Страницы: 1 2
предписаниям ст. 25 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и
адвокатуре в Российской Федерации", является нарушением адвокатом
законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, в том числе
нарушением обязанности "разумно и добросовестно отстаивать права и
законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством
Российской Федерации средствами" (пп. 1 п. 1 ст. 7 Федерального закона
"Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации"), и
свидетельствует о неисполнении или ненадлежащем исполнении адвокатом
своих профессиональных обязанностей перед доверителем, поскольку
именно адвокат как профессиональный участник правоотношений, связанных
с заключением соглашения об оказании юридической помощи, обязан
принять меры к тому, чтобы заключаемое адвокатом с доверителем
соглашение об оказании юридической помощи соответствовало требованиям
действующего законодательства.
Избранный адвокатом Е. способ формализации правоотношений с Ж. по
заключению соглашения об оказании юридической помощи свидетельствует о
наличии в его действиях идеальной совокупности нарушения норм
Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в
Российской Федерации", Кодекса профессиональной этики адвоката и о
ненадлежащем исполнении своих обязанностей перед доверителем Ж., а
именно о нарушении им абз. 3 п. 3 ст. 9 Кодекса профессиональной этики
адвоката (адвокат не вправе вне рамок адвокатской деятельности
оказывать юридические услуги или участвовать в организациях,
оказывающих юридические услуги), а также пп. 1 п. 1 ст. 7 Федерального
закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской
Федерации" (адвокат обязан разумно и добросовестно отстаивать права и
законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством
Российской Федерации средствами) во взаимосвязи со ст. 25 (п. 1, 2, 4,
6) Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в
Российской Федерации", регламентирующей вопросы заключения соглашения
об оказании юридической помощи.
Поскольку именно адвокат Е., допустив указанные выше нарушения,
создал в отношении своей доверительницы Ж. состояние правовой
неопределенности, при котором юридическую помощь Ж. оказывал адвокат
Е. на основании соглашения, заключенного с нарушениями положений ст.
25 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в
Российской Федерации", а деньги за оказываемую юридическую помощь в
сумме 50000 руб. Е. принял у Ж. как президент МОО "Правовая защита" на
основании договора поручения N 19 от 3 июня 2008 г., то следовательно,
в силу предписаний пп. 1 п. 1 ст. 7 Федерального закона "Об
адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" адвокат
Е. был обязан, действуя разумно и добросовестно, после получения от Ж.
заявления от 27 ноября 2008 г. о досрочном расторжении договора
поручения N 19 от 3 июня 2008 г., содержавшего требование о частичном
возврате внесенного аванса (43000 руб. из 50000 руб.), принять меры к
согласованию с доверительницей суммы отработанного адвокатом аванса и
суммы, подлежащей возврату доверительнице, либо объяснить
доверительнице, по какой причине он, адвокат Е., не имеет правовой
возможности разрешить названные вопросы. Бездействие адвоката Е. в
части урегулирования с доверительницей Ж. ее требования о возврате
неотработанного аванса Квалификационная комиссия признает нарушением
адвокатом обязанности "разумно и добросовестно отстаивать права и
законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством
Российской Федерации средствами" (пп. 1 п. 1 ст. 7 Федерального закона
"Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации"),
что свидетельствует о неисполнении адвокатом Е. своих профессиональных
обязанностей перед доверителем Ж.
С учетом сделанных Квалификационной комиссией выводов о характере
правоотношений, возникших между Е. и Ж. в связи с представительством
интересов последней как ответчицы по гражданскому делу в О. районном
суде г. Москвы, следует признать ошибочным утверждение адвоката Е. об
отсутствии допустимого повода к возбуждению по жалобе Ж. в отношении
адвоката Е. дисциплинарного производства.
Квалификационной комиссией установлено, что Ж. является
доверителем адвоката Е., а согласно пп. 1 п. 1 ст. 20 Кодекса
профессиональной этики, адвоката "жалоба, поданная в адвокатскую
палату доверителем адвоката" является допустимым поводом для
возбуждения дисциплинарного производства.
Что же касается утверждения адвоката Е. о том, что заявление Ж. в
нарушение пп. 5 п. 2 ст. 20 Кодекса профессиональной этики адвоката не
содержит указания на принадлежность адвоката Е. к соответствующему
адвокатскому образованию и в нем не указаны реквизиты адвокатского
соглашения или ордера, то:
во-первых, невозможность указания Ж. в жалобе реквизитов
адвокатского соглашения в буквальном смысле обусловлена избранным
самим адвокатом Е. и установленным Квалификационной комиссией способом
нарушения норм Федерального закона "Об адвокатской деятельности и
адвокатуре в Российской Федерации", Кодекса профессиональной этики
адвоката и ненадлежащим исполнением своих обязанностей перед
доверителем Ж.;
во-вторых, указание на ордер адвоката может быть включено
доверителем в жалобу только в том случае, если адвокат выполнил
предписания действующего законодательства (например, п. 5 ст. 53 ГПК
РФ): получил ордер в адвокатском образовании и представил его в суд, в
производстве которого находится гражданское дело; если же адвокат свою
обязанность не выполнил, то это свидетельствует только о допущенном
адвокатом нарушении, а не о несоответствии жалобы доверителя
предписаниям пп. 5 п. 2 ст. 20 Кодекса профессиональной этики
адвоката;
в-третьих, доверительница Ж. изначально приложила к своей жалобе
в качестве доказательства обоснованности ее доводов ксерокопию
договора поручения N 19 от 3 июня 2008 г., на которой именно адвокат
Е. поставил печать адвокатского кабинета адвоката Е.
Таким образом, отсутствуют правовые основания для вынесения
Квалификационной комиссией заключения о необходимости прекращения
дисциплинарного производства вследствие обнаружившегося в ходе
разбирательства отсутствия допустимого повода для возбуждения
дисциплинарного производства (пп. 6 п. 9 ст. 23 Кодекса
профессиональной этики адвоката).
Относительно иных доводов жалобы доверительницы адвоката Е.
гражданки Ж. Квалификационная комиссия отмечает следующее:
Надлежащее исполнение своих обязанностей адвокатом, принявшим
поручение на ведение гражданского дела в суде первой инстанции, как
общее правило, безусловно, предполагает необходимость ознакомления с
материалами дела до начала судебного заседания, а также с протоколом
судебного заседания и принесение на него при наличии оснований
замечаний. Из материалов дисциплинарного производства усматривается,
что договор поручения N 19 был заключен 3 июня 2008 г., а 5 июня 2008
г. состоялось единственное судебное заседание, в котором адвокат Е.
мог принять участие до отказа Ж. от его помощи. В данном судебном
заседании заявленное представителем ответчицы Е. ходатайство о
назначении судебной экспертизы было удовлетворено, а рассмотрение дела
приостановлено (либо отложено). Адвокат Е. пояснил, что оперативное
ознакомление с протоколом судебного заседания было невозможно по
причине его неизготовления в установленные сроки, однако в дальнейшем
оказалось, что подавать замечания не имеет смысла, поскольку все
важные вопросы суд рассмотрел и установил в определении о назначении
экспертизы. Кроме того, Ж. не утверждает, что на момент вступления
адвоката Е. в дело по нему были собраны какие-либо доказательства,
которые у Ж. отсутствовали, и с ними требовалось ознакомиться путем
изучения материалов гражданского дела. Квалификационная комиссия не
исключает права адвоката на определенных этапах производства по
гражданскому делу самостоятельно определять время, когда следует
ознакомиться с материалами дела, с учетом положений ст. 132 ГПК РФ,
согласно которой к исковому заявлению в том числе прилагаются: его
копии в соответствии с количеством ответчиков и третьих лиц;
документы, подтверждающие обстоятельства, на которых истец основывает
свои требования, копии этих документов для ответчиков и третьих лиц,
если копии у них отсутствуют; расчет взыскиваемой или оспариваемой
денежной суммы, подписанный истцом, его представителем, с копиями в
соответствии с количеством ответчиков и третьих лиц. Следующее
судебное заседание состоялось 28 ноября 2008 г., то есть после того
как Ж. подала письменное заявление о расторжении договора поручения N
19.
Утверждения Ж. о том, что она не могла дозвониться до адвоката
Е., ничем объективно не подтверждены. Нет оснований сомневаться в
данных адвокатом Е. объяснениях о том, что в МОО "Правовая защита"
прием звонков секретарями осуществляется по трем телефонам,
организация имеет три сайта в сети Интернет. Кроме того, Ж. было
известно местонахождение МОО "Правовая защита", а в заявлении от 26
ноября 2008 г. о расторжении договора поручения Ж. указала, что будет
вынуждена поместить на сайте организации информацию о ее работе. В
данной адвокатом Е. его доверительнице Ж. рекомендации общаться с ним
путем направления SMS-сообщений по причине невозможности разговаривать
по мобильному телефону в судебном заседании, во время следственного
действия, при посещении СИЗО или ИВС, а также во время приема граждан
Квалификационная комиссия также не усматривает нарушения норм
законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и Кодекса
профессиональной этики адвоката.
Квалификационная комиссия полагает, что адвокат Е. превратно
толкует утверждение Ж. о том, что адвокат Е. "ни разу не позвонил в
фирму "Версия", не поинтересовался результатами экспертизы", заявляя
при этом о неосновательности обвинения в том, что никто не звонил
экспертам, поскольку какое-либо воздействие на экспертов могло быть
расценено судом как давление на них. Во-первых, адвокату Е. следовало
разъяснить своей доверительнице Ж., что экспертизы проводятся
достаточно длительное время и повлиять на это невозможно. Во-вторых,
адвокат Е. как профессиональный советник по правовым вопросам обязан
знать, что в экспертных учреждениях имеются справочные службы, в
которых, не оказывая никакого воздействия на экспертов и даже не
соприкасаясь с ними, можно получить информацию о том, завершено ли
производство экспертизы.
Квалификационная комиссия считает необходимым обратить внимание
адвоката Е. на то, что высказанная ему доверительницей Ж. просьба 28
ноября 2008 г. показать судье бюллетень (листок нетрудоспособности) и
заявить ходатайство об отложении дела в связи с болезнью ответчицы Ж.
не только не противоречила, но и прямо соответствовала действующему
законодательству, поскольку в силу п. 1 ст. 167 ГПК РФ лица,
участвующие в деле, обязаны не только известить суд о причинах неявки,
но и представить доказательства уважительности этих причин. Данное же
адвокатом Е. его доверительнице Ж. разъяснение о том, что "обычной
практикой является заблаговременная подача телеграммы о болезни с
последующим представлением в суд медицинской справки", с одной
стороны, также законодательству не противоречило, но, с другой
стороны, не в полной мере обеспечивало надлежащие гарантии соблюдения
процессуальных прав Ж. Кроме того, нет ничего противоречащего как
законодательству, так и логике общения доверителя с адвокатом в том,
что доверитель уведомляет поверенного (адвоката) о своей болезни и
просит лично явиться в суд и заявить ходатайство об отложении
рассмотрения дела, представив соответствующие оправдательные
(подтверждающие) документы. Обоснований нецелесообразности такой явки
по тактическим соображениям адвокатом Е. в объяснениях не приведено.
Вместе с тем, поскольку Ж. не утверждает того, что данное ей адвокатом
Е. разъяснение повлекло нарушение ее процессуальных прав,
Квалификационная комиссия не усматривает в нем признаков состава
дисциплинарного проступка.
На основании изложенного, руководствуясь п. 7 ст. 33 Федерального
закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской
Федерации" и пп. 1 п. 9 ст. 23 Кодекса профессиональной этики
адвоката, Квалификационная комиссия Адвокатской палаты г. Москвы
выносит заключение:
- о нарушении адвокатом Е. установленного в абз. 3 п. 3 ст. 9
Кодекса профессиональной этики адвоката запрета вне рамок адвокатской
деятельности оказывать юридические услуги и участвовать в организации,
оказывающей юридические услуги, что выразилось в том, что адвокат Е.,
являясь председателем Межрегиональной общественной организации
"Правовая защита", от ее имени 3 июня 2008 г. подписал договор
поручения N 19, предметом которого являлось оказание МОО "Правовая
защита" как поверенным юридической помощи гражданке Ж. как доверителю
при рассмотрении О. районным судом г. Москвы гражданского дела по иску
Т. к Ж. о возмещении ущерба, причиненного заливом квартиры, а 5 июня
2008 г. Е. как представитель (по доверенности, выданной ему Ж.)
участвовал в судебном заседании по указанному гражданскому делу;
- о неисполнении адвокатом Е. своих профессиональных обязанностей
перед доверителем Ж., что выразилось в нарушении им установленной пп.
1 п. 1 ст. 7 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и
адвокатуре в Российской Федерации" обязанности "разумно и
добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не
запрещенными законодательством Российской Федерации средствами", а
именно: (1) в оказании доверителю Ж. юридической помощи без заключения
в простой письменной форме соглашения, отвечающего предписаниям ст. 25
Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в
Российской Федерации" и (2) в бездействии в части урегулирования с
доверительницей Ж. заявленного ею 27 ноября 2008 г. требования о
возврате неотработанного аванса.
Совет согласился с заключением Квалификационной комиссии и вынес
адвокату Е. дисциплинарное взыскание в форме предупреждения.
5. Обязанность адвоката при осуществлении профессиональной
деятельности разумно и добросовестно отстаивать права и законные
интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством Российской
Федерации средствами предполагает среди прочего, что по окончании
рассмотрения с его участием уголовного дела адвокат-защитник обязан
познакомиться с протоколом судебного заседания и при необходимости
принести на него замечания.
10 февраля 2009 г. гражданин С., содержащийся под стражей в ФБУ
"Следственный изолятор N 77/2 УФСИН по г. Москве", обратился в
Адвокатскую палату г. Москвы с жалобой, указав, что 17 сентября 2008
г. адвокат К. был приглашен в Х. районный суд г. Москвы для
осуществления защиты С. по назначению в порядке ст. 51 УПК РФ, однако
с материалами уголовного дела не ознакомился, в связи с чем в судебных
прениях свою позицию не обосновал, доказательств защиты не привел и,
действуя вопреки воле доверителя, в судебных прениях мог только
сказать: "Прошу подзащитного оправдать, т.к. дело носит заказной
характер со стороны правоохранительных органов и банка "У."; заявитель
отмечает, что уголовное дело состоит из 5 томов, связано с
финансово-хозяйственной деятельностью организации, и ознакомиться за
полтора часа с ним невозможно, о чем С. говорил в судебном заседании;
при этом участвующий в деле обвинитель и представитель потерпевшего в
своих выступлениях ссылались на документы дела, договоры, показания
свидетелей и другие доказательства, а когда С. стал возмущаться
ненадлежащим исполнением адвокатом К. своих профессиональных
обязанностей, то был удален из зала суда. Заявитель считает, что при
изложенных в жалобе обстоятельствах адвокат К. ненадлежаще исполнил
свои профессиональные обязанности перед своим доверителем С.,
вследствие чего 22 сентября 2008 г. по делу постановлен обвинительный
приговор с наказанием, близким к максимальному, который адвокатом К. в
нарушение п. 4 ст. 13 Кодекса профессиональной этики адвоката
обжалован не был. Ссылаясь на нарушение адвокатом К. положений ст. 8,
9, 12, 13 (п. 4) Кодекса профессиональной этики адвоката, заявитель С.
просит проверить факты, указанные в его жалобе, и принять
соответствующие меры в отношении адвоката К.
Выслушав объяснения адвоката К., изучив материалы дисциплинарного
производства, обсудив доводы жалобы С. от 10 февраля 2009 г.,
Квалификационная комиссия, проведя голосование именными бюллетенями,
пришла к следующим выводам:
Адвокат при осуществлении профессиональной деятельности обязан
честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и
своевременно исполнять обязанности, отстаивать права и законные
интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством Российской
Федерации средствами; соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката
(пп. 1 и 4 п. 1 ст. 7 Федерального закона "Об адвокатской деятельности
и адвокатуре в Российской Федерации", п. 1 ст. 8 Кодекса
профессиональной этики адвоката).
За неисполнение либо ненадлежащее исполнение своих обязанностей
адвокат несет ответственность, предусмотренную Федеральным законом "Об
адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" (п. 2
ст. 7 названного Закона).
С октября 2007 г. по 22 сентября 2008 г. в производстве Х.
районного суда г. Москвы находилось уголовное дело в отношении С.,
обвинявшегося и осужденного по ч. 3 ст. 159 УК РФ. В отношении
подсудимого С. с 22 мая 2008 г. была избрана мера пресечения в виде
заключения под стражу.
С 26 августа 2008 г. адвокатом Х. осуществлялась защита
подсудимого С. (ордер N 724 от 26.08.2008, выданный на основании
соглашения).
9 сентября 2008 г. по уголовному делу в отношении С. было
закончено судебное следствие и суд перешел к судебным прениям. После
выступления прокурора с обвинительной речью защитник Х. попросил
объявить перерыв до 10 сентября 2008 г. для подготовки к выступлению с
речью в защиту С. Ходатайство было судом удовлетворено.
10, 11 и 12 сентября 2008 г. адвокат Х. не явился в Х. районный
суд г. Москвы для участия в качестве защитника в рассмотрении судом
уголовного дела в отношении С. в связи с болезнью, о факте заболевания
он незамедлительно по получении листка нетрудоспособности поставил в
известность председательствующего по делу судью, направив телеграмму,
а впоследствии (15 сентября 2008 г.) - копию листка
нетрудоспособности.
15, 16 и 17 сентября 2008 г. адвокат Х. не явился в Х. районный
суд г. Москвы для участия в качестве защитника в рассмотрении судом
уголовного дела в отношении С., поскольку считал, что
председательствующий по делу судья в нарушение положений ч. 3 ст. 248
УПК РФ не предоставил вновь вступившему в уголовное дело защитнику
достаточного времени для ознакомления с материалами уголовного дела и
подготовки к участию в судебном разбирательстве, без чего адвокат Х.
считал невозможным оказать доверителю С. квалифицированную юридическую
помощь. В этой связи адвокатом Х. были 29 августа и 5 сентября 2008 г.
составлены два ходатайства, поданные 5 сентября 2008 г. в Х. районный
суд г. Москвы через экспедицию. Кроме того, 15 сентября 2008 г.
адвокат Х. обратился в Адвокатскую палату г. Москвы с заявлением о
нарушении судом прав граждан на защиту и прав адвоката (вх. N 2520), в
котором, излагая свое понимание положений ч. 3 ст. 248 УПК РФ и
соотнося их с предписаниями пп. 1 п. 1 ст. 9 Кодекса профессиональной
этики адвоката ("Адвокат не вправе действовать вопреки законным
интересам доверителя, оказывать ему юридическую помощь, находясь под
воздействием давления извне), ссылаясь на п. 4 ст. 4 Кодекса
профессиональной этики адвоката ("Если адвокат не уверен в том, как
действовать в сложной этической ситуации, он имеет право обратиться в
Совет соответствующей адвокатской палаты субъекта Российской Федерации
за разъяснением, в котором ему не может быть отказано"), просил Совет
Адвокатской палаты г. Москвы дать разъяснения, как действовать
адвокату в данной сложной этической ситуации. Отвечая на данное
обращение, вице-президент Адвокатской палаты г. Москвы письмом от 31
октября 2008 г. (исх. N 2406) сообщил адвокату Х., что "Адвокатская
палата не вправе вмешиваться в процесс уголовного судопроизводства,
процедура которого регламентирована Уголовно-процессуальным кодексом
РФ. Все спорные вопросы, возникающие в ходе рассмотрения дела судом,
разрешаются исключительно в рамках УПК с учетом конкретных
обстоятельств дела".
Таким образом, по данному уголовному делу был только один
подсудимый, защиту которого осуществлял только один адвокат, отложение
рассмотрения уголовного дела 9 сентября 2008 г. на 10 сентября 2008 г.
и отложение на все последующие даты (11, 12, 15, 16, 17 сентября 2008
г.) по смыслу ст. 292 УПК РФ было обусловлено исключительно
необходимостью явки защитника Х., не выслушав речь которого в защиту
подсудимого С., суд был лишен возможности перейти к разрешению
последующих процессуальных вопросов.
В судебном заседании 11 сентября 2008 г. суд постановил: "С
учетом нежелания адвоката Х. осуществлять защиту подсудимого С., в
связи с неявкой адвоката и непредставлением документов, подтверждающих
наличие листка нетрудоспособности у адвоката Х., в случае неявки
защитника Х. в течение 5 суток предложить подсудимому С. пригласить
другого защитника. Разъяснить подсудимому С., что в случае неявки
защитника Х., незаключения соглашения с другим защитником ему будет
предоставлен адвокат в судебное заседание 17 сентября 2008 г. в
порядке ст. 51 УПК РФ". Суд предложил подсудимому С. сообщить, кого
можно уведомить о необходимости заключить соглашение с другим
защитником. Подсудимый С. отказался сообщить сведения о родственниках,
кого суд может уведомить о необходимости заключить соглашение с другим
защитником.
15 сентября 2008 г. в адрес Х. районного суда г. Москвы поступила
телеграмма от адвоката Х. о том, что он не имеет возможности
подготовиться к прениям, обратился за разъяснением в Адвокатскую
палату г. Москвы, в связи с этим до получения разъяснений не вправе
участвовать в деле, просит дело не назначать.
16 сентября 2008 г. по телефонограмме, полученной из Х. районного
суда г. Москвы, директором адвокатской конторы МГКА адвокат К. был
назначен защитником С. в порядке ст. 51 УПК РФ, ему был выдан ордер N
1553. В этот день адвокат К. явился в Х. районный суд г. Москвы и
познакомился с тремя томами уголовного дела (из пяти).
17 сентября 2008 г. в первой половине дня адвокат К. вновь явился
в Х. районный суд г. Москвы и познакомился с оставшимися материалами
уголовного дела. В 14.05 судебное заседание по уголовному делу в
отношении С. было продолжено, председательствующий возобновил судебное
следствие и сообщил, что, так как в суд не явился защитник Х.,
подсудимому С. для осуществления защиты через адвокатское образование
был назначен защитник - адвокат К. Председательствующий объявил состав
суда, сообщил, кто является обвинителем, защитником, а также
секретарем судебного заседания, и разъяснил сторонам их право заявить
отвод. Отводов заявлено не было. Суд удовлетворил ходатайство
защитника К. и предоставил ему время для ознакомления с материалами
уголовного дела. После перерыва судебное заседание было продолжено в
14.45. Защитник К. пояснил суду, что ознакомлен с материалами дела.
Подсудимый С. заявил отказ от защитника К., мотивируя его тем, что за
полтора часа нельзя ознакомиться с материалами его дела. Суд
постановил: "Отказать в удовлетворении ходатайства подсудимого, в
связи с невозможностью дальнейшего участия адвоката Х. в судебном
заседании к участию в судебном процессе для защиты интересов
подсудимого С. в порядке, предусмотренном ст. 51 УПК РФ, был приглашен
адвокат К. Оснований для его освобождения суд не находит". После этого
председательствующий сделал замечание подсудимому за нарушение порядка
в судебном заседании. Подсудимый С. на это заявил: "Я не хочу
присутствовать в зале суда, удалите меня из зала суда, я не буду
присутствовать, я буду нарушать порядок. Я отказываюсь от участия в
судебных прениях". Председательствующий сделал замечание подсудимому и
предупредил его о возможности удаления при повторных нарушениях в
судебном заседании. Дополнений к судебному следствию у сторон не было,
подсудимый вновь заявил, что он не желает участвовать в судебных
прениях. Председательствующий объявил об окончании судебного
следствия, и суд перешел к выслушиванию судебных прений. До начала
выступления в прениях государственного обвинителя председательствующий
сделал замечание подсудимому С. за нарушение порядка в судебном
заседании, на что подсудимый заявил, что он будет продолжать нарушать
порядок в судебном заседании, продолжил кричать, топать, раскачивать
решетку. Председательствующий удалил подсудимого из зала судебного
заседания до окончания прений за нарушение порядка в судебном
заседании и неподчинение распоряжениям председательствующего. Далее с
речами выступили государственный обвинитель, представитель
потерпевшего и защитник К. После объявления председательствующим об
окончании судебных прений подсудимый С. был доставлен в судебное
заседание, и председательствующий предоставил ему последнее слово.
Подсудимый С. отказался от последнего слова, после чего суд до 22
сентября 2008 г. удалился в совещательную комнату для постановления
приговора. 22 сентября 2008 г. в отношении С. был постановлен и
провозглашен обвинительный приговор.
Приговор Х. районного суда г. Москвы от 22 сентября 2008 г. был
обжалован в кассационном порядке осужденным С. и его защитником -
адвокатом Х.
Кассационным определением судебной коллегии по уголовным делам
Московского городского суда от 2 февраля 2009 г. приговор Х. районного
суда г. Москвы от 22 сентября 2008 г. был оставлен без изменения, а
кассационные жалобы осужденного С. и адвоката Х. - без удовлетворения.
В принятии адвокатом К. 16 сентября 2008 г. в порядке ст. 51 УПК
РФ поручения на защиту подсудимого С. в Х. районном суде г. Москвы по
уголовному делу Квалификационная комиссия не усматривает нарушения
норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре,
Кодекса профессиональной этики адвоката и решений Совета Адвокатской
палаты г. Москвы, принятых в пределах его компетенции, поскольку
адвокат К. был назначен защитником С. директором адвокатской конторы
МГКА на основании телефонограммы, поступившей из Х. районного суда г.
Москвы.
Не может Квалификационная комиссия согласиться и с доводами
жалобы С. в части обвинения адвоката К. в ненадлежащей подготовке к
защите С. - в неизучении (поспешном изучении) материалов уголовного
дела, поскольку адвокат К. пояснил, что ордер на защиту С. он получил
16 сентября 2008 г., в этот же день в суде познакомился с тремя томами
уголовного дела (из пяти), 17 сентября 2008 г. в первой половине дня
познакомился с оставшимися материалами уголовного дела, а после
продолжения в 14.05 судебного заседания заявил ходатайство о
предоставлении ему дополнительного времени для изучения материалов
уголовного дела и подготовки к судебным прениям. Ходатайство было
судом удовлетворено, и адвокат К. еще в течение 1,5 часов готовился к
защите подсудимого С.
При рассмотрении дисциплинарного производства, носящего
публично-правовой характер, Квалификационная комиссия исходит из
презумпции добросовестности адвоката, обязанность опровержения которой
возложена на заявителя (участника дисциплинарного производства,
требующего привлечения адвоката к дисциплинарной ответственности),
который должен доказать те обстоятельства, на которые он ссылается как
на основания своих требований. Однако в рассматриваемой части таких
доказательств заявителем Квалификационной комиссии не представлено.
К иным выводам пришла Квалификационная комиссия при оценке фактов
неознакомления адвоката К. с протоколом судебного заседания,
непринесения на него замечаний и необжалования обвинительного
приговора Х. районного суда г. Москвы от 22 сентября 2008 г.
Обязанность адвоката при осуществлении профессиональной
деятельности разумно и добросовестно отстаивать права и законные
интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством Российской
Федерации средствами (см. пп. 1 п. 1 ст. 7 Федерального закона "Об
адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации")
предполагает среди прочего, что по окончании рассмотрения с его
участием уголовного дела адвокат-защитник обязан познакомиться с
протоколом судебного заседания и при необходимости принести на него
замечания (см. ст. 259-260 УПК РФ).
В протоколе судебного заседания Х. районного суда г. Москвы от 17
сентября 2008 г. по уголовному делу, изготовленном на компьютере и
распечатанном на принтере, речь государственного обвинителя записана в
объеме примерно одной страницы, речь представителя потерпевшего - в
объеме немного больше одной страницы, а речь защитника - адвоката К.
записана следующим образом: "Прошу оправдать моего подзащитного, так
как дело носит заказной характер со стороны правоохранительных органов
и банка "У.".
Квалификационная комиссия отмечает, что уголовно-процессуальный
закон не определяет продолжительность речи участника уголовного
судопроизводства в судебных прениях. Продолжительность речи в судебных
прениях, равно как и ее содержание определяются каждым участником
уголовного судопроизводства самостоятельно, исходя из обстоятельств
конкретного уголовного дела. Однако, давая объяснения на заседании
Квалификационной комиссии, адвокат К. пояснил, что в протоколе
судебного заседания его речь в защиту подсудимого С. записана очень
кратко, на самом деле адвокат в речи подробно анализировал
доказательства, говорил о том, что в действиях С. нет состава
преступления. Вместе с тем адвокат К. пояснил, что с протоколом
судебного заседания он не знакомился и замечания на него не подавал.
При таких обстоятельствах Квалификационная комиссия приходит к
выводу о том, что неознакомление адвоката К. с протоколом судебного
заседания Х. районного суда г. Москвы от 17 сентября 2008 г. по
уголовному делу в отношении С. и непринесение на него замечаний в
части указания в протоколе судебного заседания основного содержания
выступления стороны защиты в судебных прениях (см. п. 14 ч. 3 ст. 259
УПК РФ) является нарушением возложенной на каждого адвоката
обязанности при осуществлении профессиональной деятельности разумно и
добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не
запрещенными законодательством Российской Федерации средствами (пп. 1
п. 1 ст. 7 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и
адвокатуре в Российской Федерации") и, таким образом, свидетельствует
о неисполнении (ненадлежащем исполнении) адвокатом К. своих
профессиональных обязанностей перед доверителем С.
Согласно пп. 1 и 2 п. 4 ст. 13 Кодекса профессиональной этики
адвоката адвокат-защитник обязан обжаловать приговор:
1) по просьбе подзащитного;
2) при наличии оснований к отмене или изменению приговора по
благоприятным для подзащитного мотивам.
Заявитель указывает в жалобе на то, что, хотя 22 сентября 2008 г.
по уголовному делу был постановлен обвинительный приговор с наказанием
близким к максимальному, адвокат К. данный приговор как защитник
осужденного С. не обжаловал.
Ссылаясь на положения пп. 1 и 2 п. 4 ст. 13 Кодекса
профессиональной этики адвоката, адвокат К. в письменных объяснениях
указал, что его подзащитный С. не просил обжаловать приговор,
напротив, указывал на то, что у него имеется соглашение на защиту с
адвокатом Х., которым будет подготовлена и подана кассационная жалоба
на приговор, а оснований к отмене или изменению приговора по
благоприятным для подзащитного мотивам, по мнению адвоката К., не
имелось, обоснованность этой позиции подтверждается решением судебной
коллегии по уголовным делам Московского городского суда от 2 февраля
2009 г., согласно которому приговор Х. районного суда г. Москвы от 22
сентября 2008 г. был оставлен без изменения, кассационные жалобы
осужденного С. и защитника - адвоката Х. - без удовлетворения.
Однако доводы адвоката К. о том, что, по его мнению, не имелось
оснований к отмене или изменению приговора по благоприятным для
подзащитного мотивам, противоречат данным адвокатом К. объяснениям,
что в своей речи в судебных прениях в защиту С. адвокат К. подробно
анализировал доказательства, говорил о том, что в действиях С. нет
состава преступления.
В результате изучения материалов уголовного дела адвокат К.
пришел к выводу о том, что в инкриминировавшихся подсудимому С.
действиях отсутствовал состав преступления, что согласно п. 3 ч. 2 ст.
302 УПК РФ является основанием к постановлению оправдательного
приговора. Между тем по приговору Х. районного суда г. Москвы от 22
сентября 2008 г. С. был признан виновным в полном объеме
предъявленного ему обвинения и осужден по ч. 3 ст. 159 УК РФ к
наказанию в виде 5 лет лишения свободы без штрафа с отбыванием в
исправительной колонии общего режима. При таких обстоятельствах доводы
адвоката К. об отсутствии оснований к отмене или изменению приговора
по благоприятным для подзащитного мотивам являются надуманными и
расцениваются Квалификационной комиссией как избранный адвокатом
способ защиты от поданной на его действия (бездействие) жалобы. Кроме
того, Квалификационная комиссия обращает внимание адвоката К. на то,
что согласно пп. 3 п. 4 ст. 6 Федерального закона "Об адвокатской
деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" адвокат не вправе
"занимать по делу позицию вопреки воле доверителя, за исключением
случаев, когда адвокат убежден в наличии самооговора доверителя".
Между тем в приговоре суда указано, что подсудимый С. в судебном
заседании виновным себя по предъявленному обвинению по ст. 159 ч. 3 УК
РФ не признал, в содеянном не раскаялся и показал, что умысла на
хищение денежных средств и предварительного сговора с не
установленными следствием лицами у него не было, кредит в банке ОАО
был получен на пополнение оборотных средств, проценты по кредитам
выплачивались, часть кредитов погашена.
При установленных Квалификационной комиссией обстоятельствах
неподача адвокатом К. кассационной жалобы на обвинительный приговор Х.
районного суда г. Москвы от 22 сентября 2008 г., постановленный в
отношении его подзащитного - подсудимого С., является нарушением пп. 2
п. 4 ст. 13 Кодекса профессиональной этики адвоката.
Ссылка адвоката К. на оставление обвинительного приговора без
изменения судом кассационной инстанции не может повлиять на
юридическую оценку факта бездействия адвоката К., поскольку адвокат
оказывал (был обязан оказывать) юридическую помощь подсудимому
(осужденному) С., а не судам первой или кассационной инстанций.
Квалификационная комиссия приняла во внимание объяснения адвоката
К. о том, что 20 сентября 2008 г. он лег на плановую операцию в
стоматологический центр, где находился на стационарном лечении около
20 дней. Однако, как усматривается из материалов дисциплинарного
производства, приговор по делу был постановлен 22 сентября 2008 г., а
заседание суда кассационной инстанции состоялось 2 февраля 2009 г.
Таким образом, адвокат К. после окончания лечения в стационаре
располагал достаточным временем для выполнения своих профессиональных
обязанностей перед доверителем С. Не могло воспрепятствовать адвокату
К. исполнить свои профессиональные обязанности перед доверителем С. и
формальное истечение ко дню окончания лечения в стационаре
процессуальных сроков на подачу замечаний на протокол судебного
заседания и на подачу кассационной жалобы, поскольку согласно ч. 1 ст.
130 УПК РФ, пропущенный по уважительной причине срок должен быть
восстановлен на основании постановления судьи, в производстве которого
находится уголовное дело, отказ в восстановлении срока может быть
обжалован в порядке, установленном УПК РФ. Нахождение участника
уголовного судопроизводства на лечении в стационаре является
уважительной причиной пропуска процессуального срока, однако из
материалов дисциплинарного производства следует, что адвокат К. не
только не ходатайствовал о восстановлении процессуальных сроков на
принесение замечаний на протокол судебного заседания и на подачу
кассационной жалобы, но и вообще не знакомился с протоколом судебного
заседания.
На основании изложенного Квалификационная комиссия Адвокатской
палаты г. Москвы, руководствуясь п. 7 ст. 33 Федерального закона "Об
адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и пп. 1
п. 9 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката, выносит
заключение:
- о неисполнении (ненадлежащем исполнении) адвокатом К. своих
профессиональных обязанностей перед доверителем С., что выразилось в
нарушении им возложенной на каждого адвоката обязанности при
осуществлении профессиональной деятельности разумно и добросовестно
отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещенными
законодательством Российской Федерации средствами (пп. 1 п. 1 ст. 7
Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в
Российской Федерации"), а именно в неознакомлении адвоката К. с
протоколом судебного заседания Х. районного суда г. Москвы от 17
сентября 2008 г. по уголовному делу в отношении С. и непринесении на
него замечаний в части указания в протоколе судебного заседания в
соответствии с п. 14 ч. 3 ст. 259 УПК РФ основного содержания
выступления стороны защиты в судебных прениях;
- о нарушении адвокатом К. пп. 2 п. 4 ст. 13 Кодекса
профессиональной этики адвоката, выразившемся в неподаче кассационной
жалобы на обвинительный приговор Х. районного суда г. Москвы от 22
сентября 2008 г., постановленный в отношении его подзащитного -
подсудимого С.
Совет согласился с заключением Квалификационной комиссии и вынес
адвокату К. дисциплинарное взыскание в форме замечания.
6. На основании ст. 25 Федерального закона "Об адвокатской
деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" договор на оказание
юридической помощи не может быть заключен с коллегией адвокатов.
Однако, исходя из смысла указанной нормы, а также содержания договора,
в котором в качестве обязанностей исполнителя перечислены действия,
которые может совершить только адвокат, но не адвокатское образование,
в качестве исполнителя договора, по мнению квалификационной комиссии,
необходимо рассматривать подписавшего его адвоката - председателя
президиума коллегии.
Распоряжением Президента Адвокатской палаты г. Москвы N 44 от 9
февраля 2009 г. в отношении адвоката Б. было возбуждено дисциплинарное
производство. Основанием для его возбуждения явилась жалоба
председателя правления некоммерческого партнерства "Ч." Т. (вх. N 322
от 09.02.2009).
Как указывает заявительница, 23 октября 2007 г. ею, Т., и Х.,
действующими в интересах граждан - членов НП "Ч.", и Коллегией
адвокатов г. Москвы "С." был заключен договор на оказание юридических
услуг за N 03-04. Согласно условиям договора Коллегия обязалась
представлять интересы членов партнерства в Р. городском суде по
гражданскому делу о признании недействительным решения собрания
участников общей долевой собственности и признании недействительным
свидетельства о государственной регистрации права собственности на
земельный участок. В середине октября 2007 г. перед заключением
договора заявитель встретилась с адвокатом Б. и его женой Б-ной,
которая была также представлена в качестве адвоката.
Супруги Б. заверили заявительницу в том, что "дело членов
партнерства правое, и оно будет, несомненно, выиграно в суде". Даже
если вдруг вмешаются какие-то непредвиденные обстоятельства, то у них
есть возможность их блокировать. В доказательство своих слов Б-на со
своего мобильного кому-то позвонила и поинтересовалась "погодой в Р.".
Закончив разговор, она сказала заявительнице, что "погода в Р. районе
ясная и солнечная", а поэтому члены партнерства могут "быть спокойны в
положительном решении" дела, тем более что г-да Б., которых
заявительница воспринимала в качестве супругов-адвокатов, лично будут
его вести. За решение дела адвокат Б. попросил уплатить полтора
миллиона рублей. После долгих колебаний члены партнерства согласились
заключить договор и собрали девятьсот тысяч руб. в качестве
первоначального взноса.
Договор от имени Коллегии был подписан председателем ее
президиума Б., который пояснил, что записанные в договоре условия
являются лишь "необходимой формальностью". В действительности же
деньги члены некоммерческого партнерства платят "за достижение
положительного результата по делу".
Оплата за ведение дела была передана адвокату Б. вместе с
необходимыми документами. Получив 900000 руб., адвокат выдал квитанцию
и экземпляр договора.
Решением Р. городского суда от 14 марта 2008 г. членам
партнерства в иске было отказано. По вине Коллегии был пропущен срок
подачи кассационной жалобы, который был восстановлен только через
несколько месяцев. В результате кассационная жалоба была рассмотрена
лишь в декабре 2008 г. За это время другие лица смогли оформить право
собственности на участок, который являлся предметом спора в суде и на
который обоснованно, по мнению заявительницы, претендовали члены
партнерства. Таким образом, положение дел партнеров усугубилось "до
необратимых отрицательных последствий".
Когда в мае 2008 г. заявитель в Р. городском суде ознакомилась с
материалами дела, то выяснила, что адвокаты Коллегии этим делом вообще
не занимались, а поручили его вести неким К. и Е. Последние ранее были
представлены заявительнице в качестве "помощников адвоката". На самом
деле, как выяснила она позднее, названные лица являются сотрудниками
ЗАО "Бухгалтерские технологии и аудит". Заявительница полагает, что из
содержания решения Р. суда можно сделать вывод, что иск со стороны
Коллегии "был недостаточно подготовлен".
С апреля по август 2008 г. адвокат Б. "всячески избегал общения"
с заявительницей, а в августе 2008 г. вдруг сам ей позвонил и
предложил встретиться. На встрече он потребовал доплатить оставшиеся
шестьсот тысяч руб., указанные в договоре, поскольку, по его мнению,
"Коллегия полностью выполнила работу по ведению дела в суде первой
инстанции".
В связи с предъявленными заявительницей претензиями по поводу
качества "работы" адвокат Б. сообщил, что они "решили по ходу
судебного процесса не выигрывать суд первой инстанции, так как затраты
на решение" в пользу НП в суде первой инстанции якобы намного больше,
чем во второй. С подобной постановкой вопроса заявительница никогда бы
не согласилась, потому что была уверена в правоте предъявленных
исковых требований и "рассчитывала только на квалифицированную
адвокатскую помощь и ни на что иное". "Проиграть суд" партнерство
могло и без "помощи" адвокатов, оценивших свои услуги в 1500000 руб.
Как утверждает заявительница, адвокат Б. ее заверил, что они "на
100% выиграют дело" в Мособлсуде, так как там у них есть "свои люди".
На это Т. ответила, что готова собрать деньги и дополнительно
заплатить шестьсот тысяч руб., но только в том случае, если "будет
положительный результат по делу и она сможет отчитаться перед людьми".
С пропуском кассационного срока кассационная жалоба была все-таки
подготовлена и подано заявление о восстановлении срока для подачи
жалобы. Это заявление было удовлетворено 2 сентября 2008 г., и на 9
декабря 2008 г. было назначено рассмотрение дела в судебной коллегии
по гражданским делам Мособлсуда.
За несколько дней до этого заявитель пыталась выяснить ситуацию у
адвоката Б., но он "от общения уклонился". Накануне рассмотрения дела,
08.12.2008, из разговора с Е. заявительница узнала, что им с К.
руководством Коллегии запрещено с ней общаться и в суд они не пойдут.
Заявительница попросила вернуть ей все документы и дать копию
кассационной жалобы. "Помощник адвоката" Е. согласился вернуть
документы и попросил подъехать в офис на следующий день, т.е. 9
декабря. Однако, когда утром 9 декабря 2008 г. в день рассмотрения
дела судом кассационной инстанции заявительница пыталась дозвониться
до адвоката Б. и его "помощников", телефоны оказались выключенными. В
такой ситуации член партнерства С. направилась в офис Коллегии "С." за
документами, где в это время были К. и Е., но документы они ей не
отдали. Заявительница же в это время была вынуждена явиться в
областной суд и попыталась отложить судебное заседание. Однако в
отложении дела слушанием, как и в удовлетворении кассационной жалобы,
коллегией было отказано. При этом заявительнице посоветовали "более
ответственно подходить к выбору адвокатов".
Как утверждает заявительница, в результате указанных действий со
стороны Коллегии "С." члены некоммерческого партнерства "фактически
остались без судебной защиты".
Несмотря на полный проигрыш дела, в январе 2009 г. КА "С." в К.
районный суд г. Москвы к заявительнице и Х. был предъявлен иск о
взыскании 600000 руб. по договору на оказание юридических услуг. На
предложение представителя заявительницы обсудить создавшуюся ситуацию
адвокат Б. ответил: "Пусть платят шестьсот тысяч, а доказать, что мы
неквалифицированно подошли к делу, не сможете, это комиссия должна
решать, а не вы и не суд".
Заявительница полагает, что Адвокатская палата г. Москвы должна
разобраться с указанными ею фактами и принять меры дисциплинарного
воздействия в отношении председателя президиума Коллегии адвокатов г.
Москвы "С." Б.
Г-жа Т. считает, что адвокатом допущен серьезный проступок,
"судебный процесс проигран... при этом членам нашего НП "Ч." причинен
не только непоправимый материальный, но и моральный вред". По мнению
заявительницы, адвокатом Б. нанесен также большой вред престижу
адвокатуры.
Выслушав стороны дисциплинарного производства, исследовав
представленные ими письменные доказательства и проголосовав именными
бюллетенями, Квалификационная комиссия пришла к следующему заключению:
В соответствии со ст. 25 Федерального закона "Об адвокатской
деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" адвокатская
деятельность осуществляется на основе соглашения между адвокатом и
доверителем.
Соглашение представляет собой гражданско-правовой договор,
заключаемый в простой письменной форме между доверителем и адвокатом
(адвокатами), на оказание юридической помощи самому доверителю или
назначенному им лицу.
Существенными условиями соглашения, в частности, являются:
1) указание на адвоката (адвокатов), принявшего (принявших)
исполнение поручения в качестве поверенного (поверенных), а также на
его (их) принадлежность к адвокатскому образованию и адвокатской
палате;
2) предмет поручения;
3) условия выплаты доверителем вознаграждения за оказываемую
юридическую помощь.
На основании ст. 25 Федерального закона "Об адвокатской
деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" договор на оказание
юридических услуг не может быть заключен с Коллегией адвокатов, что
имело место в данном случае. Однако, исходя из смысла указанной нормы,
а также содержания договора, в котором в качестве обязанностей
исполнителя перечислены действия, которые может совершать только
адвокат, но не адвокатское образование, в качестве исполнителя
договора необходимо рассматривать подписавшего его адвоката, т.е. Б.
Как поясняет заявительница, в отзыве на исковое заявление КА "С."
о взыскании 600000 рублей, поданное в К. районный суд, именно
подписавшего договор адвоката Б. она воспринимала в качестве
исполнителя договора.
Содержание договора крайне противоречиво. На основании его п. 1.1
исполнитель принял на себя обязательства по оказанию юридических
консультационных услуг, а также по представлению интересов доверителей
в Р. городском суде Московской области. Данное положение договора
полностью согласуется с его п. 3.1.1, в соответствии с которым
исполнитель принял на себя обязательства "квалифицированно оказывать
услуги в устной и письменной форме в течение срока действия настоящего
договора в соответствии с интересами заказчика".
В существенном противоречии с приведенными положениями договора
находится его п. 9.1, включенный в раздел "Прочие условия":
"Непосредственное представление интересов заказчика в суде
осуществляют представители Исполнителя и привлеченные им для оказания
услуг третьи лица и штатные сотрудники третьих лиц. Указанным лицам
заказчик обязан выдать доверенности с правом передоверия".
Другими словами, как со всей очевидностью вытекает из данного
положения договора, а также из письменных и устных объяснений
участников дисциплинарного производства, в том числе из объяснений
самого адвоката, адвокат Б. не собирался оказывать и фактически не
оказывал своим доверителям каких-либо юридических услуг. Не поручил он
ведение дела и кому-либо из адвокатов возглавляемой им КА "С.".
Между тем на основании ст. 1 Федерального закона "Об адвокатской
деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" адвокатской
деятельностью является квалифицированная юридическая помощь,
оказываемая на профессиональной основе лицами, получившими статус
адвоката в порядке, установленном названным Федеральным законом,
физическим и юридическим лицам (доверителям) в целях защиты их прав,
свобод и интересов, а также обеспечения доступа к правосудию.
Адвокатская деятельность не является предпринимательской.
Не является адвокатской деятельностью юридическая помощь, в
частности оказываемая работниками организаций, оказывающих юридические
услуги.
Таким образом, деятельность, реально имевшая место в результате
заключения договора на оказание юридических услуг за N 03-04, по
своему содержанию не может быть признана адвокатской. Единственным ее
смыслом было извлечение прибыли, причем прибыли, по существу не
обусловленной какими-либо трудовыми или интеллектуальными усилиями
подписавшего договор адвоката Б. Извлекая прибыль из трудовой и
интеллектуальной деятельности третьих лиц, в данном случае -
сотрудников ЗАО "Бухгалтерские технологии и аудит" К. и Е., адвокат Б.
по существу занимался предпринимательской деятельностью, что прямо
запрещено ст. 1 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и
адвокатуре".
Сформулированные в ст. 25 Федерального закона "Об адвокатской
деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" правила находятся в
системной связи с нормами ГК РФ, посвященными договору поручения и
доверенности. В подписанном адвокатом Б. договоре на оказание
юридических услуг конкретные лица, призванные оказывать доверителям
юридическую помощь вместо заключившего его адвоката (по терминологии
ст. 976 - заместители поверенного), не указаны. В соответствии со ст.
976 ГК РФ, если право поверенного передать исполнение поручения
другому лицу в договоре предусмотрено, но заместитель в нем не
поименован, поверенный отвечает за выбор заместителя. Таким образом,
адвокат Б. отвечает за избранных им заместителей поверенного. В данном
случае заместители поверенного-адвоката оказались
неквалифицированными, и суд со ссылкой на соответствующие нормы
земельного законодательства весьма аргументированно отклонил доводы и
соображения, приводившиеся ими в исковом заявлении и иных
процессуальных документах. Другими словами, в связи с допущенными по
делу заместителями поверенного грубыми ошибками обращение в Р.
городской суд по существу заведомо было обречено на неуспех.
Как со всей очевидностью вытекает из объяснений адвоката Б. и
других материалов дисциплинарного производства, заключая договор на
оказание юридических услуг и подписывая его в качестве председателя
президиума КА "С.", адвокат Б. вовсе не имел в виду оказание
квалифицированной юридической помощи доверителям им лично или кем-либо
иным из числа адвокатов Коллегии. Не являясь, по его же собственным
словам, специалистом в области земельного права, он в качестве
"процессуальных негров" перепоручил ведение сложного гражданского дела
сотрудникам ЗАО "Бухгалтерские технологии и аудит" К. и Е.,
приведенные которыми по делу доводы и соображения судом убедительно
были отвергнуты. Причем то обстоятельство, что указанные лица будут
вести дело вместо адвоката Б. либо иных адвокатов КА "С.", с
доверителями согласовано не было. Подписывая доверенности на имя
названных лиц, доверители полагали, что они являются помощниками
адвоката и что речь идет о вспомогательных действиях, связанных
главным образом со сбором документов.
Вопреки императивной норме, закрепленной в п. 4 ст. 16 Кодекса
профессиональной этики адвоката, полученный от доверителей гонорар был
поделен с лицами, не являющимися адвокатами.
Вопреки заключенному адвокатом договору и его письменным и устным
объяснениям абсолютно ничего из сформулированных в нем обязательств не
было выполнено ни лично адвокатом Б., ни другими адвокатами КА "С.".
Не выдерживают критики и утверждения Б. о том, что он "как
председатель президиума осуществлял анализ обстоятельств по
заявленному иску в Р. городском суде, практику применения
законодательства, подготовку проектов исков, кассационных жалоб, иных
процессуальных документов для их подписания привлеченными для
судебного представительства лицами, контролировал их работу". Не
будучи, по его же собственным словам, специалистом в области
земельного законодательства и не пытаясь разобраться в поставленной
доверителями правовой проблеме принятыми в адвокатской среде способами
(обращение к специальному законодательству и литературе, электронным
справочным правовым системам, получение консультаций ученых и т.д.),
адвокат Б., не согласовав это с доверителями, полностью перепоручил
ведение дела сотрудникам ЗАО "Бухгалтерские технологии и аудит" К. и
Е., к тому же представив их доверителям в качестве помощников
адвоката.
В одностороннем порядке освободив себя от каких-либо обязанностей
по заключенному им договору, адвокат Б. оставил за собой лишь приятное
право на получение не отработанного им гонорара. Между тем в
соответствии с п. 3 ст. 16 Кодекса профессиональной этики адвоката
адвокат имеет право на получение вознаграждения (гонорара),
причитающегося ему за выполняемую работу. В данном же случае никакой
работы, связанной с оказанием заявительнице квалифицированной
юридической помощи адвокатом Б., не было.
Ошибочно полагая, что поскольку заключенным сторонами договором
обязанности ведения дела в суде второй инстанции предусмотрено не
было, то и составлять кассационную жалобу не нужно, а также домогаясь
уплаты второй части гонорара, адвокат Б. и привлеченные к ведению дела
сотрудники ЗАО "Бухгалтерские технологии и аудит" пропустили срок на
подачу кассационной жалобы.
2 сентября 2008 г. было удовлетворено заявление о восстановлении
пропущенного кассационного срока, и на 9 декабря 2008 г. было
назначено рассмотрение дела в судебной коллегии по гражданским делам
Мособлсуда. За несколько дней до этого заявитель пыталась выяснить
ситуацию у адвоката Б., но он от общения уклонился. Накануне
рассмотрения дела, 08.12.2008, из разговора с Е. заявительница
выяснила, что им с К. руководством Коллегии запрещено с ней общаться,
и в суд они не пойдут. Заявительница попросила вернуть ей все
документы и дать копию кассационной жалобы, однако ни документов, ни
копии жалобы ей предоставлены не были. Такое поведение адвоката не
согласуется с п. 3.1.6 подписанного им договора, в соответствии с
которым он обязан информировать заказчика о ходе оказания услуг.
В данном случае поведение адвоката противоречит и положениям ст.
8 Кодекса профессиональной этики адвоката, в соответствии с которыми
при осуществлении профессиональной деятельности адвокат честно,
разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно
исполняет свои обязанности, активно защищает права, свободы и интересы
доверителей всеми не запрещенными законодательством средствами,
руководствуясь Конституцией Российской Федерации, законом и настоящим
Кодексом; уважает права, честь и достоинство лиц, обратившихся к нему
за оказанием юридической помощи.
Квалификационная комиссия критически относится к содержащимся в
решении К. районного суда г. Москвы от 27 февраля 2009 г. утверждениям
о том, что "КА "С." в полном объеме исполнила обязательства по
оказанию услуг ответчикам, более того, подготовили и направили в
Областной суд Московской области кассационную жалобу на решение Р.
городского суда от 14.03.2008, что не входило в их обязанности в
соответствии с договором".
Исходя из систематического и логического толкования ряда норм ГПК
РФ, производство в суде первой инстанции заканчивается вовсе не с
вынесением судебного решения, но лишь после вступления этого решения в
законную силу либо после направления судом первой инстанции
поступившей кассационной жалобы в суд второй инстанции. Именно поэтому
ряд норм, регулирующих порядок подачи кассационной жалобы (ч. 2 ст.
337, ст. 341-343 ГПК РФ), хотя и помещены в гл. 40 ГПК "Производство в
суде кассационной инстанции", адресованы суду первой инстанции.
На основании изложенного, руководствуясь п. 7 ст. 33 Федерального
закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской
Федерации" и пп. 1 п. 9 ст. 23 Кодекса профессиональной этики
адвоката, Квалификационная комиссия Адвокатской палаты г. Москвы
выносит заключение о нарушении адвокатом Б. пп. 1 и 4 п. 1 ст. 7 и ст.
25 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в
Российской Федерации", ст. 8, пп. 6 п. 1 ст. 9 и пп. 1, 4 ст. 16
Кодекса профессиональной этики адвоката, а также ненадлежащем
исполнении адвокатом Б. своих обязанностей перед доверителями Т. и Х.
по договору на оказание юридических услуг за N 03-04 от 23 октября
2007 г., выразившемся в следующем:
Заключив в качестве председателя президиума КА "С." договор с
вышеназванными лицами, по смыслу которого исполнителем договора должен
быть признан адвокат Б., он самоустранился от исполнения принятых по
договору обязанностей по оказанию доверителям квалифицированной
юридической помощи, получил гонорар за неисполненную работу, который
поделил с привлеченными для оказания вместо него юридической помощи
лицами, не являющимися адвокатами и не обладающими необходимой
квалификацией.
Ошибочно полагая, что поскольку подписанный им договор не
предусматривал ведение дела в суде кассационной инстанции, то и
подготовка кассационной жалобы не охватывается рамками договора, а
также домогаясь уплаты доверителями невнесенной части гонорара,
адвокат Б. допустил пропуск срока на подачу кассационной жалобы.
Когда же этот срок был судом восстановлен, адвокат создал
ситуацию, в результате которой его доверителям не была предоставлена
копия этой жалобы и не возвращены документы, в связи с чем они
вынуждены были вести дело в суде кассационной инстанции
самостоятельно, не имея кассационной жалобы, то есть по существу были
лишены права на судебную защиту.
7. Адвокат, заключив соглашение на ознакомление с материалами
дела с гражданином, не являющимся обвиняемым, потерпевшим, гражданским
истцом, гражданским ответчиком, свидетелем в этом деле, тем самым
принял на себя поручение на совершение незаконных действий, что
запрещено законом.
25 февраля 2009 г. федеральный судья М. районного суда г. Москвы
Н. направил в Адвокатскую палату г. Москвы сообщение, указав в нем,
что в декабре 2008 г. в М. районный суд г. Москвы обратился адвокат Т.
с ходатайством об ознакомлении с материалами находившегося в
производстве М. районного суда уголовного дела в отношении Б., Н.,
обвиняемых в совершении преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 30, ч.
4 ст. 160, ч. 4 ст. 174-1 УК РФ, и К., обвиняемого в совершении
преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 30, ч. 4 ст. 160 УК РФ.
Поскольку адвокат Т. предъявил ордер N 3716 от 15.12.2008 с указанием
в качестве основания выдачи ордера наличие соглашения с Б., он был
ознакомлен с материалами указанного уголовного дела. Однако в судебном
заседании Б. заявила, что с адвокатом Т. она не знакома, ни она сама,
ни ее родственники соглашения с этим адвокатом не заключали. При этом
Б. ходатайствовала перед судом об информировании Адвокатской палаты г.
Москвы об указанном факте.
К сообщению приложены ксерокопии упомянутого заявления Б. и
ордера адвоката Т.
В адресованном М. районному суду г. Москвы заявлении Б.
утверждает, что ни она и никто из ее родственников и знакомых
соглашения на ее защиту с адвокатом Т. не заключали, фамилию этого
адвоката она впервые услышала в судебном заседании. Просит
информировать об этом факте Адвокатскую палату г. Москвы.
Из копии выданного М. коллегией адвокатов г. Москвы ордера N 3716
от 15 декабря 2008 г. усматривается, что указанный ордер выдан
адвокату Т. на основании соглашения от 15 декабря 2008 г. (иные
реквизиты соглашения не указаны). В соответствующей графе ордера
указано, что адвокату поручается "с 15.12.2008 ознакомление с
материалами дела в М. райсуде без участия в процессе. Б.".
5 марта 2009 г. президент Адвокатской палаты г. Москвы,
руководствуясь ст. 31 Федерального закона "Об адвокатской деятельности
и адвокатуре в Российской Федерации", возбудил дисциплинарное
производство в отношении адвоката Т. (распоряжение N 42), материалы
которого направил на рассмотрение Квалификационной комиссии
Адвокатской палаты г. Москвы.
Адвокат Т. в своем письменном объяснении от 18 февраля 2009 г.,
поступившем в Адвокатскую палату г. Москвы 6 апреля 2009 г., признавая
указанные в сообщении федерального судьи обстоятельства, объясняет
свои действия тем, что в начале декабря 2008 г. к нему обратился ранее
не известный ему гражданин, назвавшийся С., с просьбой изучить в М.
районном суде уголовное дело по обвинению Б. в связи с тем, что "Б.
является его родственницей и он, действуя в ее интересах (в порядке,
предусмотренном п. 1 ст. 50), хочет ознакомиться с уголовным делом для
целей решения вопроса об оказании ей материальной и/или правовой
помощи". Считает, что в его "действиях не содержится признаков деяний,
которые порочат честь и достоинство адвоката, адвокатуры, противоречат
действующему законодательству", а значит и отсутствуют основания для
привлечения его к дисциплинарной ответственности.
В подтверждение своих объяснений адвокат Т. представил в
Квалификационную комиссию копию соглашения, заключенного с ним
гражданином С. В соответствии с п. 1.1 и 1.2 соглашения адвокат Т.
обязуется ознакомиться с материалами рассматриваемого в М. районном
суде г. Москвы уголовного дела "в отношении родственницы доверителя -
Б.", представить отчет доверителю об ознакомлении с материалами этого
уголовного дела и консультировать доверителя "по вопросам применения
норм российского законодательства в рамках материалов вышеуказанного
уголовного дела". За выполнение обязанностей по соглашению доверитель
должен был уплатить адвокату вознаграждение в сумме 3500 рублей.
Никаких иных данных доверителя, кроме фамилии, имени и отчества, в
соглашении не указано.
В заседании Квалификационной комиссии адвокат Т. подтвердил
изложенное в его письменном объяснении и пояснил также, что о
результатах изучения уголовного дела Б. он С. не информировал,
поскольку С. к нему после заключения соглашения не обращался,
обусловленного соглашением гонорара ему не уплатили.
Изучив письменные материалы дисциплинарного производства, обсудив
доводы сообщения федерального судьи М. районного суда г. Москвы Н. от
25 февраля 2009 г., Квалификационная комиссия, проведя голосование
именными бюллетенями, пришла к следующим выводам.
Из представленных сторонами документов усматривается, что адвокат
Т., не приняв поручения на защиту обвиняемой либо на представительство
интересов иных участников судопроизводства, заключил соглашение об
ознакомлении с материалами уголовного дела, информировании доверителя
о материалах дела и консультировании его "по вопросам применения норм
российского законодательства в рамках материалов вышеуказанного
уголовного дела".
Квалификационная комиссия считает объяснения адвоката Т.
неудовлетворительными. В соответствии с действующим
уголовно-процессуальным законодательством Российской Федерации адвокат
может участвовать в судопроизводстве по уголовному делу только в
качестве защитника обвиняемого, представителя потерпевшего и/или
гражданского истца, представителя гражданского ответчика, защитника
интересов свидетеля. При этом правом на ознакомление с материалами
уголовного дела обладают только обвиняемые и их защитники,
потерпевшие, гражданские истцы, гражданские ответчики и их
представители (ст. 215-217 УПК РФ). Адвокат Т., заключив с
гражданином, назвавшимся С., соглашение на ознакомление с материалами
уголовного дела и последующее информирование его о результатах
изучения уголовного дела, тем самым принял на себя поручение на
совершение незаконных действий, что запрещено законом (п. 1 ч. 4 ст. 6
Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в
Российской Федерации").
За неисполнение либо ненадлежащее исполнение своих обязанностей
адвокат несет ответственность, предусмотренную Федеральным законом "Об
адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" (п. 2
ст. 7 названного Закона).
На основании изложенного Квалификационная комиссия Адвокатской
палаты г. Москвы, руководствуясь п. 7 ст. 33 Федерального закона "Об
адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и пп. 1
п. 9 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката, выносит
заключение о нарушении адвокатом Т. при обстоятельствах, описанных в
сообщении федерального судьи М. районного суда г. Москвы Н. от 25
февраля 2009 г., п. 1 ч. 4 ст. 6 Федерального закона "Об адвокатской
деятельности и адвокатуре в Российской Федерации".
Совет согласился с заключением Квалификационной комиссии и вынес
адвокату Т. дисциплинарное взыскание в виде замечания.Страницы: 1 2 |