ОБЗОР ДИСЦИПЛИНАРНОЙ ПРАКТИКИ
(ПО СОСТОЯНИЮ НА 15.03.2007)
ПИСЬМО
СОВЕТ АДВОКАТСКОЙ ПАЛАТЫ Г. МОСКВЫ
15 марта 2007 г.
(Д)
1. Если адвокат участвовал в судебном процессе без надлежаще
оформленного письменного соглашения со своим доверителем и
предъявления ордера, он как профессиональный участник судопроизводства
тем не менее остается членом адвокатского сообщества, к которому
обратились за оказанием квалифицированной юридической помощи.
Соответственно на него распространяются все правила, предусмотренные
Кодексом профессиональной этики адвоката. В частности, правило об
обязанности хранить адвокатскую тайну.
Распоряжением президента Адвокатской палаты г. Москвы N 180 от 13
октября 2006 г. было возбуждено дисциплинарное производство в
отношении адвоката С. Основанием для возбуждения дисциплинарного
производства явилась жалоба предпринимателя С-кого.
В жалобе, адресованной в Совет Адвокатской палаты г. Москвы,
С-кий указал, в частности, следующее.
В 2003-2004 гг. заявитель, действуя в личном качестве, а также в
качестве руководителя ЗАО, обращался к адвокату С. за оказанием
юридической помощи и выдавал ему в этих целях несколько доверенностей.
По этим доверенностям адвокат С. осуществлял различные юридически
значимые действия. В частности, в апреле 2004 г. С. участвовал в
качестве представителя С-кого в районном суде г. Москвы в рассмотрении
гражданского дела по его иску к С. о взыскании денег. Исковое
заявление по этому делу было подготовлено адвокатом С.
27.11.2005 истец С-кий узнал, что основное доказательство по делу
- соглашение между Б. и Г., по которому ему было уступлено право
требования, недостоверно. 2 декабря 2005 г. производство по указанному
гражданскому делу было прекращено в связи с отказом истца от иска.
Пользуясь имевшейся у него доверенностью, адвокат С. 29.11.2005
без ведома и согласия своего доверителя забрал из материалов
гражданского дела оригинал указанного выше соглашения между Б. и Г.
Через некоторое время - 22.12.2005 - в отношении заявителя СО при
ОВД района Х. г. Москвы было возбуждено уголовное дело по ч. 4 ст. 159
УК РФ. Причем основным доказательством по делу являлось все то же
соглашение между Б. и Г. Указанный документ был выдан следствию
адвокатом С. Кроме того, в рамках уголовного дела адвокат С. в
качестве свидетеля дал показания против своего бывшего доверителя. Эти
показания адвокат С. подтвердил также в ходе очной ставки между ним и
С-ким, которая имела место 21 февраля 2006 г.
В результате того, что С. дал показания против С-кого и передал
следствию соглашение, заявитель был признан обвиняемым, объявлен в
розыск и в отношении него была избрана мера пресечения в виде
содержания под стражей.
По мнению С-кого, выдвинутое против него обвинение было абсолютно
надуманным и необоснованным, но С. предпринимал самые активные меры к
тому, чтобы ухудшить положение своего доверителя. Заявитель полагал,
что адвокат С. грубо нарушил Кодекс профессиональной этики адвоката.
Изучив материалы дисциплинарного производства, обсудив доводы
заявителя С-кого, его представителя адвоката Г., выслушав объяснения
адвоката С., Квалификационная комиссия, проведя голосование именными
бюллетенями, пришла к следующим выводам.
В апреле - ноябре 2005 г. адвокат С. являлся представителем истца
С-кого при рассмотрении гражданского дела в районном суде г. Москвы о
взыскании денег с С-ва. Своим заявлением от 27 ноября 2006 г. С-кий
отказался от иска к С-ву, и 2 декабря того же года суд производство по
делу прекратил.
Однако 29 ноября 2005 г. до вынесения определения суда о
прекращении производства по делу без ведома и согласия истца С-кого
адвокату С. по его заявлению из материалов дела судом было выдано
соглашение между Б. и Г., по которому ему было уступлено право
требования. Узнав об этом, 2 декабря 2005 г. С-кий направил в суд г.
Москвы заявление об отзыве доверенности.
Как видно из объяснений участников дисциплинарного производства и
представленных ими материалов, которые обозревались в заседании
Квалификационной комиссии, юридическая помощь в районном суде г.
Москвы заявителю С-кому оказывалась адвокатом С. на основании
нотариально удостоверенной доверенности. Соглашение между С-ким и
адвокатом С. об оказании юридической помощи не было надлежаще
оформлено.
Между тем в соответствии с пп. 1 и 2 ст. 25 Кодекса
профессиональной этики адвоката адвокатская деятельность
осуществляется на основе соглашения между адвокатом и доверителем,
т.е. гражданско-правового договора, заключаемого в простой письменной
форме. Как со всей очевидностью следует из ст. 25 Кодекса
профессиональной этики адвоката, адвокат не вправе оказывать
юридическую помощь вне рамок адвокатской деятельности. Вступив в
гражданское дело на основании доверенности без заключения письменного
соглашения и без предъявления суду ордера, адвокат С. ненадлежаще
исполнял свои профессиональные обязанности перед доверителем.
Совершение адвокатом такого рода действий является дисциплинарным
проступком.
В то же время в данном случае адвокат С. за совершение указанного
дисциплинарного проступка не может быть привлечен к дисциплинарной
ответственности.
В соответствии с абз. 2 п. 5 ст. 18 Кодекса профессиональной
этики адвоката меры дисциплинарной ответственности могут быть
применены к адвокату, если с момента совершения им нарушения прошло не
более одного года. Производство по гражданскому делу, в котором
адвокат С. был представителем заявителя С-кого, определением суда было
прекращено 2 декабря 2005 г., т.е. за пределами годичного давностного
срока привлечения к дисциплинарной ответственности.
В то же время Квалификационная комиссия констатирует в действиях
адвоката С. наличие дисциплинарного проступка, который заключается в
следующем.
Адвокат не должен оказывать юридическую помощь вне рамок
надлежащим образом оформленного соглашения с доверителем. Однако если
в силу каких-то причин адвокат участвовал в процессе без требуемого
ст. 25 Закона оформления своего соглашения с доверителем, он как
профессиональный участник судопроизводства тем не менее остается
членом адвокатского сообщества, к которому обратились за оказанием
квалифицированной юридической помощи. Соответственно и в этом случае
на него распространяются все правила, действующие в этом сообществе.
На основании пп. 2 и 3 ст. 5 Кодекса профессиональной этики
адвоката адвокат должен избегать действий, направленных к подрыву
доверия. Злоупотребление доверием несовместимо со званием адвоката. В
соответствии с пп. 1-6 ст. 6 Кодекса профессиональной этики адвоката
без доверия к адвокату не может быть уверенности в сохранении тайны.
Профессиональная тайна адвоката представляет собой иммунитет
доверителя, предоставленный последнему Конституцией Российской
Федерации.
Профессиональная тайна является безусловным приоритетом
деятельности адвоката. Срок хранения тайны не ограничен во времени.
Адвокат не может быть освобожден от обязанности хранить
профессиональную тайну никем, кроме доверителя.
Без согласия доверителя адвокат вправе использовать сообщенные
ему доверителем сведения в объеме, который адвокат считает разумно
необходимым для обоснования своей позиции при рассмотрении
гражданского спора между ним и доверителем или для своей защиты по
возбужденному против него дисциплинарному производству или уголовному
делу.
В частности, правила сохранения профессиональной тайны
распространяются на:
- факт обращения к адвокату, включая имена и названия
доверителей;
- все доказательства и документы, собранные адвокатом в ходе
подготовки к делу;
- сведения, полученные адвокатом от доверителей;
- информацию о доверителе, ставшую известной адвокату в процессе
оказания юридической помощи;
- содержание правовых советов, данных непосредственно доверителю
или ему предназначенных;
- любые другие сведения, связанные с оказанием юридической
помощи.
Адвокат не вправе давать свидетельские показания об
обстоятельствах, которые стали ему известны в связи с исполнением
профессиональных обязанностей, а на основании подп. 1 п. 1 ст. 9
Кодекса профессиональной этики адвоката адвокат не вправе действовать
вопреки законным интересам доверителя.
Как видно из представленных заявителем документов, 22.12.2005 СО
при ОВД района Х. г. Москвы по признакам преступления,
предусмотренного ч. 4 ст. 159 УК РФ, в отношении доверителя адвоката
С. С-кого было возбуждено уголовное дело. Он был обвинен в хищении
денежных средств, принадлежащих Г., путем совершения мошеннических
действий в размере 5 млн. рублей, т.е. в особо крупном размере.
14.06.2006 С-кий был задержан, ему было предъявлено обвинение в
хищении денежных средств Б., В. и Г., т.е. в совершении преступлений,
предусмотренных ч. 4 ст. 159 УК РФ, а 15.06.2006 в отношении заявителя
районным судом г. Москвы избрана мера пресечения в виде заключения под
стражу.
Однако как со всей очевидностью следует из постановления о
возбуждении уголовного дела от 22.12.2005, постановления заместителя
прокурора г. Москвы от 11 августа 2006 г. об отмене постановления о
привлечении в качестве обвиняемого, письма заместителя Генерального
прокурора РФ на имя депутата Государственной Думы РФ С. от 11 сентября
2006 г., а также постановления о прекращении уголовного дела от 14
сентября 2006 г., уголовное дело в отношении заявителя Г-кого было
возбуждено незаконно. Гражданско-правовые отношения, связанные с
заключением договора займа, а затем с уступкой требования, абсолютно
искусственно и весьма неуклюже были преподнесены в качестве уголовного
преступления. По указанной причине прокуратурой г. Москвы 11.08.2006
постановление о привлечении в качестве обвиняемого С-кого было
отменено как необоснованное, и из-под стражи он был освобожден.
Постановлением от 14 сентября 2006 г. уголовное дело в отношении
С-кого было производством прекращено за отсутствием в его действиях
состава преступления.
Незаконное предъявление С-кому обвинения в мошенническом хищении
денежных средств в особо крупном размере, соединенное с незаконным
лишением его свободы, в значительной степени базировалось на действиях
адвоката С., который разгласил профессиональную тайну и действовал
вопреки законным интересам доверителя.
В частности, в ходе очной ставки 21 февраля 2006 г. с его
доверителем С-ким адвокат С. подробно рассказал следствию обо всех
обстоятельствах гражданского дела, которое в апреле - декабре 2005 г.
он вел в интересах С-кого в суде г. Москвы. Так, адвокат С. на очной
ставке сообщил о факте обращения к нему С-кого с просьбой оказать
юридическую помощь в подготовке соглашения об уступке требования, обо
всех деталях этого соглашения, о даче адвокатом разного рода
консультаций и разъяснений, о подготовке иных юридических документов,
а также об обстоятельствах подготовки и ведения гражданского дела в
районном суде г. Москвы.
Указанные сведения в полной мере подпадают под действие ст. 6
Кодекса профессиональной этики адвоката, разглашать которые адвокат не
имеет право.
Соответственно адвокат С. не вправе был давать свидетельские
показания и участвовать в качестве свидетеля в очной ставке, поскольку
это было связано с разглашением обстоятельств, которые стали ему
известны в связи с исполнением профессиональных обязанностей.
Разглашенные адвокатом С. обстоятельства гражданско-правового
характера впоследствии органами предварительного следствия были
необоснованно квалифицированы в качестве преступления.
Поступая подобным образом, адвокат С., вне сомнения, действовал
вопреки законным интересам своего доверителя, тем самым нарушив
положение, сформулированное в подп. 1 п. 1 ст. 9 Кодекса
профессиональной этики адвоката.
То обстоятельство, что незаконно возбужденное в отношении С-кого
уголовное дело являлось типично "заказным", со всей очевидностью
вытекает из представленных заявителем документов. В частности, из
письма следователя 3 отдела СЧ ГСУ при ГУВД г. Москвы И. от 14.09.2006
на имя С-кого следует, что он, следователь, удовлетворил ходатайство
заявителя о приобщении к материалам уголовного дела N 23885 "диска с
имеющимися на нем файлами, а именно: аудиозаписью телефонных
разговоров Б. с сотрудниками правоохранительных органов, распечатанным
текстом, распечатанным списком участников переговоров" и пояснением
С-кого к этой информации.
В письме заместителя Генерального прокурора Российской Федерации
на имя депутата Государственной Думы С. говорится:
"По поводу выявленных нарушений уголовно-процессуального
законодательства прокуратурой города 15.08.2006 внесено представление
на имя начальника ГСУ при ГУВД г. Москвы.
Управлению по расследованию особо важных дел Генеральной
прокуратуры Российской Федерации поручено проверить сведения о
противоправной деятельности ряда работников правоохранительных органов
в порядке ст. 144, 145 УПК РФ".
На основании подп. 4 п. 1 ст. 7 и подп. 2 п. 2 ст. 17
Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в
Российской Федерации" адвокат обязан соблюдать Кодекс профессиональной
этики адвоката. В соответствии с п. 1 ст. 18 Кодекса профессиональной
этики адвоката нарушение адвокатом требований законодательства об
адвокатской деятельности и адвокатуре и названного Кодекса,
совершенное умышленно или по грубой неосторожности, влечет применение
мер дисциплинарной ответственности.
Квалификационная комиссия по результатам рассмотрения жалобы дает
заключение о наличии или об отсутствии в действиях (бездействии)
адвоката нарушения норм Кодекса профессиональной этики адвоката, о
неисполнении или ненадлежащем исполнении им своих обязанностей.
Квалификационная комиссия Адвокатской палаты г. Москвы,
руководствуясь подп. 4 п. 1 ст. 7, подп. 2 п. 2 ст. 17, п. 7 ст. 33
Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в
Российской Федерации", ст. 5-6, подп. 1 п. 1 ст. 9, п. 1, абз. 2 п. 5
ст. 18 и подп. 1, 5 п. 9 ст. 23 Кодекса профессиональной этики
адвоката, по результатам рассмотрения жалобы С-кого выносит
заключение:
- о наличии в действиях адвоката С. нарушения норм Кодекса
профессиональной этики адвоката, выразившегося в его участии в
качестве свидетеля в очной ставке против доверителя С-кого, в ходе
которой были разглашены сведения, составляющие профессиональную тайну;
- о необходимости прекращения дисциплинарного производства в
отношении адвоката С. в части его действий, выразившихся в
ненадлежащем исполнении своих профессиональных обязанностей перед
доверителем, вследствие истечения срока применения мер дисциплинарной
ответственности, обнаружившегося в ходе разбирательства
Квалификационной комиссией.
Совет согласился с решением Квалификационной комиссии и вынес
решение о прекращении статуса адвоката С.
2. В соответствии с Кодексом профессиональной этики адвоката
закон и нравственность в профессии адвоката выше воли доверителя,
никакие пожелания, просьбы или указания доверителя, направленные к
несоблюдению закона или нарушению правил, предусмотренных Кодексом, не
могут быть исполнены адвокатом.
Начальник Федерального государственного учреждения "Следственный
изолятор N 6" (ФГУ ИЗ-50/6 УФСИН России по Московской области) С.
обратился в Адвокатскую палату г. Москвы с сообщением, указав в нем,
что 18 августа 2006 г. при встрече адвоката К. со своим подзащитным
заключенным Е., 1970 г.р. в следственных кабинетах, находящихся на
режимной территории СИЗО, адвокат передал подследственному деньги в
сумме 3000 рублей; просит принять меры.
Изучив материалы дисциплинарного производства, обсудив доводы
представления вице-президента Адвокатской палаты г. Москвы Живиной
А.В. от 12 сентября 2006 г., основанного на сообщении начальника ФГУ
ИЗ-50/6 УФСИН России по Московской области С. от 23 августа 2006 г. N
51/45-772, Квалификационная комиссия, проведя голосование именными
бюллетенями, пришла к следующим выводам.
18 августа 2006 г. адвокату К. в помещении ФГУ ИЗ-50/6 УФСИН
России по Московской области (г. Коломна) было предоставлено свидание
с подзащитным Е.; во время свидания адвокат передал содержащемуся под
стражей обвиняемому Е. 3000 руб.
После изъятия у арестованного Е. 3000 руб. последний, а также
адвокат К. в письменных объяснениях на имя начальника ФГУ ИЗ-50/6
УФСИН России по Московской области подтвердили факт получения Е. от
адвоката К. во время свидания 3000 руб.
При этом в письменных объяснениях, представленных в
Квалификационную комиссию, адвокат К. уточнил, что он "поддался
уговорам родственников" Е., поскольку у последнего болели зубы, а
администрация следственного изолятора, якобы, несмотря на обращения
родственников и адвоката, не принимала мер к оказанию Е. медицинской
помощи.
Между тем в соответствии с ч. 2 ст. 25 Федерального закона "О
содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении
преступлений" от 15 июля 1995 г. и п. 90 Правил внутреннего распорядка
следственных изоляторов уголовно-исполнительной системы (утв. приказом
Министерства юстиции РФ от 14 октября 2005 г. N 189) деньги
подозреваемым и обвиняемым переводятся почтовым переводом в адрес СИЗО
и зачисляются на их лицевые счета.
Порядок медико-санитарного обеспечения подозреваемых и обвиняемых
в СИЗО регламентируется ст. 24 Федерального закона "О содержании под
стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений" от 15
июля 1995 г. и пп. 126-133 Правил внутреннего распорядка следственных
изоляторов уголовно-исполнительной системы.
Перечень предметов первой необходимости, обуви, одежды и других
промышленных товаров, а также продуктов питания, которые подозреваемые
и обвиняемые могут иметь при себе, хранить, получать в посылках и
передачах и приобретать по безналичному расчету, является приложением
N 2 к Правилам внутреннего распорядка следственных изоляторов
уголовно-исполнительной системы. Предметы и вещи, не предусмотренные
настоящим Перечнем, являются запрещенными. Наличные деньги Перечнем не
предусмотрены.
Адвокатской деятельностью является квалифицированная юридическая
помощь, оказываемая на профессиональной основе лицами, получившими
статус адвоката в порядке, установленном федеральным законом,
физическим и юридическим лицам (доверителям) в целях защиты их прав,
свобод и интересов, а также обеспечения доступа к правосудию. Адвокат
является независимым профессиональным советником по правовым вопросам
(п. 1 ст. 1, п. 1 ст. 2 Федерального закона "Об адвокатской
деятельности и адвокатуре в Российской Федерации").
Передача адвокатом во время свидания лицу, содержащемуся под
стражей, наличных денег юридической помощью не является.
Адвокат при осуществлении профессиональной деятельности обязан
честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы
доверителей всеми не запрещенными законодательством Российской
Федерации средствами, соблюдать Кодекс профессиональной этики
адвоката, согласно п. 1 ст. 10 которого "закон и нравственность в
профессии адвоката выше воли доверителя, никакие пожелания, просьбы
или указания доверителя, направленные к несоблюдению закона или
нарушению правил, предусмотренных Кодексом профессиональной этики
адвоката, не могут быть исполнены адвокатом" (подп. 1 и 4 п. 1 ст. 7
Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в
Российской Федерации"; п. 1 ст. 10 Кодекса профессиональной этики
адвоката).
За неисполнение либо ненадлежащее исполнение своих обязанностей
адвокат несет ответственность, предусмотренную Федеральным законом "Об
адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" (п. 2
ст. 7 названного Закона).
Передав содержащемуся под стражей обвиняемому Е. по просьбе его
родственников 3000 руб. во время свидания с подзащитным 18 августа
2006 г. в помещении ФГУ ИЗ-50/6 УФСИН России по Московской области (г.
Коломна), адвокат К. нарушил п. 1 ст. 10 Кодекса профессиональной
этики адвоката.
На основании изложенного Квалификационная комиссия Адвокатской
палаты города Москвы, руководствуясь п. 7 ст. 33 Федерального закона
"Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и
подп. 1 п. 9 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката, выносит
заключение о нарушении адвокатом К. п. 1 ст. 10 Кодекса
профессиональной этики адвоката, выразившемся в том, что он передал
содержащемуся под стражей обвиняемому Е. по просьбе его родственников
3000 руб. во время свидания с подзащитным 18 августа 2006 г. в
помещении ФГУ ИЗ-50/6 УФСИН России по Московской области (г. Коломна).
Совет согласился с мнением Комиссии. Адвокату К. объявлено
предупреждение.
3. Подача в канцелярию суда (мирового судьи) ходатайства об
отложении судебного заседания по делу не является обстоятельством,
освобождающим адвоката от участия в судебном заседании, поскольку
решение по любым ходатайствам принимает судья, а не работник
канцелярии.
Гражданка Ф. обратилась в Совет Адвокатской палаты г. Москвы с
просьбой возбудить дисциплинарное производство в отношении адвоката
П., который, заключив с ней два соглашения на ведение ее
административного дела у мирового судьи (отдельно - при рассмотрении
ее дела по первой инстанции и отдельно - на участие в апелляционном
рассмотрении дела), в судебном заседании по первой инстанции участия
не принял, а его участие в апелляционном рассмотрении дела было
пассивным и не обеспечило принятия благоприятного для нее решения.
1 сентября 2006 г. президентом Адвокатской палаты г. Москвы на
основании ст. 31 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и
адвокатуре в Российской Федерации" было возбуждено дисциплинарное
производство в отношении адвоката П. (распоряжение N 171), материалы
которого направлены на рассмотрение Квалификационной комиссии
Адвокатской палаты г. Москвы.
В заседании Квалификационной комиссии Ф. свою жалобу поддержала.
Адвокат П. в своем письменном обращении на имя президента
Адвокатской палаты г. Москвы и в заседании Квалификационной комиссии
не отрицал того, что в судебном заседании по первой инстанции участия
не принял, объяснив свое отсутствие в заседании у мирового судьи по
делу Ф. тем, что начало заседания задерживалось, поэтому, не имея
возможности долго ждать, он подал в канцелярию мирового судьи
письменное ходатайство о предоставлении ему возможности ознакомления с
материалами дела и перенесении рассмотрения дела на более поздний
срок. Судьи, которой, по его словам, в тот момент не было на месте, и
соответственно рассмотрения его ходатайства он не дождался и ушел, так
как у него на это время было назначено участие в следственных
действиях со своим подзащитным. Апелляционную жалобу подал
своевременно, в судебном заседании районного суда г. Москвы участие
принял, жалобу поддержал и даже подал дополнительную жалобу. Однако
федеральный судья районного суда с ним и его доверительницей не
согласился, постановление мирового судьи оставил без изменения, а
жалобы - без удовлетворения. Он готов обжаловать принятые по делу Ф.
судебные решения в надзорном порядке, но Ф. от его дальнейшей помощи
отказалась.
Заслушав объяснения заявителя Ф. и адвоката П., ознакомившись с
копиями соглашений гражданки Ф. с адвокатом П. на представительство
интересов Ф. при рассмотрении мировым судьей дела о лишении
специального права и на защиту доверительницы в апелляционной
инстанции, с копиями корешков ордера, выпиской из карточки счета
адвоката П., свидетельствующей об уплате Ф. на счет сумм гонорара,
Квалификационная комиссия отмечает, что адвокат П., заключив с Ф.
соглашение от 7 апреля 2006 года, принял на себя обязанность
представлять ее интересы при рассмотрении мировым судьей
административного дела о лишении ее права управлять автотранспортом,
но этой обязанности не выполнил. Подача в канцелярию мирового судьи
ходатайства об отложении судебного заседания по делу не является
обстоятельством, освобождающим адвоката от участия в судебном
заседании, поскольку решение по любым ходатайствам принимает судья, а
не работники канцелярии. Не убедившись в том, что его ходатайство в
надлежащем порядке рассмотрено и удовлетворено, адвокат не вправе был
покидать здание суда.
Квалификационная комиссия находит, что в данном случае адвокат П.
не выполнил возложенной на него Законом (п. 1 ч. 1 ст. 7 Федерального
закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской
Федерации") и Кодексом профессиональной этики адвоката (п. 1 ст. 8
Кодекса) профессиональной обязанности честно, разумно и добросовестно
защищать права и интересы доверителя.
Нарушение адвокатом требований законодательства об адвокатской
деятельности и адвокатуре и Кодекса профессиональной этики адвоката,
совершенное умышленно или по грубой неосторожности, влечет применение
мер дисциплинарной ответственности, предусмотренных законодательством
об адвокатской деятельности и адвокатуре и Кодексом профессиональной
этики адвоката (ст. 18, п. 1 Кодекса).
На основании изложенного, руководствуясь п. 7 ст. 33 Федерального
закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской
Федерации" и подп. 1 п. 9 ст. 23 Кодекса профессиональной этики
адвоката, Квалификационная комиссия Адвокатской палаты города Москвы
выносит заключение о нарушении адвокатом П. требований п. 1 ч. 1 ст. 7
Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в
Российской Федерации" и п. 1 ст. 8 Кодекса профессиональной этики
адвоката, выразившемся в том, что он, приняв на себя обязанность
представлять интересы Ф. при рассмотрении мировым судьей
административного дела о лишении ее права управлять автотранспортным
средством, этой обязанности не выполнил.
Совет согласился с мнением Квалификационной комиссии и вынес
адвокату П. замечание.
4. При рассмотрении дисциплинарного производства, носящего
публично-правовой характер, Квалификационная комиссия исходит из
презумпции добросовестности адвоката, обязанность опровержения которой
возложена на заявителя (участника дисциплинарного производства,
требующего привлечения адвоката к дисциплинарной ответственности).
1. Мировой судья обратилась в Адвокатскую палату г. Москвы с
сообщением, указав в нем, что 18 сентября 2006 г. в канцелярию
судебного участка с заявлением об отмене мер по обеспечению иска
обратилась адвокат Г., которая, не подтверждая своих полномочий,
указывающих на статус адвоката, не предъявляя удостоверения адвоката,
в грубой форме потребовала незамедлительно рассмотреть вышеуказанное
заявление ее доверителя - К., считая, что в соответствии со ст. 144
ГПК РФ судья обязан незамедлительно снять меры по обеспечению иска, а
именно: "в течение суток после подачи заявления ее доверителем, а в
случае отказа она каждые сутки будет писать аналогичные заявления об
отмене мер по обеспечению иска"; заведующий канцелярией приняла от
адвоката Г. вышеуказанное заявление от 18 сентября 2006 г. и пояснила
адвокату, что данное заявление будет судьей рассмотрено, однако
адвокат Г. начала в грубой форме требовать рассмотрения поданного ею
заявления незамедлительно, в течение суток; 19 сентября 2006 г.
адвокатом Г. было подано аналогичное заявление об отмене мер по
обеспечению иска и также ею не было представлено ни удостоверения
адвоката, ни ордера на представление интересов К. В судебном участке
21 сентября 2006 г. в приемные часы (на личном приеме) адвокат Г.
потребовала от судьи в грубой и неуважительной форме, проявляя явное
неуважение к суду, в нарушение ст. 144 ГПК РФ незамедлительно вынести
определение об отмене мер по обеспечению иска, при этом на предложение
судьи подтвердить полномочия адвоката-представителя удостоверением и
ордером, выдаваемым соответствующим адвокатским образованием, как того
требует ст. 53 ГПК РФ, переходя на крик со словами "закон читать
надо", бросила судье на стол копию доверенности от 15 августа 2006 г.
на представление интересов К., категорически отказавшись предъявить
данную доверенность в подлинном виде. Заявитель отмечает, что им
неоднократно адвокату Г. были разъяснены положения ст. 144 ГПК РФ,
обязывающие суд рассматривать вопрос об отмене мер по обеспечению иска
только в судебном заседании после вынесения соответствующего
определения суда и надлежащего извещения всех заинтересованных лиц о
дате, месте и времени рассмотрения данного заявления.
По мнению заявителя, адвокат Г. грубо нарушила:
- ст. 7 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и
адвокатуре в Российской Федерации", в соответствии с которой адвокат
обязан честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные
интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством РФ
способами; ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката, в
соответствии с которой адвокат обязан квалифицированно защищать
интересы доверителей всеми не запрещенными законодательством
способами, руководствуясь Конституцией РФ, законом и настоящим
Кодексом;
- п. 1 ст. 10 Кодекса профессиональной этики адвоката, в
соответствии с которым "закон и нравственность в профессии адвоката
выше воли доверителя. Никакие пожелания, просьбы или указания
доверителя, направленные к несоблюдению закона или нарушению правил,
предусмотренных настоящим Кодексом, не могут быть исполнены
адвокатом", а адвокат Г. оказывала давление на суд, призывая к
вынесению заведомо неправосудного решения, что несовместимо с
принятыми на себя обязательствами, установленными для лица, имеющего
статус адвоката в Российской Федерации;
- ст. 12 Кодекса профессиональной этики адвоката, поскольку
адвокат Г. оказывала давление на суд и в грубой форме требовала от
судьи рассмотрения поданного ею заявления об отмене мер по обеспечению
иска в течение суток, тем самым вынуждала суд нарушить права и
законные интересы других участников процесса, а также действующее в
Российской Федерации процессуальное законодательство.
Заявитель обращает внимание на то, что, по его мнению, порядок, в
котором адвокат Г. приносит свои обращения суду в виде заявлений от 18
и 19 сентября 2006 г. (копии заявлений об отмене мер обеспечения иска
приложены к сообщению заявителя), указывает на отсутствие у данного
адвоката элементарных знаний норм ГПК РФ, при этом адвокат Г. в
названных заявлениях в обоснование своих требований делает ссылку на
ст. 144 ГПК РФ, цитируя данную норму права, однако данный адвокат либо
не понимает нормы процессуального закона либо ее действия умышленно
направлены на несоблюдение законодательства РФ как судом, так и самим
адвокатом Г.
Заявитель также указал, что адвокат Г. при предъявлении своих
требований, сопровождала эти требования грубыми и оскорбительными
высказываниями в присутствии работников канцелярии.
Изучив материалы дисциплинарного производства, обсудив доводы
сообщения мирового судьи от 27 сентября 2006 г., Квалификационная
комиссия, проведя голосование именными бюллетенями, пришла к следующим
выводам.
Адвокат при осуществлении профессиональной деятельности обязан
честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и
своевременно исполнять обязанности, отстаивать права и законные
интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством Российской
Федерации способами; соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката
(подп. 1 и 4 п. 1 ст. 7 Федерального закона "Об адвокатской
деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", п. 1 ст. 8 Кодекса
профессиональной этики адвоката), в силу которого:
"Адвокаты при всех обстоятельствах должны сохранять честь и
достоинство, присущие их профессии" (п. 1 ст. 4);
"При осуществлении профессиональной деятельности адвокат
придерживается манеры поведения, соответствующей деловому общению" (п.
2 ст. 8);
"Адвокат не вправе допускать в процессе разбирательства дела
высказывания, умаляющие честь и достоинство других участников
разбирательства, даже в случае их нетактичного поведения" (подп. 7 п.
1 ст. 9);
"Участвуя или присутствуя на судопроизводстве, адвокат должен
соблюдать нормы соответствующего процессуального законодательства,
проявлять уважение к суду" (ч. 1 ст. 12), "возражая против действий
судей, адвокат должен делать это в корректной форме и в соответствии с
законом" (ч. 2 ст. 12).
За неисполнение либо ненадлежащее исполнение своих обязанностей
адвокат несет ответственность, предусмотренную Федеральным законом "Об
адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" (п. 2
ст. 7 названного Закона).
Из представленных участниками дисциплинарного производства
доказательств следует, что 15 августа 2006 г. между К. и адвокатом Г.
было заключено соглашение N 334-СГ об оказании юридической помощи, в
том числе путем представления интересов К. по гражданскому делу,
находившемуся на момент заключения соглашения в производстве
федерального судьи районного суда г. Москвы Ц., рассматривавшей его в
апелляционном порядке по жалобе К. Полномочия адвоката Г. для участия
в данном гражданском деле были удостоверены находящимся в его
материалах ордером и доверенностью от имени К.
4 сентября 2006 г. районный суд г. Москвы, рассмотрев с участием
адвоката Г. апелляционную жалобу К. на решение мирового судьи от 3
октября 2005 г., отменил его и постановил новое решение, которым
удовлетворил исковые требования К., а во встречном иске К. отказал. 18
сентября 2006 г. адвокат Г. обратилась в канцелярию судебного участка
судебного района г. Москвы по вопросу получения копии решения
районного суда г. Москвы от 4 сентября 2006 г. и подачи заявления об
отмене мер обеспечения иска, поскольку вопрос об отмене мер
обеспечения иска не был разрешен судом апелляционной инстанции при
вынесении решения. В этот же день адвокату Г. как представителю К.
была выдана заверенная копия решения районного суда г. Москвы от 4
сентября 2006 г., вступившего в законную силу, о чем имеется
соответствующая отметка в материалах гражданского дела. 19 сентября
2006 г. адвокат Г. повторно подала в канцелярию судебного участка
судебного района г. Москвы подробное заявление об отмене мер
обеспечения иска.
Адвокат Г. обоснованно указывает на несостоятельность доводов
заявителя о том, что якобы она 18 и 19 сентября 2006 г. действовала,
"не подтверждая своих полномочий, указывающих на статус адвоката, и не
предъявляя удостоверение адвоката", поскольку полномочия адвоката
действовать от имени К. были проверены заведующим канцелярией в
соответствии с обязанностями, возложенными на нее Инструкцией по
делопроизводству в районном суде (утв. приказом Судебного департамента
при Верховном Суде РФ от 29 апреля 2003 г. N 36 с изм. от 1 августа
2005 г.), путем проверки ордера и копии доверенности, имеющихся в
материалах гражданского дела, сличения указанной копии с
предъявленными адвокатом оригиналом доверенности и удостоверением
личности адвоката путем предъявления паспорта гражданина РФ и
удостоверения адвоката. Квалификационная комиссия соглашается с
доводом адвоката Г. о том, что при отсутствии у нее документов,
удостоверяющих полномочия как представителя К., заведующий канцелярией
не выдала бы ей копию вступившего в законную силу судебного акта, а
равно не приняла бы у нее заявлений об отмене мер обеспечения иска
(ксерокопии заявлений представлены Комиссии самим заявителем, на
документах имеются штампы с записями "Вх. N 514 от 18.09.2006 Мировой
судья в городе Москве, "Вх. N 521 от 19.09.2006 Мировой судья в городе
Москве и заявления о выдаче исполнительного листа (ксерокопия
заявления представлена Комиссии адвокатом, на документе имеется штамп
с записями "Вх. N 502 от 19.09.2006 Мировой судья в городе Москве).
Ничем объективно не подтверждены и доводы заявителя о том, что 18
сентября 2006 г. адвокат Г. "в грубой форме" потребовала от
заведующего канцелярией, а 21 сентября 2006 г. "в грубой и
неуважительной форме" потребовала от мирового судьи незамедлительно
рассмотреть заявление об отмене мер обеспечения иска и вынести
соответствующее определение.
Поскольку апелляционное решение районного суда г. Москвы от 4
сентября 2006 г., которым исковые требования К. (доверителя адвоката
Г.) были удовлетворены, а в удовлетворении встречного иска К. было
отказано в силу п. 2 ст. 329 ГПК РФ, вступило в законную силу со дня
его принятия, на 18 сентября 2006 г. гражданское дело поступило из
районного суда г. Москвы в судебный участок судебного района г. Москвы
- у К. (в том числе в лице его представителя адвоката Г.) имелись
законные основания обратиться в порядке ст. 144 ГПК РФ к мировому
судье с заявлением об отмене обеспечения иска (дальнейшее сохранение
этих мер не имело законных оснований, поскольку вступившим в законную
силу судебным актом было отказано в удовлетворении исковых требований
К., в обеспечение которых эти меры применялись; кроме того, с момента
вступления в законную силу решения суда апелляционной инстанции без
законных оснований продолжало ограничиваться гарантированное К. ст. 35
Конституции РФ право частной собственности). В силу названных же
причин у К. (в том числе в лице его представителя адвоката Г.) имелись
законные основания обратиться к мировому судье с заявлением о выдаче
копий судебных актов и исполнительного листа.
Адвокат Г. пояснила, что 21 сентября 2006 г. она была вынуждена
обратиться на личном приеме к мировому судье Б. по вопросу о выдаче
исполнительного листа, поскольку сотрудник канцелярии категорически
отказывалась выдать указанный исполнительный документ до рассмотрения
по существу вопроса об отмене мер обеспечения иска. При этом
Квалификационная комиссия считает неопровергнутыми объяснения адвоката
о том, что копию доверенности на представление интересов К. от 15
августа 2006 г. она на стол судье Б. "не бросала", в том числе ввиду
отсутствия объективной необходимости совершать подобные недопустимые
действия, т.к. ордер и копия доверенности на представление интересов
К. уже находились в материалах гражданского дела, а мировой судья Б.,
не убедившись в легитимности полномочий адвоката Г., ни в коем случае
не могла бы дать распоряжение сотрудникам судебного аппарата о выдаче
ей исполнительного листа о взыскании с А. в пользу К. 3600 штук
обыкновенных именных бездокументарных акций ОАО "Газпром" стоимостью
более 30000 долларов США. Поскольку указанный исполнительный документ
был выдан адвокату Г. 21 сентября 2006 г., о чем имеется
соответствующая отметка в материалах гражданского дела, то адвокат
полагает, что объем ее полномочий как представителя К. не вызывал
сомнений ни у заведующего канцелярией, ни у мирового судьи Б.
Квалификационная комиссия не может согласиться и с утверждением
заявителя о том, что "порядок, в котором адвокат Г. приносит свои
обращения к суду в виде заявлений от 18 и 19 сентября 2006 г.,
указывает на отсутствие у данного адвоката элементарных знаний норм
ГПК РФ", наоборот, ознакомившись с данными заявлениями, в которых
подробно со ссылками на нормы права излагаются мотивы, по которым
заявитель просит суд принять конкретное процессуальное решение,
Квалификационная комиссия констатирует, что "элементарные знания норм
ГПК РФ" (по крайней мере в поставленной заявителем под сомнение части)
у адвоката Г. имеются.
В сообщении заявителя указывается, что якобы "свои требования о
незамедлительном рассмотрении заявления об отмене мер по обеспечению
иска в течение суток адвокат Г. высказывала в присутствии работников
суда и посетителей, которые находились в здании суда (понедельник -
18.09.2006; четверг - 21.09.2006), и сопровождала эти требования
грубыми и оскорбительными высказываниями, умаляющими честь и
достоинство судьи, заведующего канцелярией, секретаря судебного
заседания", при этом "приводить выражения, которые высказывала адвокат
Г. в здании судебного участка судебного района г. Москвы 18 и 19
сентября 2006 г., заявитель не считает для себя возможным, так как с
большим уважением относится к представителям Адвокатской палаты г.
Москвы и профессии адвоката в целом".
Квалификационная комиссия отмечает, что конкретность обвинения
является общеправовым принципом и необходимой предпосылкой реализации
лицом, против которого выдвинуто обвинение, права на защиту. Обвиняя
адвоката Г. в ненадлежащем поведении в здании суда 18 и 19 сентября
2006 г. при осуществлении профессиональной деятельности, заявитель был
обязан указать на конкретные факты такого поведения (суть нарушения,
"выражений" и т.д.). Квалификационная комиссия не вправе оценивать
некие абстрактные "выражения", якобы высказанные адвокатом Г. в здании
судебного участка судебного района г. Москвы 18 и 19 сентября 2006 г.
Уклонение стороны дисциплинарного производства, требующей привлечения
адвоката к дисциплинарной ответственности, от конкретизации обвинения
обязывает правоприменяющий орган толковать все сомнения в пользу лица,
против которого выдвинуто обвинение в ненадлежащем поведении
(адвоката).
В соответствии с п. 1 ст. 23 Кодекса профессиональной этики
адвоката разбирательство в Квалификационной комиссии адвокатской
палаты субъекта Российской Федерации осуществляется на основе
принципов состязательности и равенства участников дисциплинарного
производства; участники дисциплинарного производства с момента его
возбуждения имеют право в том числе представлять доказательства (подп.
3 п. 5 ст. 23 Кодекса).
При рассмотрении дисциплинарного производства, носящего
публично-правовой характер, Квалификационная комиссия исходит из
презумпции добросовестности адвоката, обязанность опровержения которой
возложена на заявителя (участника дисциплинарного производства,
требующего привлечения адвоката к дисциплинарной ответственности),
который должен доказать те обстоятельства, на которые он ссылается как
на основания своих требований. Однако таких доказательств заявителем
не представлено, а представленные адвокатом Г. объяснения и письменные
доказательства опровергают доводы, содержащиеся в сообщении заявителя.
Исследовав доказательства, представленные участниками
дисциплинарного производства на основе принципов состязательности и
равенства прав участников дисциплинарного производства,
Квалификационная комиссия приходит к выводу о том, что адвокатом Г.
при обстоятельствах, описанных в сообщении мирового судьи от 27
сентября 2006 г., не допущено нарушения норм законодательства об
адвокатской деятельности и адвокатуре и (или) Кодекса профессиональной
этики адвоката.
На основании изложенного Квалификационная комиссия Адвокатской
палаты города Москвы, руководствуясь п. 7 ст. 33 Федерального закона
"Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и
подп. 2 п. 9 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката, выносит
заключение о необходимости прекращения дисциплинарного производства в
отношении адвоката Г. вследствие отсутствия в ее действиях
(бездействии), описанных в сообщении мирового судьи от 27 сентября
2006 г., нарушения норм законодательства об адвокатской деятельности и
адвокатуре и (или) Кодекса профессиональной этики адвоката.
Совет согласился с мнением Квалификационной комиссии.
2. 26 августа 2006 г. гражданка Г. обратилась в Адвокатскую
палату г. Москвы с жалобой на ненадлежащее исполнение адвокатом К.
своих профессиональных обязанностей перед доверителем, в которой
указано, что 21 июня 2006 г. между Г. и адвокатом К. было заключено
соглашение на оказание юридических услуг по осуществлению защиты
дочери доверительницы С., обвиняемой по ст. 228.1, ч. 3, п. "г" УК РФ
(незаконный сбыт наркотических средств, совершенный в особо крупном
размере - Примечание Комиссии), согласно п. 3 заключенного договора
(ксерокопия соглашения на оказание юридических услуг приложена к
жалобе) стоимость оказываемых услуг составила 3000 долларов США;
данная сумма была уплачена доверительницей адвокату К. при заключении
договора, о чем указано в п. 3 указанного выше соглашения; согласно
достигнутой между сторонами договоренности в эту сумму денег входило
участие адвоката в судах всех инстанций, на предварительном следствии
адвокат К. участия не принимала; однако, по мнению заявительницы,
адвокатом К. условия договора не были выполнены в полном объеме: не
доведя дело до логического завершения, адвокат К. присутствовала на
предварительном слушании в районном суде г. Москвы, а затем пропала на
две недели, не поставив Г. в известность, телефоны не отвечали, на
связь сама не выходила; чтобы обеспечить защиту дочери, Г. заключила
новое соглашение с другим адвокатом; перед судебным заседанием 3
августа 2006 г. в районном суде г. Москвы Г. все-таки разыскала
адвоката К. и сказала, что вынуждена отказаться от ее услуг, т.к. К.
якобы фактически отказалась от принятой на себя защиты подсудимой С.,
чем грубо нарушила ее конституционные права, а также условия
заключенного с доверительницей соглашения; Г. попросила адвоката К.
сделать отчет о "проделанной" работе и вернуть деньги, которые она не
отработала; адвокат согласилась сделать отчет, но прошло 3 недели, от
нее нет ни отчета, ни денег, Г. неоднократно пыталась дозвониться по
номерам телефонов, указанным в соглашении, однако связаться по ним с
адвокатом К. не смогла. Ссылаясь на п. 6 ст. 17 Федерального закона
"Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и
подп. 1 п. 9 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката,
заявительница Г. просит привлечь адвоката К. к дисциплинарной
ответственности за ненадлежащее исполнение своих профессиональных
обязанностей перед доверителем и обязать адвоката К. вернуть
доверительнице деньги, поскольку оговоренную в соглашении об оказании
юридической помощи работу адвокат до конца не выполнила.
Изучив материалы дисциплинарного производства, обсудив доводы
жалобы доверителя адвоката Г., Квалификационная комиссия, проведя
голосование именными бюллетенями, пришла к следующим выводам.
Адвокат при осуществлении профессиональной деятельности обязан
честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и
своевременно исполнять обязанности, отстаивать права и законные
интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством Российской
Федерации средствами, соблюдать Кодекс профессиональной этики
адвоката. За неисполнение либо ненадлежащее исполнение своих
обязанностей адвокат несет ответственность, предусмотренную
Федеральным законом "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в
Российской Федерации" (подп. 4 п. 1, п. 2 ст. 7 названного Закона).
Дочери заявительницы Г. гражданке С. органами предварительного
расследования было предъявлено обвинение в совершении преступления,
предусмотренного ст. 228.1, ч. 3, п. "г" УК РФ. По подсудности
уголовное дело было направлено прокурором для рассмотрения по существу
в районный суд г. Москвы.
21 июня 2006 г. между Г. и адвокатом К. было заключено в простой
письменной форме соглашение на оказание юридических услуг, предметом
которого являлась защита С. (п. 1). В рамках настоящего соглашения
адвокат обязался изучить представленные доверителем документы,
проинформировать его и назначенное доверителем лицо о возможных
вариантах решения проблемы; сделать необходимые запросы для получения
необходимых по делу документов; представлять интересы назначенного
доверителем лица в судебных и иных органах по вопросам выполнения
данного поручения (п. 2). "Стоимость услуг составляет 3000 долл. США,
оплата производится следующим образом: 3000 долл. США при заключении
договора" (п. 3).
Во исполнение принятого поручения на защиту С. адвокат К. изучила
в районном суде г. Москвы материалы уголовного дела; 30 июня 2006 г.
встретилась с подзащитной С. в следственном изоляторе N 6; 6 июля 2006
г. приняла участие в предварительном слушании, по итогам которого
судебное разбирательство было назначено на 19 июля 2006 г.; 14 июля
2006 г. адвокат вновь встретилась с подзащитной С. в следственном
изоляторе N 6; 19 июля 2006 г. адвокат К. приняла участие в судебном
заседании (в этот день судебное следствие не удалось закончить из-за
неявки одного свидетеля, который находился в отпуске; рассмотрение
дела было отложено на 4 августа 2006 г.); 20 июля 2006 г. адвокат
встретилась с подзащитной С. в следственном изоляторе N 6; 4 августа
2006 г. адвокат К. явилась в районный суд г. Москвы для продолжения
осуществления защиты назначенного доверителем лица, однако в судебном
заседании подсудимая С. заявила об отказе от защитника К., отказ был
принят судом, что в соответствии с законом повлекло освобождение
адвоката К. от дальнейшего участия в деле. Помимо перечисленной работы
по делу адвокат К. (1) проводила устные консультации доверительницы
Г., объясняя ей юридические и фактические обстоятельства уголовного
дела по обвинению дочери доверительницы (С.), а также свое видение
перспективы рассмотрения дела (при этом каких-либо обещаний достижения
конкретного результата адвокат не давала); (2) получила в суде запрос
и в ответ на него - справку из Центра по борьбе и профилактике СПИДа,
которая была приобщена к материалам уголовного дела; (3) по просьбе С.
адвокат изучила в районном суде г. Москвы уголовное дело в отношении
И., который был осужден за приобретение и хранение наркотиков у С., с
целью сравнения показаний свидетелей в обоих судебных заседаниях.
Вся перечисленная работа выполнялась адвокатом К. в соответствии
с заключенным с Г. соглашением на оказание юридических услуг от 21
июня 2006 г. и была направлена на защиту интересов С.
Утверждение заявительницы Г. (основанное на информации,
полученной ею от С. во время свидания) о том, что адвокат К. всего
один раз посещала С. в следственном изоляторе N 6 г. Москвы
опровергается не только объяснениями адвоката К., но и полученной
Комиссией по письменному запросу справкой из ФГУ ИЗ-77/6 УФСИН России
по г. Москве от 5 декабря 2006 г. N 50/7-2677 о том, что в период с 23
июня по 4 августа 2006 г. адвокат К. посещала С. 30 июня 2006 г. с
11.00 до 12.00, 14 июля 2006 г. с 10.00 до 11.20, 20 июля 2006 г. с
16.00 до 16.30. Также сообщается, что по приговору районного суда г.
Москвы С. была осуждена по ст. 228.1, ч. 3, п. "г" УК РФ к 9 годам
лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего
режима, а 22 октября 2006 г. она была этапирована в распоряжение УФСИН
России по Ивановской области.
Утверждение заявительницы о том, что адвокат К. принимала участие
только в предварительном слушании, а затем "пропала" также никакими
доказательствами не подтверждается. Давая объяснения в заседании
Квалификационной комиссии 24 ноября 2006 г., заявительница Г.
утверждала, что 19 июля 2006 г. адвокат К. в судебном заседании не
участвовала, при этом Г. пояснила, что сама она в этот день в суде не
была, о якобы имевшей место неявке адвоката К. ей известно с чужих
слов. Адвокат К. в объяснениях не только настаивает на том, что она 19
июля 2006 г. принимала участие в судебном заседании, но и описывает
произведенные судом в этот день процессуальные действия.
Доказательств, опровергающих объяснения адвоката К., заявительницей не
представлено.
Не нашли своего объективного подтверждения и иные содержащиеся в
жалобе утверждения о том, что якобы адвокат К. ненадлежащим образом
исполняла свои обязанности по соглашению на защиту С.
Квалификационная комиссия признает убедительными данные адвокатом
К. объяснения о причинах недовольства Г. работой адвоката, которые
состоят в том, что доверительница желала получить от адвоката К.
обещание достижения по делу конкретного результата, а именно:
вынесения оправдательного приговора вне зависимости от собранных по
делу доказательств, в том числе показаний С.; что,
проконсультировавшись с несколькими адвокатами, доверительница пришла
к выводу о том, что отстаиваемая адвокатом К. по делу позиция является
неправильной, и потребовала прекратить работу по делу, а затем убедила
свою дочь С. отказаться от защитника в лице адвоката К.
В соответствии с ч. 7 ст. 49 УПК РФ, подп. 6 п. 4 ст. 6
Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в
Российской Федерации" адвокат не вправе отказаться от принятой на себя
защиты обвиняемого. В то же время согласно ч. 1 ст. 52 УПК РФ
обвиняемый вправе в любой момент производства по уголовному делу
отказаться от помощи защитника. Согласно пп. 1-2 ст. 977 ГК РФ договор
поручения прекращается, в частности, вследствие отмены поручения
доверителем, который вправе отменить поручение во всякое время, а
соглашение об отказе от этого права ничтожно.
Как следует из исследованных Комиссией доказательств, адвокат К.
не отказывалась от принятой на себя защиты подсудимой С., наоборот,
последняя, реализуя предоставленное ей законом право, отказалась от
защитника - адвоката К., отказ был принят судом.
В жалобе утверждается, что адвокат К. не предоставила
доверительнице отчет о проделанной работе и не вернула деньги, которые
она не отработала.
В подписанном доверительницей и адвокатом соглашении на оказание
юридической помощи от 21 июня 2006 г. прямо не только не определен
срок, в течение которого адвокат должен предоставить доверителю отчет
о проделанной работе, но даже не содержится указание на необходимость
предоставления такого отчета.
Квалификационная комиссия отмечает, что само по себе требование
доверителя предоставить отчет о проделанной работе, в том числе в
письменной форме, предписаниям действующего законодательства не
противоречит, наоборот, в случае спора, предоставляет адвокату
возможность более эффективной защиты от претензий доверителя к
качеству работы адвоката. При этом адвокат обязан помнить, что при
осуществлении профессиональной деятельности он обязан уважать права,
честь и достоинство лиц, обратившихся к нему за оказанием юридической
помощи, доверителей; придерживаться манеры поведения, соответствующей
деловому общению (п. 2 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката).
Заявительницей Г. не представлено доказательств того, что до
подачи в Адвокатскую палату г. Москвы жалобы от 26 августа 2006 г. на
адвоката К. она просила адвоката предоставить отчет о проделанной
работе. Отчет от 16 октября 2006 г. был приложен адвокатом К. к ее
письменным объяснениям от той же даты, поданным в Адвокатскую палату
г. Москвы; 24 ноября 2006 г. Квалификационная комиссия вручила
заявительнице Г. по ее ходатайству ксерокопию этого отчета.
В пп. 10, 12, 13 подписанного доверительницей Г. и адвокатом К.
соглашения на оказание юридических услуг от 21 июня 2006 г. сказано,
что "в случае досрочного расторжения соглашения по инициативе клиента
внесенные клиентом суммы возврату не подлежат", "в случае невыполнения
принятых на себя обязательств адвокат возвращает всю сумму, полученную
по соглашению, кроме внесенного аванса и стоимости оказанных услуг",
"все возникающие разногласия стороны разрешают путем переговоров; при
неурегулировании сторонами возникших разногласий спор разрешается в
судебном порядке".
Действующее законодательство не относит в компетенцию
дисциплинарных органов адвокатской палаты субъекта Российской
Федерации разрешение имущественных споров между адвокатами и
доверителями. Такие споры разрешаются судами общей юрисдикции.
В соответствии с п. 1 ст. 23 Кодекса профессиональной этики
адвоката разбирательство в Квалификационной комиссии адвокатской
палаты субъекта Российской Федерации осуществляется на основе
принципов состязательности и равенства участников дисциплинарного
производства; участники дисциплинарного производства с момента его
возбуждения имеют право в том числе представлять доказательства (подп.
3 п. 5 ст. 23 Кодекса).
При рассмотрении дисциплинарного производства, носящего
публично-правовой характер, Квалификационная комиссия исходит из
презумпции добросовестности адвоката, обязанность опровержения которой
возложена на заявителя (участника дисциплинарного производства,
требующего привлечения адвоката к дисциплинарной ответственности),
который должен доказать те обстоятельства, на которые он ссылается как
на основания своих требований.
Проанализировав жалобу заявителя, приложенное к ней соглашение на
оказание юридических услуг, исследовав объяснения, данные Г. в
заседании Квалификационной комиссии 24 ноября 2006 г.,
Квалификационная комиссия приходит к выводу о том, что представленные
заявителем доказательства не подтверждают его доводы. В то же время
адвокатом К. Квалификационной комиссии представлены доказательства,
опровергающие доводы жалобы Г.
Исследовав доказательства, представленные участниками
дисциплинарного производства на основе принципов состязательности и
равенства прав участников дисциплинарного производства,
Квалификационная комиссия приходит к выводу о том, что адвокатом К. в
связи с обстоятельствами, описанными в жалобе доверителя адвоката Г.,
не допущено нарушения норм законодательства об адвокатской
деятельности и адвокатуре и (или) Кодекса профессиональной этики
адвоката либо ненадлежащего исполнения своих обязанностей перед
доверителем.
На основании изложенного Квалификационная комиссия Адвокатской
палаты города Москвы, руководствуясь п. 7 ст. 33 Федерального закона
"Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и
подп. 2 п. 9 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката, выносит
заключение о необходимости прекращения дисциплинарного производства в
отношении адвоката К. вследствие отсутствия в ее действиях
(бездействии), описанных в жалобе доверителя Г. от 26 августа 2006 г.,
нарушения норм законодательства об адвокатской деятельности и
адвокатуре и (или) Кодекса профессиональной этики адвоката, а также
вследствие надлежащего исполнения адвокатом своих обязанностей перед
доверителем.
Совет согласился с мнением Квалификационной комиссии. |