Страницы: 1 2
ОБЗОР ДИСЦИПЛИНАРНОЙ ПРАКТИКИ
(ПО СОСТОЯНИЮ НА 13.01.2009)
ПИСЬМО
СОВЕТ АДВОКАТСКОЙ ПАЛАТЫ Г. МОСКВЫ
13 января 2009 г.
(Д)
1. Облечение судьей своего сообщения в форму частного определения
никаких дополнительных правовых предпочтений или преимуществ не
создает, для целей дисциплинарного производства является юридически
нейтральным, преюдициальной силы не имеет. Однако нерассмотрение
дисциплинарными органами адвокатской палаты субъекта Российской
Федерации такого сообщения могло бы быть, в свою очередь, расценено
как проявление неуважения к суду и как неисполнение возложенных на них
Федеральным законом "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в
Российской Федерации" и Кодексом профессиональной этики адвоката
функций.
...4 августа 2008 г. председатель 5-го судебного состава Судебной
коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации Ч.
направил в Адвокатскую палату г. Москвы копию частного определения
Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской
Федерации от 30 июля 2008 г. по уголовному делу в отношении Л.
следующего содержания:
"ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
Дело N 64-О08-27сп
ЧАСТНОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ
г. Москва
30 июля 2008 г.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской
Федерации в составе:
председательствующего: К.;
судей: Г. и Л.
рассмотрела в судебном заседании кассационное представление
государственного обвинителя Ж. на приговор С. областного суда 24
апреля 2008 г., которым Л., 11 января 1978 года рождения, уроженец г.
А. Приморского края, несудимый, в соответствии с вердиктом присяжных
заседателей оправдан по предъявленному ему обвинению в совершении
преступлений, предусмотренных п. "г" ч. 4 ст. 290, ч. 2 ст. 228 УК РФ,
за неустановлением события преступления.
Заслушав доклад судьи Верховного Суда РФ Л., мнение прокурора М.,
просившей об отмене оправдательного приговора по доводам кассационного
представления, возражения на доводы кассационного представления
оправданного Л. и адвоката К., Судебная коллегия
установила:
Определением Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда
РФ 30 июля 2008 г. был отменен с направлением дела на новое судебное
разбирательство оправдательный приговор С. областного суда от 24
апреля 2008 г., который в отношении Л. постановлен на основании
оправдательного вердикта коллегии присяжных заседателей.
Приговор отменен по кассационному представлению государственного
обвинителя в связи с нарушениями уголовно-процессуального закона,
выразившимися в несоблюдении процедуры судопроизводства с участием
присяжных заседателей, что могло повлиять на постановление законного
приговора.
Несоблюдение процедуры судопроизводства по данному уголовному
делу, рассматривавшемуся с участием присяжных заседателей,
заключалось:
в исследовании в присутствии присяжных заседателей в нарушение
положений ч. 2 ст. 334 УПК РФ вопросов права
(уголовно-процессуального, уголовного), не относящихся к компетенции
присяжных заседателей и являющихся исключительной компетенцией
председательствующего судьи;
в исследовании в присутствии присяжных заседателей доказательств,
признанных председательствующим недопустимыми и исключенных в силу
этого из судебного разбирательства;
в обращении защиты к доказательствам, не исследовавшимся в
судебном заседании.
Указанные нарушения уголовно-процессуального закона были допущены
адвокатом К., осуществлявшим защиту Л.
Адвокат К. неоднократно в судебном заседании, несмотря на
замечания председательствующего судьи, в присутствии присяжных
заседателей при соблюдении председательствующим судьей принципов
состязательности допускал высказывания, оказывающие воздействие на
коллегию присяжных заседателей, вместо анализа доказательств дал свою
оценку содержанию речи государственного обвинителя в прениях,
представив речь государственного обвинителя необъективной и
тенденциозной, в нарушение требований ст. 336 УПК РФ в прениях
ссылался на доказательства, не исследовавшиеся в судебном заседании.
Затрагивая вопросы допустимости доказательств, адвокат в стадии
исследования доказательств ссылался на применение недозволенных
методов в период расследования дела и подверг сомнению достоверность
показаний И.
Адвокатом К., по существу, игнорировались разъяснения
председательствующего о том, что в соответствии со ст. 75 УПК РФ
доказательства, полученные с нарушением требований
уголовно-процессуального закона, являются недопустимыми, не имеющими
юридической силы и не могут использоваться для доказывания любого из
обстоятельств, предусмотренных ст. 73 УПК РФ, в том числе и
обстоятельств, исключающих преступность и наказуемость деяния.
Исследование таких доказательств с участием присяжных заседателей
при рассмотрении уголовного дела ч. 5 ст. 335 УПК РФ запрещает.
Согласно ч. 3 ст. 336 УПК РФ стороны не вправе ссылаться в обоснование
своей позиции на доказательства, которые в установленном порядке
признаны недопустимыми или не исследовались в судебном заседании.
Обсуждались по инициативе защиты в судебном заседании с участием
присяжных заседателей и вопросы, связанные с движением уголовного
дела, начиная с его возбуждения, а также вопросы юридической оценки
содеянного Л., что вовлекало присяжных заседателей в обсуждение
указанных вопросов и лишило их возможности сосредоточиться на
разрешении вопросов своей компетенции.
Согласно ст. 340 УПК РФ содержание уголовного закона,
предусматривающего ответственность за совершение деяния, в котором
обвиняется подсудимый, председательствующий судья сообщает присяжным
заседателям в напутственном слове после исследования материалов дела и
прений перед удалением их в совещательную комнату. Это рассчитано на
обеспечение присяжным заседателям в стадии судебного разбирательства
возможности сосредоточиться на вопросах доказанности
инкриминированного подсудимому деяния.
Примерами недопустимого поведения адвоката К. в судебном процессе
с участием присяжных заседателей могут служить следующие выдержки из
протокола судебного заседания.
"Слово в прениях предоставляется адвокату К.
...Ст. 290, 228 УК РФ относятся к категории преступлений особой
тяжести, тяжким преступлениям, и именно поэтому органы
предварительного расследования должны были предоставить на весы
правосудия такие доказательства, которые были бы убедительны.
Предъявлено серьезное обвинение. Дело в том, что есть закон о судебном
приговоре...
Председательствующий останавливает адвоката К.
Председательствующий адвокату К.: Ссылки на закон недопустимы.
Адвокат К. продолжил: ...Поэтому сейчас, прежде чем перейти к
анализу доказательств, которые анализировал прокурор, я хотел бы
сказать следующее и попросил бы вас особое внимание обратить на один
момент. События по взятке произошли 11 декабря 2006 года, а заявление
И. написал 30 марта 2007 года...
Председательствующий останавливает адвоката К.
Председательствующий адвокату К.: Данное высказывание недопустимо
в присутствии присяжных заседателей. Мы исследовали только фактические
обстоятельства. Вы сейчас затрагиваете вопрос процедуры.
Председательствующий присяжным заседателям: Уважаемые присяжные
заседатели! Я прошу вас данное высказывание не брать во внимание, так
как оно недопустимо.
Председательствующий адвокату К.: Я прошу Вас не затрагивать
вопросы процедурного характера.
Адвокат К. продолжил: Я посчитал, что обратился он через 3 месяца
и 19 дней...
Председательствующий останавливает адвоката К.
Председательствующий адвокату К.: Я Вам делаю замечание в порядке
258 УПК РФ, поскольку я Вам только что разъяснила, что это
недопустимо. Вы тем не менее дважды продолжили свою речь и именно об
этих же обстоятельствах в присутствии присяжных заседателей. Все
вопросы, касающиеся процедуры собирания доказательств, появления
доказательств, обстоятельств их получения, в присутствии присяжных
заседателей не исследуются. Это Вам должно быть известно из требований
закона. Я убедительно Вас прошу не нарушать закон.
Председательствующий присяжным заседателям: Уважаемые присяжные
заседатели! Я прошу вас эти замечания и ссылки, которые сейчас сделал
защитник К., не брать во внимание, они недопустимы.
Председательствующий адвокату К.: Я еще раз прошу Вас
придерживаться требований закона.
Адвокат К. продолжил: Вы обратили внимание, уважаемые присяжные
заседатели, когда прокурор делал оценку доказательствам, касающимся
свидетеля И., сказал вам, что главный свидетель И., но вы обратили
внимание, что не было анализа этим показаниям. Прокурор был обязан
дать анализ показаниям, а И. был допрошен три раза на предварительном
следствии и три раза в зале суда. Первый раз он предстал перед вами 26
февраля 2008 года, второй раз 6 марта и последний, третий раз, по
ходатайству прокурора 9 апреля. Самый главный свидетель дал показания
шесть раз. И я полагаю, что прокурор обязан был сказать, что же он
говорил. А прокурор сказал, что это главный свидетель и чуть ли не
Герой Советского Союза.
Государственный обвинитель: Ваша честь, я вынужден перебить
защитника и прошу сделать ему замечание. Он делает комментарии к моему
выступлению.
Адвокат К.: Я обязан давать оценку...
Председательствующий останавливает адвоката К.
Председательствующий: Замечание по показаниям И. я делать не
буду, защитник вправе давать свою оценку показаниям. Но я делаю Вам
замечание за недопустимое ироничное определение "Герой Советского
Союза". Не давайте оценку личности свидетеля.
Председательствующий присяжным заседателям: Уважаемые присяжные
заседатели! Я прошу вас не брать во внимание данное высказывание
адвоката по личности свидетеля.
Адвокат К. продолжил: Прокурор говорит, что он проявил
патриотизм, несмотря на должностное лицо, пошел и заявил об этом. Вы
помните, когда я задавал вопросы И...
Адвокат К. продолжил: Город небольшой, сидит не последний человек
в этом городе, и, естественно, город спрашивает. И явился
основоположником, от него исходило это заявление, и, конечно, у него
каждый 10-й спрашивает...
Председательствующий останавливает адвоката К.
Председательствующий присяжным заседателям: Уважаемые присяжные
заседатели! Я прошу вас не принимать данное высказывание во внимание.
Поскольку таких данных, что каждый десятый спрашивает у И., вам не
представлялось, такие факты не установлены.
Председательствующий адвокату К.: Я прошу Вас не ссылаться на те
обстоятельства, которые в присутствии присяжных не исследовались.
Адвокат К. продолжил: В этой части мы опять видим неискренность в
показаниях данного свидетеля, на котором строится все обвинение, и
такие показания, которые колеблются до того, что помогут
контролирующие организации, до того, что меня спровоцировали, они
абсолютно исключающие, и на этих показаниях строить обвинительный
вердикт, я думаю, что это очень рискованно и по моим понятиям не
должно случиться. Что касается С. Натальи. Прокурор вам говорит, что
документ, который она оформила, чисто символический, чисто формальный.
Но вместе с тем он проходит как вещественное доказательство. Там не
указан год, там не указана дата, там только стоит цифра 12. Но это
приводится в качестве доказательств и прокурор об этом говорит. Я уже
обращал внимание, что в томе 4 л.д. 8-10 этот ордер находится в
показаниях...
Председательствующий останавливает адвоката К.
Председательствующий адвокату К.: Вы затрагиваете вопрос
процедурного характера.
Адвокат К. продолжил: Я хотел бы обратить внимание присяжных
заседателей на то, что все показания С. Натальи и П. исходны от И.
Государственный обвинитель: Ваша честь, защитник упомянул
показания П., которые не исследовались.
Председательствующий присяжным заседателям: Уважаемые присяжные
заседатели! Показания П. в вашем присутствии не исследовались, данное
лицо в вашем присутствии не допрашивалось, ссылка на показания данного
лица незаконна.
Адвокат К. продолжил: Эти все показания исходят от И., но никто
не видел, как передавались деньги. Я прошу вас учесть следующие
обстоятельства, я говорю о показаниях С., а показания П. я
анализировал на предварительном следствии, люди вместе работают...
Государственный обвинитель: Ваша честь, я считаю, что это
умышленно делается. Показания П. не исследовались, неоднократно
упоминается этот свидетель.
Председательствующий адвокату К.: Я вновь Вам объявляю замечание.
Вы как юрист должны знать, что в присутствии присяжных Вы вправе
давать оценку только тем доказательствам, которые исследовались в их
присутствии. Показания П. не исследовались, и о них никто не заявлял и
не ходатайствовал. Я прошу Вас на них не ссылаться, тем более я уже
Вам сделала замечание.
Председательствующий присяжным заседателям: Уважаемые присяжные
заседатели! Не принимайте во внимание ссылку на данные показания
свидетеля П.
Адвокат К. продолжил: В судебном заседании особо анализировались
показания С. Я просил бы учесть следующие обстоятельства, что все они
являются родственниками, хорошими знакомыми, она работает длительное
время с И., зависят от него материально. Когда вы будете выносить
вердикт, я прошу, чтобы вы учли, что они все заинтересованы, чтобы
существовал их бизнес, чтобы все процветало. Также мне хотелось бы
остановиться на документе, который был представлен моим коллегой. Он
не соответствует показаниям И., что он 8 декабря 2006 года в 1.00
являлся в отеле "Мега Палас" в ресторане "Маркиз". Данный документ вам
оглашал адвокат Я. Он говорит о том, что в этот момент ресторан был
закрыт. Это еще раз говорит о том, что И., главный свидетель,
неискренен перед вами, он лжет, и поэтому строить обвинение на
показаниях такого свидетеля недопустимо. Ясность по тому вопросу
вносит Ч. и говорит, что когда они встретились с И. уже после того,
как арестовали Л. Они встретились в ресторане, когда Ч. обедал с женой
и когда Ч. стал спрашивать у И., что произошло? И. ответил: "Извини,
меня два дня держали, я вынужден был...".
Председательствующий останавливает адвоката К.
Председательствующий адвокату К.: Я не знаю, как Вы помните
материалы дела, но пояснений не было. Кроме того, я в присутствии
присяжных не допустила бы такое высказывание, поскольку это вопрос
процессуального характера.
Адвокат К.: Я исхожу из того протокола, по которому вчера
готовился.
Председательствующий адвокату К.: Я не знаю, что у Вас за
протокол и из чего Вы исходите. Но если судить по тому, что Вы
оглашаете показания свидетеля П., который не допрашивался, то я думаю,
что Ваш протокол неверный.
Адвокат К. продолжил: Я считаю, что Ч. внес ясность. И даже если
мы сейчас, уважаемые присяжные заседатели, будем абстрагироваться и
представим, что И. от начала и до конца, и на предварительном
следствии и в зале судебного заседания давал четкие, последовательные
показания, то и здесь нет доказательств того, что он давал Л. взятку.
Почему? Потому что вы знаете, что должны быть вещественные
доказательства. Вы смотрите телевидение, слушаете радио, видите, как
берут людей, которые берут взятку, фиксируется получение взятки,
денег...
Председательствующий останавливает адвоката К.
Председательствующий адвокату К.: Вы затрагиваете вопросы,
которые в присутствии присяжных не исследуются. Что, где и как
происходит по другим делам, в присутствии присяжных заседателей не
обсуждается. Выступайте только по фактическим обстоятельствам нашего
дела.
Адвокат К. продолжил: ...Теперь, уважаемые присяжные заседатели,
перейдем ко второму эпизоду с 19 на 20 марта 2007 года. Есть позиция
нашего подзащитного, он ее осветил вам, озвучил. Сказал, что в ночь с
19 на 20 марта его задержали в подъезде. Рассказывал все подробно, и
есть его позиция, где он сказал, что находился какое-то время. Имеются
разные показания - 20, 40 минут, никто с секундомером не стоял, но
человек находился определенное время от 20 до 40 минут в коридоре.
Сказал, что там его обыскивали сотрудники наркоконтроля, сотрудник
УФСБ. Руки у него были подняты, и наркотики ему подложили. Есть и
вторая позиция, что наркотики ему не подложили, завели его в квартиру,
где были обнаружены соответствующие предметы, т.е. был обнаружен
пакетик с порошком. Уважаемые присяжные заседатели, было установлено,
и Л. сам об этом говорил, что ему в левый карман залазили...
Председательствующий останавливает адвоката К.
Председательствующий адвокату К.: О том, что в карман к нему
кто-то залезал, Л. не пояснял. Ваша информация не соответствует
действительности...
Адвокат К. продолжил: Дважды его досматривали...
Председательствующий останавливает адвоката К.
Председательствующий адвокату К.: Л. не говорил о том, что его
дважды досматривали. Не затрагивайте вопросы процедурного характера и
не искажайте их.
Адвокат К. продолжил: Уважаемые присяжные заседатели, органы
предварительного следствия должны были предоставить такие
доказательства, чтобы у вас была ясность, что ему не подбросили
наркотики.
Государственный обвинитель: Ваша честь, я считаю, что недопустимо
говорить, что должны были сделать органы предварительного следствия.
Они сделали то, что сделали.
Председательствующий присяжным заседателям: Уважаемые присяжные
заседатели! Вы будете выносить вердикт на основании того, что вам
представлено, и того, что стороны посчитали достаточным, на основании
этого вы и будете выносить свой вердикт. Вопрос кто что не представил,
значения не имеет, поэтому я прошу Вас не брать эти высказывания во
внимание.
Адвокат К. продолжил: ...В присутствии вас 2 апреля также
допрашивался врач-нарколог В., у него есть анализ 427, и тоже сказал,
что не обнаружил наркотических веществ. Доказательства, которые
пыталось представить обвинение, я считаю, что они неубедительны и не
подтверждают того, что Л. носил с собой порошок и имел к нему какое-то
отношение. Я убежден, что он был подброшен специально. Кому Л. перешел
дорогу? Я считаю, что с ним свели счеты...
Председательствующий останавливает адвоката К.
Председательствующий адвокату К.: Мы Ваши мнения не выслушиваем,
тем более которые не подкреплены доказательствами. Вы должны давать
оценку исследованным в присутствии присяжных заседателей
доказательствам.
Адвокат К. продолжил: То, что Л. занимался политикой, это все
исследовалось, все об этом знают...
Председательствующий останавливает адвоката К.
Председательствующий адвокату К.: Никто вопросы про политику не
исследовал, не затрагивайте эти вопросы".
Изложенное противоречит не только требованиям
уголовно-процессуального закона, но и п. 7 ч. 3 ст. 6, ч. 1 ст. 7
Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в
Российской Федерации".
Перечисленные выше нарушения уголовно-процессуального закона
повлекли отмену оправдательного приговора по данному уголовному делу.
На изложенное Судебная коллегия считает необходимым обратить
внимание Адвокатской палаты г. Москвы для принятия соответствующих мер
в целях недопущения нарушений уголовно-процессуального закона при
производстве по уголовным делам с участием присяжных заседателей.
Руководствуясь ч. 4 ст. 29 УПК РФ, Судебная коллегия
определила:
Обратить внимание Адвокатской палаты г. Москвы на нарушения
адвокатом адвокатской консультации N 153 Межреспубликанской коллегии
адвокатов К. уголовно-процессуального закона, связанного с процедурой
судопроизводства по уголовным делам, рассматриваемым с участием
присяжных заседателей, повлекшие отмену оправдательного приговора, для
принятия соответствующих мер.
О принятых мерах сообщить Верховному Суду Российской Федерации в
месячный срок.
Председательствующий: К.
Судьи: Г. и Л.".
22 августа 2008 г. президент Адвокатской палаты г. Москвы,
руководствуясь ст. 31 Федерального закона "Об адвокатской деятельности
и адвокатуре в Российской Федерации", возбудил дисциплинарное
производство в отношении адвоката К. (распоряжение N 131), материалы
которого направил на рассмотрение Квалификационной комиссии
Адвокатской палаты г. Москвы.
В письменном объяснении от 22 сентября 2008 г. адвокат К. указал,
что с 15 февраля по 24 апреля 2008 г. в С. областном суде они
совместно с адвокатом Я. защищали интересы Л., который обвинялся по п.
"г" ч. 4 ст. 290, ч. 2 ст. 228 УК РФ и содержался под стражей; 24
апреля 2008 г. в соответствии с вердиктом присяжных заседателей Л. был
оправдан по вышеуказанным статьям УК РФ за неустановлением события
преступления; кассационным определением Судебной коллегии по уголовным
делам Верховного Суда РФ от 30 июля 2008 г. оправдательный приговор от
24 апреля 2008 г. был отменен с направлением дела на новое судебное
разбирательство; в связи с данным определением Судебной коллегии по
уголовным делам Верховного Суда РФ и якобы несоблюдением адвокатом К.
процедуры судопроизводства и нарушением им норм Федерального закона
"Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" было
вынесено частное определение, в котором суд ссылается на протокол
судебного заседания, считая, что адвокатом были нарушены положения ст.
73, 75, ч. 5 ст. 335, ч. 3 ст. 336, ст. 340 УПК РФ и др., а также п. 7
ч. 3 ст. 6, ч. 1 ст. 7 Федерального закона "Об адвокатской
деятельности и адвокатуре в Российской Федерации".
С доводами заявителя адвокат К. не согласен по следующим
основаниям:
1) судебный процесс по делу Л. длился около 2,5 месяца с 15
февраля по 24 апреля 2008 г., в ходе судебного следствия и стадии
прений сторон адвокатам К., Я. и прокурору Ж. судом делались
обоснованные замечания по поводу тех или иных нарушений норм УПК РФ; в
соответствии со ст. 334, 335, 336 УПК РФ судья делала замечания всем
участникам судебного процесса, разъясняя присяжным не брать во
внимание то или иное нарушение; процесс проходил эмоционально, и
процессуальные нарушения участниками носили неумышленный характер;
2) относительно нарушений п. 7 ч. 3 ст. 6 Федерального закона "Об
адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" (п. 7:
"Адвокат вправе: ...совершать иные действия, не противоречащие
законодательству РФ"), то, как следует из п. 1 объяснения адвоката,
нарушения законодательства носили неумышленный характер и уж ни в коем
случае не преследовали цели отмены оправдательного приговора;
3) что касается нарушения ч. 1 ст. 7 Федерального закона "Об
адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", как
указано в частном определении, то следует заметить, что в ч. 1 ст. 7
этого Закона есть 6 пунктов, какой конкретно пункт нарушен адвокатом,
в частном определении не указывается; если речь идет о п. 1 ч. 1 ст. 7
Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в
Российской Федерации" ("Адвокат обязан: честно, разумно, добросовестно
отстаивать права и законные интересы доверителя..."), то адвокатом по
делу проделана значительная работа, что не может свидетельствовать о
нарушении этого пункта ст. 7 указанного Закона (по инициативе адвоката
по делу Л. была проделана следующая работа: а) изучены заключения
специалистов в области судебной экспертизы и криминалистики,
специалиста в области уголовного процесса и оперативно-розыскной
деятельности; б) подготовлен правовой анализ законодательных актов РФ,
приобщенных к материалам уголовного дела; в) заявлены ходатайства об
исключении доказательств в порядке ст. 75, 335 ч. 5, 6 УПК РФ; г)
сделаны заявления на имя прокурора С. области в порядке ст. 140, 141
УПК РФ; д) сделаны два заявления по поводу неправомерных действий
прокурора Ж.; е) подано возражение на кассационное представление
государственного обвинителя);
4) адвокат полагает, что частное определение от 30 июля 2008 г.,
вынесенное Верховным Судом РФ в адрес адвоката, носит субъективный
характер, ибо при прочих равных условиях и при детальном анализе
протокола судебного заседания подобное частное определение можно было
вынести в отношении любого участника данного судебного процесса;
5) адвокат считает, что частное определение, вынесенное в его
адрес Верховным Судом РФ 30 июля 2008 г., продиктовано личными
неприязненными отношениями, которые сложились у адвоката с одной из
судей, находящейся в составе Судебной коллегии по данному делу.
...Выслушав объяснения адвоката К., изучив письменные материалы
дисциплинарного производства, обсудив доводы сообщения (частного
определения) Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ
от 30 июля 2008 г. N 64-О08-27сп, Квалификационная комиссия, проведя
голосование именными бюллетенями, пришла к следующим выводам.
Адвокат при осуществлении профессиональной деятельности обязан
честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и
своевременно исполнять обязанности, отстаивать права и законные
интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством Российской
Федерации средствами; соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката
(подп. 1 и 4 п. 1 ст. 7 Федерального закона "Об адвокатской
деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", п. 1 ст. 8 Кодекса
профессиональной этики адвоката). За неисполнение либо ненадлежащее
исполнение своих обязанностей адвокат несет ответственность,
предусмотренную Федеральным законом "Об адвокатской деятельности и
адвокатуре в Российской Федерации" (п. 2 ст. 7 названного Закона).
Участвуя или присутствуя на судопроизводстве, адвокат должен
соблюдать нормы соответствующего процессуального законодательства,
проявлять уважение к суду (ч. 1 ст. 12 Кодекса профессиональной этики
адвоката).
Регламентируя порядок уголовного судопроизводства с участием
присяжных заседателей, УПК РФ, исходя из сущностных особенностей этой
формы судопроизводства, четко разграничивает полномочия судьи и
присяжных заседателей: в ходе судебного разбирательства уголовного
дела присяжные заседатели разрешают только те вопросы, которые
предусмотрены пп. 1, 2 и 4 ч. 1 ст. 299 УПК РФ (1) доказано ли, что
имело место деяние, в совершении которого обвиняется подсудимый; 2)
доказано ли, что деяние совершил подсудимый; 4) виновен ли подсудимый
в совершении этого преступления) и сформулированы в вопросном листе, а
в случае признания подсудимого виновным присяжные заседатели также
указывают в соответствии со ст. 339 УПК РФ, заслуживает ли подсудимый
снисхождения; остальные вопросы разрешаются без участия присяжных
заседателей председательствующим единолично (ст. 334 УПК РФ).
Разграничение компетенции председательствующего и присяжных
заседателей предопределяет установление в УПК РФ особенностей
проведения судебного следствия и прений сторон в суде с участием
присяжных заседателей (ст. 335, 336 УПК РФ), которые в том числе
состоят в следующем:
- судья по собственной инициативе, а также по ходатайству сторон
исключает из уголовного дела доказательства, недопустимость которых
выявилась в ходе судебного разбирательства. Если в ходе судебного
разбирательства возникает вопрос о недопустимости доказательств, то он
рассматривается в отсутствие присяжных заседателей. Выслушав мнение
сторон, судья принимает решение об исключении доказательства,
признанного им недопустимым (ч. 5, 6 ст. 335 УПК РФ);
- в ходе судебного следствия в присутствии присяжных заседателей
подлежат исследованию только те фактические обстоятельства уголовного
дела, доказанность которых устанавливается присяжными заседателями в
соответствии с их полномочиями, предусмотренными ст. 334 УПК РФ (ч. 7
ст. 335 УПК РФ);
- прения сторон проводятся лишь в пределах вопросов, подлежащих
разрешению присяжными заседателями. Стороны не вправе касаться
обстоятельств, которые рассматриваются после вынесения вердикта без
участия присяжных заседателей. Если участник прений сторон упоминает о
таких обстоятельствах, то председательствующий останавливает его и
разъясняет присяжным заседателям, что указанные обстоятельства не
должны быть приняты ими во внимание при вынесении вердикта. Стороны не
вправе ссылаться в обоснование своей позиции на доказательства,
которые в установленном порядке признаны недопустимыми или не
исследовались в судебном заседании. Судья прерывает такие выступления
и разъясняет присяжным заседателям, что они не должны учитывать данные
обстоятельства при вынесении вердикта (ч. 2, 3 ст. 336 УПК РФ).
"В напутственном слове председательствующий: ...разъясняет
присяжным основные правила оценки доказательств в их совокупности;
сущность принципа презумпции невиновности; положение о толковании
неустраненных сомнений в пользу подсудимого; положение о том, что их
вердикт может быть основан лишь на тех доказательствах, которые
непосредственно исследованы в судебном заседании, никакие
доказательства для них не имеют заранее установленной силы, их выводы
не могут основываться на предположениях, а также на доказательствах,
признанных судом недопустимыми" (п. 5 ч. 3 ст. 340 УПК РФ).
Приведенные положения уголовно-процессуального закона
дополнительно разъяснены в постановлении Пленума Верховного Суда РФ
N 23 от 22 ноября 2005 г. "О применении судами норм
Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регулирующих
судопроизводство с участием присяжных заседателей":
"Согласно части 6 статьи 335 УПК РФ при судебном разбирательстве
вопрос о допустимости доказательств разрешается в отсутствие присяжных
заседателей. По смыслу этой нормы стороны сообщают
председательствующему о наличии у них ходатайств юридического
характера, не раскрывая их содержания в присутствии присяжных
заседателей.
При рассмотрении дела с участием присяжных заседателей стороны не
вправе сообщать присяжным заседателям о наличии в деле доказательства,
исключенного ранее по решению суда.
Председательствующий судья, руководствуясь статьями 243 и 258 УПК
РФ, обязан принимать необходимые меры, исключающие возможность
ознакомления присяжных заседателей с недопустимыми доказательствами, а
также возможность исследования вопросов, не входящих в их компетенцию.
Если исследование недопустимых доказательств состоялось, то
обсуждение вопроса о признании их не имеющими юридической силы
производится в отсутствие присяжных заседателей с последующим
разъяснением им существа принятого решения.
Кроме того, при произнесении напутственного слова судья должен
обратить внимание присяжных заседателей на то, что их выводы о
виновности подсудимого не могут основываться на доказательствах,
признанных недопустимыми.
Аналогичным образом председательствующий судья должен поступить и
в случае, когда до присяжных заседателей доведена информация, не
относящаяся к фактическим обстоятельствам дела, например, сведения о
судимости подсудимого, о применении незаконных методов следствия и
т.д." (п. 24).
"Прения сторон в суде с участием присяжных заседателей проводятся
в соответствии со статьями 292 и 336 УПК РФ с учетом особенностей
рассмотрения дела поданной форме судопроизводства, полномочий
присяжных заседателей, содержания вопросов, которые ставятся перед
ними.
Поскольку обеспечение соблюдения процедуры прений сторон
возложено на председательствующего судью, он должен руководствоваться
требованиями закона о проведении прений лишь в пределах вопросов,
подлежащих разрешению присяжными заседателями.
В случае когда сторона в обоснование своей позиции ссылается на
обстоятельства, которые подлежат разрешению после провозглашения
вердикта, либо на доказательства, признанные недопустимыми или не
исследованные в судебном заседании, судья в соответствии с частью 5
статьи 292 УПК РФ вправе остановить такого участника процесса и
разъяснить присяжным заседателям, что они не должны учитывать данные
обстоятельства при вынесении вердикта.
Такое же разъяснение председательствующий судья должен сделать и
при произнесении напутственного слова, излагая позиции сторон" (п.
25).
...По мнению заявителя, адвокатом К. при осуществлении защиты
подсудимого Л. были допущены нарушения уголовно-процессуального
закона, выразившиеся в несоблюдении процедуры судопроизводства по
уголовному делу, рассматривающемуся с участием присяжных заседателей,
являющиеся одновременно и нарушением требований п. 7 ч. 3 ст. 6, ч. 1
ст. 7 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в
Российской Федерации".
Как считает заявитель, примерами недопустимого поведения адвоката
К. в судебном процессе с участием присяжных заседателей являются
приведенные в сообщении выдержки из протокола судебного заседания суда
первой инстанции, отражающие выступление защитника - адвоката К. перед
присяжными заседателями с речью в прениях в защиту Л.
Так, заявитель считает, что в нарушение предписаний УПК РФ
адвокат К. "обсуждал с участием присяжных заседателей вопросы
юридической оценки содеянного Л.", что "лишило присяжных заседателей
возможности сосредоточиться на разрешении вопросов своей компетенции".
При этом заявитель указывает, что "согласно ст. 340 УПК РФ содержание
уголовного закона, предусматривающего ответственность за совершение
деяния, в котором обвиняется подсудимый, председательствующий судья
сообщает присяжным заседателям в напутственном слове после
исследования материалов дела и прений перед удалением их в
совещательную комнату. Это рассчитано на обеспечение присяжным
заседателям в стадии судебного разбирательства возможности
сосредоточиться на вопросах доказанности инкриминированного
подсудимому деяния".
Из включенных в сообщение заявителя фрагментов речи адвоката К. в
судебных прениях лишь в нижеследующем фрагменте усматривается
иллюстрация к приведенному выше доводу заявителя:
"...ст. 290, 228 УК РФ относятся к категории преступлений особой
тяжести, тяжким преступлениям, и именно поэтому органы
предварительного расследования должны были предоставить на весы
правосудия такие доказательства, которые были бы убедительны.
Предъявлено серьезное обвинение. Дело в том, что есть закон о судебном
приговоре...
Председательствующий останавливает адвоката К.
Председательствующий адвокату К.: Ссылки на закон недопустимы".
В связи с рассматриваемым доводом заявителя Квалификационная
комиссия отмечает, что:
- во-первых, "Российская Федерация - Россия есть... правовое
государство..." (ч. 1 ст. 1 Конституции РФ), в котором "законы
подлежат официальному опубликованию. Неопубликованные законы не
применяются. Любые нормативные правовые акты, затрагивающие права,
свободы и обязанности человека и гражданина, не могут применяться,
если они не опубликованы официально для всеобщего сведения" (ч. 3 ст.
15 Конституции РФ). Уголовный кодекс РФ - федеральный закон,
опубликованный для всеобщего сведения. Таким образом, граждане России
вправе знать содержание Уголовного кодекса РФ вне всякой связи с
участием или неучастием в рассмотрении конкретного уголовного дела в
качестве присяжного заседателя;
- во-вторых, уголовно-процессуальное законодательство России не
запрещает присяжным заседателям в период их участия в рассмотрении
конкретного уголовного дела знакомиться с содержанием федеральных
законов, в том числе и Уголовного кодекса Российской Федерации;
- в-третьих, в процессе формирования коллегии присяжных
заседателей председательствующий произносит перед кандидатами в
присяжные заседатели краткое вступительное слово, в котором он в том
числе сообщает, какое уголовное дело подлежит рассмотрению (п. 3 ч. 2
ст. 328 УПК РФ), а затем "председательствующий опрашивает кандидатов в
присяжные заседатели о наличии обстоятельств, препятствующих их
участию в качестве присяжных заседателей в рассмотрении уголовного
дела" (ч. 3 ст. 328 УПК РФ), "председательствующий предоставляет
сторонам возможность задать каждому из оставшихся кандидатов в
присяжные заседатели вопросы, которые, по их мнению, связаны с
выяснением обстоятельств, препятствующих участию лица в качестве
присяжного заседателя в рассмотрении данного уголовного дела..." (ч. 8
ст. 328 УПК РФ). Таким образом, по смыслу закона, уже на этапе
формирования коллегии присяжных заседателей кандидаты в присяжные
заседатели обязательно получают общее представление о характере
уголовного дела, в рассмотрении которого им предстоит участвовать.
Действительно, согласно ч. 3, 4 ст. 347 УПК РФ выяснение
конкретных уголовно-правовых аспектов квалификации преступного деяния,
признанного доказанным коллегией присяжных заседателей, производится
на этапе обсуждения последствий обвинительного вердикта: "В случае
вынесения обвинительного вердикта производится исследование
обстоятельств, связанных с квалификацией содеянного подсудимым,
назначением ему наказания, разрешением гражданского иска и другими
вопросами, разрешаемыми судом при постановлении обвинительного
приговора. По окончании исследования указанных обстоятельств
проводятся прения сторон, во время которых последними выступают
защитник и подсудимый. Стороны могут затрагивать в своих выступлениях
любые вопросы права, подлежащие разрешению при постановлении судом
обвинительного приговора. При этом сторонам запрещается ставить под
сомнение правильность вердикта, вынесенного присяжными заседателями".
Однако из приведенных в сообщении заявителя фрагментов речи
адвоката К. в судебных прениях невозможно сделать вывод о том, что
адвокат вовлекал присяжных заседателей в казуистические
уголовно-правовые вопросы квалификации преступных деяний.
Не находит подтверждения в представленных заявителем
доказательствах и утверждение о том, что адвокат К. в присутствии
присяжных заседателей ссылался на доказательства, признанные
председательствующим недопустимыми и исключенные в силу этого из
судебного разбирательства, при этом "затрагивая вопросы допустимости
доказательств, адвокат в стадии исследования доказательств ссылался на
применение недозволенных методов в период расследования дела и подверг
сомнению достоверность показаний И.".
Никаких доказательств, например, выдержек из протокола судебного
заседания, отражающих ход судебного следствия по уголовному делу в
отношении Л., заявителем не представлено. Что касается представленных
заявителем извлечений из речи адвоката К. в судебных прениях, то в них
Квалификационная комиссия не усматривает упоминаний адвокатом
рассматриваемых обстоятельств.
Например:
1) "Адвокат К. продолжил: ...Поэтому сейчас, прежде чем перейти к
анализу доказательств, которые анализировал прокурор, я хотел бы
сказать следующее и попросил бы вас особое внимание обратить на один
момент. События по взятке произошли 11 декабря 2006 года, а заявление
И. написал 30 марта 2007 года...
Председательствующий останавливает адвоката К.
Председательствующий адвокату К.: Данное высказывание недопустимо
в присутствии присяжных заседателей. Мы исследовали только фактические
обстоятельства. Вы сейчас затрагиваете вопрос процедуры.
Председательствующий присяжным заседателям: Уважаемые присяжные
заседатели! Я прошу вас данное высказывание не брать во внимание, так
как оно недопустимо.
Председательствующий адвокату К.: Я прошу Вас не затрагивать
вопросы процедурного характера.
Адвокат К. продолжил: Я посчитал, что обратился он через 3 месяца
и 19 дней...
Председательствующий останавливает адвоката К.
Председательствующий адвокату К.: Я Вам делаю замечание в порядке
258 УПК РФ, поскольку я Вам только что разъяснила, что это
недопустимо. Вы тем не менее дважды продолжили свою речь и именно об
этих же обстоятельствах в присутствии присяжных заседателей. Все
вопросы, касающиеся процедуры собирания доказательств, появления
доказательств, обстоятельств их получения, в присутствии присяжных
заседателей не исследуются. Это Вам должно быть известно из требований
закона. Я убедительно Вас прошу не нарушать закон..."
Из анализа приведенного фрагмента не следует, что заявление И. от
30 марта 2007 г. было признано недопустимым доказательством, и
соответственно непонятно, какие "вопросы процедуры" имеет в виду
председательствующий. Очевидно, что сам по себе вопрос о соотношении
даты совершения преступления и даты, когда лицо обратилось с
заявлением о совершении преступления, не относится к вопросам
процедуры, а может быть связан с оценкой достоверности доказательств;
2) "Адвокат К. продолжил: ...Что касается С. Натальи. Прокурор
вам говорит, что документ, который она оформила, чисто символический,
чисто формальный. Но вместе с тем он проходит как вещественное
доказательство. Там не указан год, там не указана дата, там только
стоит цифра 12. Но это приводится в качестве доказательств и прокурор
об этом говорит. Я уже обращал внимание, что в томе 4 л.д. 8-10 этот
ордер находится в показаниях...
Председательствующий останавливает адвоката К.
Председательствующий адвокату К.: Вы затрагиваете вопрос
процедурного характера...".
Из реплики председательствующего не усматривается, что документ,
который оформила С. Наталья, был признан недопустимым доказательством,
а на отсутствие в этом документе, на который прокурор ссылается как на
доказательство (вещественное доказательство) вины подсудимого,
каких-либо записей, защита вправе была обратить внимание присяжных
заседателей.
Не может Квалификационная комиссия согласиться и с доводом
заявителя о том, что адвокат К. нарушил нормы законодательства об
адвокатской деятельности и адвокатуре тем, что "вместо анализа
доказательств дал свою оценку содержанию речи государственного
обвинителя в прениях, представив речь государственного обвинителя
необъективной и тенденциозной".
Во-первых, с учетом установленных в ст. 292 и 336 УПК РФ
ограничений стороны свободны в построении речи в прениях,
уголовно-процессуальный закон не возлагает на адвоката обязанность
всегда анализировать в защитительной речи доказательства, в частности,
потому, что доказательства, достойные анализа со стороны защиты, в
материалах уголовного дела могут вообще отсутствовать, а кроме того,
заявитель заблуждается, фактически утверждая, что якобы есть четкая
грань между анализом доказательств защитником и выражением защитником
своего мнения об ошибочной оценке достоверности доказательств,
предложенной присяжным заседателям прокурором, поскольку такое
выражение мнения с учетом ограничений, установленных в ч. 3 ст. 336
УПК РФ в отношении недопустимых доказательств, также является
составной частью анализа защитником доказательств.
Во-вторых, как усматривается из представленных заявителем
фрагментов записей в протоколе судебного заседания,
председательствующий не принял требование прокурора сделать замечание
защитнику за то, что тот делает комментарии к выступлению прокурора:
"Адвокат К. продолжил: Вы обратили внимание, уважаемые присяжные
заседатели, когда прокурор делал оценку доказательствам, касающимся
свидетеля И., сказал вам, что главный свидетель И., но вы обратили
внимание, что не было анализа этим показаниям. Прокурор был обязан
дать анализ показаниям, а И. был допрошен три раза на предварительном
следствии и три раза в зале суда. Первый раз он предстал перед вами 26
февраля 2008 года, второй раз 6 марта и последний, третий раз, по
ходатайству прокурора 9 апреля. Самый главный свидетель дал показания
шесть раз. И я полагаю, что прокурор обязан был сказать, что же он
говорил. А прокурор сказал, что это главный свидетель и чуть ли не
Герой Советского Союза.
Государственный обвинитель: Ваша честь, я вынужден перебить
защитника и прошу сделать ему замечание. Он делает комментарии к моему
выступлению.
Адвокат К.: Я обязан давать оценку...
Председательствующий останавливает адвоката К.
Председательствующий: Замечание по показаниям И. я делать не
буду, защитник вправе давать свою оценку показаниям. Но я делаю Вам
замечание за недопустимое ироничное определение "Герой Советского
Союза". Не давайте оценку личности свидетеля...".
Не считает обоснованным Квалификационная комиссия согласиться и с
доводом заявителя о том, что адвокат К. нарушил нормы законодательства
об адвокатской деятельности и адвокатуре тем, что "допускал
высказывания, оказывающие воздействие на коллегию присяжных
заседателей".
В данной части сформулированное заявителем обвинение некорректно,
поскольку не подлежит сомнению, что в целом все судебное следствие и
речи сторон в прениях должны именно воздействовать на присяжных
заседателей - на формирование их внутреннего убеждения как судей.
Поэтому упрек адвокату К. в том, что он "допускал высказывания,
оказывающие воздействие на коллегию присяжных заседателей", на законе
не основан. Закон запрещает лишь "незаконное воздействие на присяжных
заседателей, которое может повлиять на их ответы на поставленные
вопросы и соответственно повлечь за собой отмену приговора" (см.
mutatis mutandis, абз. 3 п. 21 постановления Пленума Верховного Суда
РФ N 23 от 22 ноября 2005 г. "О применении судами норм
Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регулирующих
судопроизводство с участием присяжных заседателей"), однако,
проанализировав приведенные выше представленные заявителем выдержки из
речи адвоката К. в судебных прениях, Квалификационная комиссия не
усматривает в них незаконного с точки зрения законодательства об
адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации
воздействия адвоката на присяжных заседателей.
Дополнительно Квалификационная комиссия напоминает, что, являясь
независимым профессиональным советником по правовым вопросам, "адвокат
не может быть привлечен к какой-либо ответственности... за выраженное
им при осуществлении адвокатской деятельности мнение, если только
вступившим в законную силу приговором суда не будет установлена
виновность адвоката в преступном действии (бездействии)" (п. 1 ст. 2,
п. 2 ст. 18 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и
адвокатуре в Российской Федерации").
Квалификационная комиссия признает доказанным утверждение
заявителя о том, что в нарушение требований ст. 336 УПК РФ адвокат К.
в прениях ссылался на доказательства (точнее, одно доказательство), не
исследовавшиеся в судебном заседании.
Так, в представленных заявителем фрагментах записей речи
защитника в протоколе судебного заседания указано:
"Адвокат К. продолжил: Я хотел бы обратить внимание присяжных
заседателей на то, что все показания С. Натальи и П. исходны от И.
Государственный обвинитель: Ваша честь, защитник упомянул
показания П., которые не исследовались.
Председательствующий присяжным заседателям: Уважаемые присяжные
заседатели! Показания П. в вашем присутствии не исследовались, данное
лицо в вашем присутствии не допрашивалось, ссылка на показания данного
лица незаконна.
Адвокат К. продолжил: Эти все показания исходят от И., но никто
не видел, как передавались деньги. Я прошу вас учесть следующие
обстоятельства, я говорю о показаниях С., а показания П. я
анализировал на предварительном следствии, люди вместе работают...
Государственный обвинитель: Ваша честь, я считаю, что это
умышленно делается. Показания П. не исследовались, неоднократно
упоминается этот свидетель.
Председательствующий адвокату К.: Я вновь Вам объявляю замечание.
Вы как юрист должны знать, что в присутствии присяжных Вы вправе
давать оценку только тем доказательствам, которые исследовались в их
присутствии. Показания П. не исследовались, и о них никто не заявлял и
не ходатайствовал. Я прошу Вас на них не ссылаться, тем более я уже
Вам сделала замечание.
Председательствующий присяжным заседателям: Уважаемые присяжные
заседатели! Не принимайте во внимание ссылку на данные показания
свидетеля П.".
Согласно п. 1 ст. 18 Кодекса профессиональной этики адвоката
применение мер дисциплинарной ответственности, предусмотренных
законодательством об адвокатской деятельности и адвокатуре и Кодексом
профессиональной этики адвоката, влечет не любое нарушение адвокатом
требований законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и
Кодекса профессиональной этики адвоката, а лишь совершенное умышленно
или по грубой неосторожности.
Между тем адвокат К. пояснил, что в речи в прениях в защиту Л. он
сослался на показания свидетеля П., потому что считал, что этот
свидетель был допрошен в судебном заседании, в котором адвокат К. не
участвовал, поскольку в связи с ремонтом в здании С. областного суда
уголовное дело в отношении Л. рассматривалось с большими перерывами в
две недели в здании городского суда, поэтому адвокат К. приезжал не на
все судебные заседания, защиту Л. по соглашению также осуществлял
местный адвокат Я.
Кроме того, как можно заключить из представленных заявителем
доказательств, и показания свидетеля С. Натальи (которые были
исследованы с участием присяжных и не признаны судом недопустимым
доказательством), и показания свидетеля П. (которые были даны в ходе
досудебного производства и не исследовались с участием присяжных
заседателей) были производными от показаний одного первоисточника И.;
сославшись в речи на существование не исследовавшихся с участием
присяжных заседателей показаний П., адвокат К. в речи содержание этих
показаний не раскрывал и анализу их не подвергал.
При изложенных обстоятельствах Квалификационная комиссия не
считает, что нарушение адвокатом К. норм уголовно-процессуального
законодательства России (ч. 3 ст. 336 УПК РФ) было совершено умышленно
или по грубой неосторожности.
При рассмотрении дисциплинарного производства, носящего
публично-правовой характер, Квалификационная комиссия исходит из
презумпции добросовестности адвоката, обязанность опровержения которой
возложена на заявителя (участника дисциплинарного производства,
требующего привлечения адвоката к дисциплинарной ответственности),
который должен доказать те обстоятельства, на которые он ссылается как
на основания своих требований. Однако таких доказательств заявителем
не представлено.
Деятельность дисциплинарных органов адвокатских палат субъектов
Российской Федерации по своей природе является правоприменительной,
основанной на предписаниях Федерального закона "Об адвокатской
деятельности и адвокатуре в Российской Федерации".
Квалификационная комиссия и Совет Палаты в пределах своей
компетенции самостоятельно определяют круг обстоятельств, имеющих
юридическое значение для правильного разрешения дисциплинарного
производства, а выводы каких-либо иных органов, в том числе и судов,
по смыслу закона не могут иметь преюдициального значения для
дисциплинарных органов адвокатской палаты в части доказанности
действий (бездействия) адвоката и их юридической оценки.
Согласно подп. 4 п. 1 ст. 20 Кодекса профессиональной этики
адвоката сообщение суда (судьи) в адрес Совета в случаях,
предусмотренных федеральным законодательством, является допустимым для
возбуждения дисциплинарного производства.
Облечение судьей своего сообщения в форму частного определения
никаких дополнительных правовых предпочтений или преимуществ не
создает, для целей дисциплинарного производства является юридически
нейтральным, преюдициальной силы не имеет, однако нерассмотрение
дисциплинарными органами адвокатской палаты субъекта Российской
Федерации такого сообщения могло бы быть, в свою очередь, расценено
как проявление неуважения к суду и как неисполнение возложенных на них
Федеральным законом "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в
Российской Федерации" и Кодексом профессиональной этики адвоката
функций (см. mutatis mutandis, п. 1 Обзора дисциплинарной практики
Адвокатской палаты г. Москвы (Дисциплинарное производство в отношении
адвоката Ш.//Вестник Адвокатской палаты г. Москвы. 2007. N 6-7
(44-45). С. 15-20).
В официально опубликованном кассационном определении Судебной
коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 8 февраля 2007 г.
(дело N 33-о07-1) при анализе положений ч. 4 ст. 29 УПК РФ отмечено,
что "основанием для вынесения частного постановления являются
установленные в ходе судебного разбирательства нарушения закона,
допущенные должностными лицами", к числу которых адвокаты не относятся
(см. Бюллетень Верховного суда РФ. 2008. N 4. С. 30-31).
Вопрос о дисциплинарной ответственности адвоката К. за
неисполнение (ненадлежащее исполнение) своих обязанностей перед
доверителем Л. Квалификационная комиссия в рамках данного
дисциплинарного производства рассматривать была не вправе, поскольку
претензии к качеству юридической помощи, оказываемой адвокатом по
соглашению с доверителем, вправе предъявлять лишь последний, однако из
материалов дисциплинарного производства не усматривается наличия у Л.
каких-либо претензий к работе адвоката К. по ведению его защиты.
Исследовав доказательства, представленные участниками
дисциплинарного производства на основе принципов состязательности и
равенства прав участников дисциплинарного производства,
Квалификационная комиссия приходит к выводу о том, что адвокатом К.
при обстоятельствах, описанных в сообщении (частном определении)
Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 30 июля
2008 г. N 64-О08-27сп, не допущено нарушения норм законодательства об
адвокатской деятельности и адвокатуре и (или) Кодекса профессиональной
этики адвоката.
На основании изложенного Квалификационная комиссия Адвокатской
палаты г. Москвы, руководствуясь п. 7 ст. 33 Федерального закона "Об
адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и подп.
2 п. 9 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката, выносит
заключение о необходимости прекращения дисциплинарного производства в
отношении адвоката К. вследствие отсутствия в его действиях, описанных
в сообщении Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от
30 июля 2008 г. N 64-О08-27сп, нарушения норм законодательства об
адвокатской деятельности и адвокатуре и Кодекса профессиональной этики
адвоката.
Совет согласился с мнением Квалификационной комиссии.
2. Являясь независимым профессиональным советником по правовым
вопросам, "адвокат не может быть привлечен к какой-либо
ответственности... за выраженное им при осуществлении адвокатской
деятельности мнение, если только вступившим в законную силу приговором
Страницы: 1 2 |