверителем лицу) основаны на доверии,
охраняются правилами об адвокатской тайне; лишь доверитель или
назначенное доверителем лицо вправе предъявить адвокату претензии в
неоказании, ненадлежащем оказании юридической помощи, нарушении норм
профессиональной этики.
Иное приводило бы к неоправданному в демократическом обществе
вмешательству государства во взаимоотношения адвоката с доверителем
(назначенным доверителем лицом), нарушало бы гражданско-правовой
принцип автономии воли (см. ч. 1 п. 1 ст. 2 ГК РФ).
Лишь в случаях, если адвокат, исполняя публично-правовую
обязанность, возложенную государством на адвокатуру, осуществляет по
уголовному делу защиту обвиняемого в порядке ст. 50-51 УПК РФ по
назначению дознавателя, следователя, прокурора или суда,
уполномоченные органы государства вправе поставить перед
дисциплинарными органами адвокатской палаты субъекта Российской
Федерации вопрос о привлечении адвоката к дисциплинарной
ответственности. Данное исключение объясняется тем, что именно
институт адвокатуры является гарантией реализации конституционного
права каждого обвиняемого на получение квалифицированной юридической
помощи (ч. 2 ст. 48 Конституции РФ). Отношения между адвокатом и
обвиняемым (доверителем) в этом случае основываются не на
гражданско-правовом договоре, а на публично-правовом юридическом факте
- требовании дознавателя, следователя, прокурора или суда о назначении
защитника, которого обвиняемый по общему правилу в этом случае не
может выбирать ("...нет ничего необычного в том, что обвиняемый
полагает, что его интересы были бы лучше представлены защитником,
выбранным им самим, чем защитником, назначенным государством. Однако в
тех случаях, когда обвиняемый имеет защитника, предоставленного
государством, он не может заявлять об отсутствии адекватной защиты
просто потому, что другой защитник мог бы по-другому вести дело в
суде". "Обвиняемые, которые получают право безвозмездно пользоваться
услугами защитника, не могут сами выбирать себе защитника". "Однако
отсутствие выбора не означает, что назначенный защитник может быть
неквалифицированным. Европейский суд отметил, что государства-члены
обязаны создать систему предоставления малоимущим обвиняемым
защитника, действия которого были бы эффективны" <1>.
--------------------------------
<1> См. Международные нормы и правоприменительная практика в
области прав и свобод человека. Пособие для российских
судей/Авторы-составители Л.Б. Алексеева, С.В. Сироткин. М., 1993. С.
51-57).
Лица, признанные потерпевшими по уголовному делу N 2004/01364/25,
находящемуся в производстве прокуратуры автономного округа, также не
обращались в государственные органы с жалобами на действия
(бездействие) адвокатов И. и К., никаких претензий к ним, в том числе
и со ссылкой на предписания ст. 13 Кодекса профессиональной этики
адвоката, не предъявляли.
При изложенных обстоятельствах Квалификационная комиссия не
признает представление Главного управления Росрегистрации по Москве
(направленное в порядке подп. 3 п. 1 ст. 20 Кодекса профессиональной
этики адвоката) от 4 декабря 2006 г. N 2006/77-31994, основанное на
обращении заместителя прокурора автономного округа Б. от 20 октября
2006 г. N 18-17725/06, надлежащим поводом для возбуждения
дисциплинарного производства в отношении адвокатов И. и К.
Если в ходе разбирательства дисциплинарного производства
обнаруживается отсутствие допустимого повода для его возбуждения,
Квалификационная комиссия выносит заключение о необходимости
прекращения дисциплинарного производства по этому основанию (подп. 6
п. 9 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката).
Дополнительно Квалификационная комиссия отмечает, что согласно п.
1 ст. 13 Кодекса профессиональной этики адвоката "Помимо случаев,
предусмотренных законодательством об адвокатской деятельности и
адвокатуре, адвокат не вправе принимать поручение на осуществление
защиты по одному уголовному делу от двух и более лиц, если: 1)
интересы одного из них противоречат интересам другого; 2) интересы
одного хотя и не противоречат интересам другого, но эти лица
придерживаются различных позиций по одним и тем же эпизодам дела; 3)
необходимо осуществлять защиту лиц, достигших и не достигших
совершеннолетия". Однако из доказательств, представленных участниками
дисциплинарного производства на основе принципов состязательности и
равенства прав участников дисциплинарного производства, не следует,
что между интересами П. и Ж., С., С., М., И., Б. имеются какие-либо
противоречия. Кроме того, в поданных гражданами Ж., С., С., М., И., Б.
в районный суд жалобах оспариваются действия (бездействие)
следователя, связанные с нарушением процессуальных прав лиц,
признанных потерпевшими, быть уведомленными о продлении срока
предварительного следствия, приостановлении или возобновлении
предварительного следствия, при этом вопросы существа обвинения,
предъявленного П., в жалобах не затрагиваются.
На рассмотрение представления Главного управления Росрегистрации
по Москве от 4 декабря 2006 г. N 2006/77-31994 предписания специальной
нормы - п. 6 ст. 17 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и
адвокатуре в Российской Федерации" не распространяются, поскольку оно
направлено в общем правовом режиме.
На основании изложенного Квалификационная комиссия Адвокатской
палаты города Москвы, руководствуясь п. 7 ст. 33 Федерального закона
"Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и
подп. 6 п. 9 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката, выносит
заключение о необходимости прекращения дисциплинарного производства,
возбужденного в отношении адвокатов И. и К. по представлению Главного
управления Росрегистрации по Москве (направленному в порядке подп. 3
п. 1 ст. 20 Кодекса профессиональной этики адвоката) от 4 декабря 2006
г. N 2006/77-31994 (основанному на обращении заместителя прокурора
автономного округа Б. от 20 октября 2006 г. N 18-17725/06), вследствие
обнаружившегося в ходе разбирательства отсутствия допустимого повода
для возбуждения дисциплинарного производства.
Совет согласился с мнением Квалификационной комиссии. |