Страницы: 1 2
ОПРЕДЕЛЕНИЕ ПО ДЕЛУ О ПРОВЕРКЕ КОНСТИТУЦИОННОСТИ ОТДЕЛЬНЫХ
ПОЛОЖЕНИЙ ФЕДЕРАЛЬНОГО ЗАКОНА "ОБ ОПЕРАТИВНО-РОЗЫСКНОЙ
ДЕЯТЕЛЬНОСТИ" ПО ЖАЛОБЕ ГРАЖДАНКИ И.Г. ЧЕРНОВОЙ
ОПРЕДЕЛЕНИЕ
КОНСТИТУЦИОННЫЙ СУД РФ
14 июля 1998 г.
N 86-О
(РГ 98-152)
Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя
М.В.Баглая, судей Н.Т.Ведерникова, Н.В.Витрука, Г.А.Гаджиева,
Л.М.Жарковой, В.Д.Зорькина, А.Л.Кононова, В.О.Лучина, Т.Г.Морщаковой,
В.И.Олейника, Н.В.Селезнева, О.И.Тиунова, В.Г.Стрекозова,
О.С.Хохряковой, В.Г.Ярославцева,
с участием гражданки И.Г.Черновой, обратившейся с жалобой в
Конституционный Суд Российской Федерации, и ее представителей
адвокатов М.Ю.Ботвинкина и Б.А.Кузнецова, а также представителя
Государственной Думы - кандидата юридических наук С.С.Босхолова и
представителя Совета Федерации - кандидата юридических наук
Ю.В.Кореневского,
руководствуясь статьей 125 (часть 4) Конституции Российской
Федерации, пунктом 3 части первой, частями второй и третьей статьи 3,
частью первой статьи 21, статьями 36, 74, 96, 97, 99 и 86 Федерального
конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации",
рассмотрел в открытом заседании дело о проверке конституционности
отдельных положений Федерального закона "Об оперативно-розыскной
деятельности".
Поводом к рассмотрению дела явилась индивидуальная жалоба
гражданки И.Г.Черновой на нарушение ее конституционных прав
положениями названного Федерального закона, которые были применены в
конкретном деле заявительницы.
Основанием к рассмотрению дела явилась обнаружившаяся
неопределенность в вопросе о том, соответствуют ли Конституции
Российской Федерации оспариваемые заявительницей нормы.
Заслушав сообщение судьи-докладчика А.Л.Кононова, объяснения
представителей сторон, заключения экспертов - доктора юридических наук
А.М.Ларина и кандидата юридических наук М.Я.Розенталя, выступление
специалиста - доктора юридических наук А.Ю.Шумилова, а также
выступления приглашенных в заседание: от Верховного Суда Российской
Федерации - В.П.Верина, от Генеральной прокуратуры Российской
Федерации - В.А.Камышанского, от Министерства внутренних дел
Российской Федерации - В.Д.Ларичева и Т.Н.Москальковой, от Федеральной
службы безопасности Российской Федерации - Л.Б.Башкатова, исследовав
представленные документы и иные материалы, Конституционный Суд
Российской Федерации установил:
1. В жалобе, поступившей в Конституционный Суд Российской
Федерации 5 марта 1997 года, и в дополнительной жалобе, поступившей 12
мая 1998 года, гражданка Чернова Ирина Геннадиевна просит проверить
конституционность положений, содержащихся в частях второй, третьей и
четвертой статьи 5, пункте 6 части первой статьи 6, подпункте 1 пункта
2 части первой статьи 7, частях первой, второй, третьей и четвертой
статьи 9, частях первой, второй, третьей и четвертой статьи 10, частях
второй и третьей статьи 11, частях первой, третьей и четвертой статьи
12 Федерального закона от 12 августа 1995 года "Об
оперативно-розыскной деятельности". Заявительница просит также
проверить конституционность частей второй, третьей и четвертой статьи
5 Закона Российской Федерации от 13 марта 1992 года "Об
оперативно-розыскной деятельности в Российской Федерации",
действовавшего до вступления в силу названного Федерального закона. По
мнению заявительницы, указанными положениями нарушаются ее права,
закрепленные Конституцией Российской Федерации, прежде всего статьями
23, 24, 25 и 46.
Как следует из представленных материалов, 15 февраля 1996 года
И.Г.Чернова в порядке статей 239-1 - 239-5 ГПК РСФСР и статьи 5
Федерального закона "Об оперативно-розыскной деятельности" обратилась
в Волгоградский областной суд с жалобой на действия органов дознания
УВД Волгоградской области, а именно: заведение на нее 5 мая 1995 года
дела оперативного учета; проведение в отношении нее
оперативно-розыскных мероприятий; уклонение от вынесения по
результатам оперативной проверки конкретного решения в соответствии с
требованиями УПК РСФСР (постановления о возбуждении уголовного дела
либо об отказе в этом); отказ в предоставлении сведений о полученной о
ней информации в ходе проведения оперативно-розыскных мероприятий.
Полагая, что указанные действия органов дознания совершены в связи с
публикацией в газете "Комсомольская правда" ее критических статей о
деятельности УВД Волгоградской области, И.Г.Чернова просила суд
признать эти действия незаконными и обязать органы дознания
предоставить ей в установленных законом пределах информацию,
полученную о ней в ходе проведения оперативно-розыскных мероприятий.
Волгоградский областной суд, рассмотрев жалобу И.Г.Черновой,
установил, что факты заведения в отношении нее дела оперативного учета
и проведения оперативно-розыскных мероприятий имели место. Вместе с
тем признав, что в соответствии с частями второй и третьей статьи 5
Федерального закона "Об оперативно-розыскной деятельности" И.Г.Чернова
была вправе обжаловать в суд действия органов, осуществляющих
оперативно-розыскную деятельность, и истребовать от них сведения о
полученной о ней информации в пределах, допускаемых требованиями
конспирации и исключающих. возможность разглашения государственной
тайны, суд посчитал, что данные сведения, будучи результатом
оперативно-розыскной деятельности, отнесены к государственной тайне и,
следовательно, не могут быть предоставлены И.Г.Черновой. Поэтому отказ
руководства УВД Волгоградской области предоставить И.Г.Черновой
результаты проводимых в отношении нее оперативно-розыскных мероприятий
суд признал обоснованным, а само проведение оперативно-розыскных
мероприятий - соответствующим требованиям Федерального закона "Об
оперативно-розыскной деятельности" и, исходя из этого, своим решением
от 21 ноября 1996 года в удовлетворении жалобы заявительницы отказал.
Определением Судебной коллегии по гражданским делам Верховного
Суда Российской Федерации от 23 января 1997 года решение
Волгоградского областного суда было отменено в кассационном порядке
как необоснованное и незаконное, а дело по жалобе И.Г.Черновой
направлено на новое рассмотрение судом первой инстанции, поскольку,
как указано в определении, Волгоградский областной суд не высказал
суждения об обоснованности заведения в отношении И.Г.Черновой дела
оперативного учета и продолжения проведения в отношении нее
оперативно-розыскных мероприятий, не дал оценки в предусмотренных
законом пределах представленным оперативно-служебным документам. Из
определения Верховного Суда Российской Федерации следует, что в деле
И.Г.Черновой были нарушены или неправильно применены нормы статей 5,
9, 10 и 12 Федерального закона "Об оперативно-розыскной деятельности".
2. В жалобе оспаривается конституционность положений,
содержащихся в частях второй, третьей и четвертой статьи 5
Федерального закона "Об оперативно-розыскной деятельности". По мнению
заявительницы, отсутствие в них норм, обязывающих государственные
органы сообщать лицу о факте заведения в отношении него дела
оперативного учета, нарушает конституционное право на судебную защиту
и препятствует доступу к правосудию. Кроме того, предоставление лицу в
порядке части третьей статьи 5 права истребовать сведения о полученной
о нем информации лишь в пределах, допускаемых требованиями конспирации
и исключающих возможность разглашения государственной тайны, как
полагает заявительница, создает почву для злоупотреблений и тем самым
лишает гражданина возможности выяснить, нарушены ли его права, и
обжаловать соответствующие решения и действия должностных лиц.
Между тем оперативно-розыскная деятельность, правомерность
которой заявительницей не оспаривается, объективно невозможна без
значительной степени секретности. Прежде всего это касается сведений о
лицах, участвующих в ней или способствующих ей. Осуществление
негласных оперативно-розыскных мероприятий с соблюдением требований
конспирации и засекречивание сведений в области оперативно-розыскной
деятельности само по себе не нарушает прав человека и гражданина (см.
далее пункт 3). При этом орган, осуществляющий оперативно-розыскную
деятельность, должен проверить поступающую к нему информацию и в
случае, если она является заведомо ложной, принять соответствующие
законные меры к участнику оперативно-розыскных действий.
Часть вторая статьи 5 рассматриваемого Федерального закона
предоставляет лицу, даже если оно только полагает, что действия
органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность, привели к
нарушению его прав и свобод, право обжаловать эти действия в
вышестоящий орган, осуществляющий оперативно-розыскную деятельность,
прокурору или в суд. По смыслу части третьей этой же статьи во
взаимосвязи со статьями 2 и 10, при неподтверждении данных,
предусмотренных подпунктом 1 пункта 2 части первой статьи 7 и,
следовательно, при отсутствии оснований для возбуждения уголовного
дела оперативно-розыскные мероприятия подлежат прекращению, что
позволяет проверяемому лицу в порядке части третьей статьи 5
истребовать сведения о полученной о нем информации, а в случае отказа
- обжаловать его в суд; при этом в процессе рассмотрения дела в суде
обязанность доказывать обоснованность такого отказа возлагается на
соответствующий орган, осуществляющий оперативно-розыскную
деятельность. Тот же орган обязан предоставить судье по его требованию
оперативно-служебные документы, содержащие информацию о запрошенных
лицом сведениях, за исключением сведений о лицах, внедренных в
организованные преступные группы, о штатных негласных сотрудниках
органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность, и о лицах,
оказывающих им содействие (часть четвертая статьи 5).
В случае признания необоснованным решения органа, осуществляющего
оперативно-розыскную деятельность, об отказе в предоставлении
необходимых сведений заявителю судья в соответствии с частью пятой
статьи 5 может обязать его предоставить заявителю сведения,
предусмотренные частью третьей данной статьи. Исключения в отношении
предоставляемых судье сведений, перечисленные в части четвертой статьи
5, не могут препятствовать ему принять законное и справедливое
решение, в том числе по восстановлению нарушенных прав и законных
интересов, возмещению причиненного вреда, как того требуют положения
частей восьмой и девятой этой же статьи.
Поскольку заявительница воспользовалась предоставленной ей
статьей 5, в том числе ее частями второй и третьей, возможностью
обжаловать действия органов, осуществляющих оперативно-розыскную
деятельность, и получила правовую защиту у Верховного Суда Российской
Федерации, ее права, гарантированные статьей 46 (часть 2), равно как и
другими статьями Конституции Российской Федерации, оспариваемыми
положениями статьи 5 Федерального закона "Об оперативно-розыскной
деятельности" не нарушаются.
Это относится и к применявшимся в деле И.Г.Черновой до введения в
действие Федерального закона от 12 августа 1995 года "Об
оперативно-розыскной деятельности" положениям статьи 5 Закона
Российской Федерации от 13 марта 1992 года "Об оперативно-розыскной
деятельности в Российской Федерации", которые с некоторыми
дополнениями и уточнениями воспроизведены в оспариваемых
заявительницей положениях статьи 5 названного Федерального закона.
Кроме того, к моменту обращения заявительницы в Конституционный Суд
Российской Федерации указанные положения утратили силу.
3. В жалобе оспаривается конституционность частей первой, третьей
и четвертой статьи 12 Федерального закона "Об оперативно-розыскной
деятельности".
Из положения части первой статьи 12, согласно которому сведения о
результатах оперативно-розыскной деятельности составляют
государственную тайну, во взаимосвязи с положениями статей 2, 5, 6, 7
и 10 рассматриваемого Федерального закона и статей 2, 5 (пункт 4), 6 и
7 Закона Российской Федерации от 21 июля 1993 года "О государственной
тайне" (с изменениями от 6 октября 1997 года) следует, что это
сведения, полученные в связи с предусмотренными законом основаниями
для проведения оперативно-розыскных мероприятий, в том числе данные о
признаках подготавливаемого, совершаемого или совершенного
преступления, а также о лицах, его подготавливающих, совершающих или
совершивших, полученные оперативно-розыскным путем в рамках
конкретного дела оперативного учета и зафиксированные в
оперативно-служебных материалах; напротив, сведения о фактах нарушения
прав и свобод человека и гражданина, о фактах нарушения законности
органами государственной власти и их должностными лицами не подлежат
отнесению к государственной тайне и засекречиванию.
Следовательно, не подлежат засекречиванию и сведения о нарушении
прав И.Г.Черновой при заведении дела оперативного учета и при
проведении в отношении нее оперативно-розыскных мероприятий. Подобные
сведения, если они имели место, она вправе истребовать от органа,
осуществляющего оперативно-розыскную деятельность, а в случае отказа -
обжаловать его в судебном порядке (см. выше пункт 2). Статья 12 не
может служить основанием и для отказа лицу в возможности ознакомления
с полученными в результате оперативно-розыскной деятельности
сведениями, непосредственно затрагивающими его права и свободы, но не
относящимися к выполнению задач оперативно-розыскной деятельности и не
связанными с предусмотренными рассматриваемым Федеральным законом
основаниями для проведения оперативно-розыскных мероприятий.
Оспариваемыми нормами статьи 12, в силу которых лицо по судебному
решению может получить не всю собранную о нем информацию, права и
свободы, предусмотренные статьями 22, 23, 24, 25, 45 и 46 Конституции
Российской Федерации, не нарушаются, поскольку у гражданина нет
конституционного права на истребование всей собранной о нем
информации, если это осуществляется с соблюдением требований
Конституции Российской Федерации и в рамках закона. Следовательно,
часть первая статьи 12 во взаимосвязи со статьей 5 рассматриваемого
Федерального закона не нарушает прав заявительницы, в том числе
гарантированных указанными статьями Конституции Российской Федерации,
и не является препятствием для их судебной защиты от тех возможных
нарушений при осуществлении оперативно-розыскных мероприятий, в связи
с которыми И.Г.Чернова обратилась в суд общей юрисдикции.
Не нарушаются конституционные права и свободы заявительницы, в
том числе право на обжалование и судебную защиту, и частью третьей
статьи 12, согласно которой судебное решение на право проведения
оперативно-розыскного мероприятия и материалы, послужившие основанием
для его принятия, хранятся только в органах, осуществляющих
оперативно-розыскную деятельность. Данное судебное решение не может
быть в этой стадии обжаловано лицом, в отношении которого оно
вынесено, поскольку оперативно-розыскные мероприятия носят негласный
характер. Если же лицу стало известно об их проведении, то оно вправе
в порядке статьи 5 рассматриваемого Федерального закона обжаловать
действия органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность,
обоснованность заведения дела оперативного учета и проведение
оперативно-розыскных мероприятий, в том числе и тех, которые
осуществляются с санкции суда. Именно это подтверждается определением
Верховного Суда Российской Федерации по жалобе И.Г.Черновой.
Следовательно, часть третья статьи 12 не препятствует и осуществлению
правосудия при рассмотрении дел, связанных с соблюдением прав и свобод
человека и гражданина в процессе оперативно-розыскной деятельности.
Часть четвертая статьи 12 Федерального закона "Об
оперативно-розыскной деятельности" определяет круг органов и
должностных лиц, которым можно представлять (т. е. они вправе
получать) материалы, отражающие результаты оперативно-розыскной
деятельности, в порядке и случаях, установленных данным Федеральным
законом. Оспариваемая норма, которую следует рассматривать во
взаимосвязи с другими его нормами, регулирующими права и обязанности
органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность, а также
прокуратуры и суда, не может служить основанием для отказа
предоставить суду материалы в порядке статьи 5 названного Федерального
закона и, следовательно, конституционные права И.Г.Черновой ею не
нарушаются.
Верховный Суд Российской Федерации не согласился с решением
Волгоградского областного суда, посчитавшего обоснованным отказ УВД
Волгоградской области предоставить И.Г.Черновой полученные в
результате оперативно-розыскной деятельности сведения о ней, как
относящиеся к государственной тайне, и отменил это решение как
необоснованное и незаконное. Из определения Верховного Суда Российской
Федерации вытекает, что суд первой инстанции должен был затребовать (а
орган, осуществляющий оперативно-розыскную деятельность, в этом случае
был обязан представить суду) необходимые оперативно-служебные
документы не только для выяснения обоснованности и законности
заведения дела оперативного учета и проведения оперативно-розыскных
мероприятий, но и для решения вопроса о том, какие конкретно сведения
о И.Г.Черновой, полученные в результате оперативно-розыскной
деятельности, могут быть ей предоставлены в соответствии со статьями 5
и 12 рассматриваемого Федерального закона.
Таким образом, права и свободы И.Г.Черновой нарушены не статьей
12 Федерального закона "Об оперативно-розыскной деятельности", а
неправильным ее применением.
4. Как указывается в жалобе, пункт 6 части первой статьи 6
Федерального закона "Об оперативно-розыскной деятельности",
предусматривающий наблюдение как одно из оперативно-розыскных
мероприятий, противоречит статьям 23, 24 и 25 Конституции Российской
Федерации. По мнению заявительницы, при современном уровне развития
техники наблюдение за тем, что происходит в жилище гражданина, вплоть
до его интимной жизни, возможно и без проникновения в помещение;
фактически такое наблюдение равнозначно проникновению в жилище, что
является незаконным вторжением в частную жизнь и одновременно -
нарушением права на неприкосновенность жилища.
В части первой статьи 6 лишь перечисляются виды
оперативно-розыскных мероприятий, но не определяются порядок и условия
их проведения. Осуществление оперативно-розыскных мероприятий, в том
числе наблюдения, возможно лишь в целях выполнения задач,
предусмотренных статьей 2 рассматриваемого Федерального закона, и при
наличии оснований, указанных в его статье 7. Следовательно, данный
Федеральный закон не допускает сбора, хранения, использования и
распространения информации о частной жизни проверяемого лица, если это
не связано с выявлением, предупреждением, пресечением и раскрытием
преступлений, а также выявлением и установлением лиц, их
подготавливающих, совершающих или совершивших, и другими законными
задачами и основаниями оперативно-розыскной деятельности. При этом
согласно абзацу четвертому части седьмой статьи 5 органам (должностным
лицам), осуществляющим оперативно-розыскную деятельность, запрещается
разглашать сведения, которые затрагивают неприкосновенность частной
жизни, личную и семейную тайну, честь и доброе имя граждан и которые
стали известными в процессе проведения оперативно-розыскных
мероприятий, без согласия граждан, за исключением случаев,
предусмотренных федеральными законами (в данном случае если они
относятся к преступному деянию).
Кроме того, оспариваемое положение части первой статьи 6 следует
рассматривать в единстве с предписанием части второй статьи 8 о том,
что проведение оперативно-розыскных мероприятий, которые ограничивают
конституционное право граждан на неприкосновенность жилища,
допускается на основании судебного решения и при наличии информации о
признаках подготавливаемого, совершаемого или совершенного
противоправного деяния, по которому производство предварительного
следствия обязательно; о лицах, подготавливающих, совершающих или
совершивших противоправное деяние, по которому производство
предварительного следствия обязательно; о событиях или действиях,
создающих угрозу государственной, военной, экономической или
экологической безопасности Российской Федерации.
Как следует из части второй статьи 8, при проведении любых
оперативно-розыскных мероприятий, в том числе наблюдения,
конституционное право гражданина на неприкосновенность жилища не может
быть ограничено без судебного решения, т. е. нельзя проникать в жилище
иначе как на основании судебного решения; проведение таких
оперативно-розыскных мероприятий возможно только по основаниям,
предусмотренным данной нормой, и притом в связи лишь с таким деянием,
по которому производство предварительного следствия обязательно.
Таким образом, положением пункта 6 части первой статьи 6
Федерального закона "Об оперативно-розыскной деятельности" во
взаимосвязи с другими положениями названного Федерального закона
конституционные права и свободы И.Г.Черновой, в том числе закрепленные
статьями 23, 24 и 25 Конституции Российской Федерации, не нарушаются.
5. Подпунктом 1 пункта 2 части первой статьи 7 Федерального
закона "Об оперативно-розыскной деятельности" предусмотрено, что одним
из оснований для проведения оперативно-розыскных мероприятий являются
ставшие известными органам, осуществляющим оперативно-розыскную
деятельность, сведения о признаках подготавливаемого, совершаемого или
совершенного противоправного деяния, а также о лицах, его
подготавливающих, совершающих или совершивших, если нет достаточных
данных для решения вопроса о возбуждении уголовного дела. По мнению
заявительницы, данное положение позволяет проводить
оперативно-розыскные мероприятия по административным и иным
правонарушениям, не являющимся уголовно наказуемыми деяниями, "по
какому угодно поводу и в отношении какого угодно гражданина" и потому
противоречит статьям 23, 24 и 55 (часть 3) Конституции Российской
Федерации.
Между тем из оспариваемого положения во взаимосвязи со статьями
1, 2, 8 (часть вторая) и 10, определяющими цели, задачи, основания и
условия проведения оперативно-розыскных мероприятии, в том числе
связанных с ограничениями конституционных прав граждан, вытекает, что
под противоправным деянием рассматриваемый Федеральный закон
подразумевает лишь уголовно наказуемое деяние, т. е. преступление (см.
выше пункты 3 и 4). Если в ходе проведения оперативно-розыскного
мероприятия обнаруживается, что речь идет не о преступлении, а об иных
видах правонарушений, то в силу статьи 2 и части четвертой статьи 10
дело оперативного учета подлежит прекращению.
В отношении И.Г.Черновой оперативно-розыскные мероприятия
проводились именно в связи со сведениями о совершаемом преступлении
(статья 162-5 УК РСФСР "Незаконное предпринимательство в сфере
торговли"), по которому производство предварительного следствия
согласно статье 126 УПК РСФСР обязательно.
Таким образом, подпунктом 1 пункта 2 части первой статьи 7
Федерального закона "Об оперативно-розыскной деятельности"
конституционные права И.Г.Черновой не нарушаются.
6. В жалобе оспаривается конституционность положений статьи 9
Федерального закона "Об оперативно-розыскной деятельности", согласно
которым вопрос о разрешении на ограничение конституционных прав
граждан при проведении оперативно-розыскных мероприятий
рассматривается уполномоченным на то судьей единолично, а рассмотрение
материалов судом осуществляется, как правило, по месту проведения
таких мероприятий или по месту нахождения органа, ходатайствующего об
их проведении (часть первая); основанием для судебного решения
является мотивированное постановление одного из руководителей органа,
осуществляющего оперативно-розыскную деятельность, а перечень
категорий таких руководителей устанавливается ведомственными
нормативными актами (часть вторая); по требованию судьи ему могут (а
значит, как полагает заявительница, не обязательно должны)
представляться иные материалы, касающиеся оснований для проведения
оперативно-розыскного мероприятия (часть третья); постановление
выдается руководителю, обратившемуся за разрешением, одновременно с
возвращением представленных им материалов (часть четвертая). По мнению
заявительницы, эти нормы противоречат статьям 45 (часть 1), 46 (часть
1), 47 (часть 1), 48 (часть 1), 50 (части 2), 55 (части 2 и 3), 118
(часть 2) и 123 (части 1, 2 и 3) Конституции Российской Федерации в
том числе и потому, что статьей 9 не предусмотрено открытое
разбирательство, участие сторон на основе принципа состязательности и
не указан вид судопроизводства.
Как следует из статьи 9, судья не вправе отказать в рассмотрении
материалов об ограничении конституционных прав граждан, но не обязан
давать разрешение на проведение оперативно-розыскных мероприятий лишь
на основе поступившего к нему представления руководителя органа,
осуществляющего оперативно-розыскную деятельность, если не приходит к
выводу о необходимости такого разрешения, его обоснованности и
законности, в том числе с точки зрения требований статей 1, 2, 3, 5
(часть первая), 7 и 8 рассматриваемого Федерального закона. В данном
случае обязанность обосновать необходимость проведения
оперативно-розыскных мероприятий лежит на лицах, обратившихся в суд за
разрешением. Поэтому выражение "по требованию судьи ему могут
представляться материалы" с учетом положения части первой этой же
статьи "рассмотрение материалов осуществляется судом" означает, что
для обоснования своей позиции руководитель, испрашивающий разрешение
на проведение оперативно-розыскного мероприятия, связанного с
ограничением конституционных прав граждан, может представлять судье
(т. е. судье можно представлять) все материалы, касающиеся оснований
для его проведения, за исключением оговоренных в части третьей данной
статьи. При этом надо учесть, что в соответствии с требованиями статьи
9 не только постановление руководителя органа, представляющего в суд
материалы для рассмотрения, но и само судебное постановление должны
быть мотивированными.
Предусмотренные статьей 9 процедура судебного рассмотрения и
соответствующая процессуальная мера (санкция судьи) связаны с решением
задач уголовно-правового характера. В данном случае суд общей
юрисдикции действует непосредственно в силу требований статей 23
(часть 2) и 25 Конституции Российской Федерации и в рамках,
определяемых ее статьями 118 и 126. Наделение суда полномочием по
осуществлению процедуры независимого одобрения оперативно-розыскных
мероприятий, связанных с ограничениями конституционных прав граждан,
не ущемляет этих прав, а напротив, создает дополнительную гарантию их
защиты. Вместе с тем это не судебное разбирательство и даже не
подготовительные действия к судебному заседанию. В данных
правоотношениях еще нет сторон, что характерно для уголовного процесса
в тех случаях, когда, например, уголовное дело возбуждено по факту и
неизвестно, можно ли считать деяние преступлением, кто его совершил
или совершает. В процедуре, в которой испрашивается судебное
разрешение на проведение оперативно-розыскных мероприятий, проверяемое
лицо - не участник процесса и знать о нем не должен. Открытости,
гласности и состязательности сторон в этом процессе быть не может, ибо
в противном случае негласные по своему характеру оперативно-розыскные
мероприятия стали бы просто невозможны, а сама оперативно-розыскная
деятельность утратила бы смысл. Именно поэтому судебное решение
выдается органу - инициатору проведения оперативно-розыскных
мероприятий и не выдается проверяемому лицу.
Если же лицо, в отношении которого проводятся
оперативно-розыскные мероприятия, узнало об этом и полагает, что его
права и законные интересы ущемлены, то оно имеет право на обжалование
и судебную защиту и в порядке административного судопроизводства может
обращаться в суд в соответствии с установленной подсудностью (в данном
случае в соответствии со статьями 115 и 239-4 ГПК РСФСР), пользоваться
услугами адвоката или иной квалифицированной юридической помощью.
Судебная власть в Российской Федерации может осуществляться
коллегиально судьями, с привлечением народных и присяжных заседателей
и судьей единолично. Все виды судопроизводства, за исключением
конституционного, допускают рассмотрение дел единолично судьей, что не
противоречит положениям главы 7 Конституции Российской Федерации.
Судья в таком случае действует как носитель именно судебных функций,
т. е. выступает в качестве органа судебной власти. Следовательно, и
осуществление судебного контроля единолично судьей при рассмотрении
материалов об ограничении конституционных прав граждан при проведении
оперативно-розыскных мероприятий также допустимо и не является
нарушением конституционных прав человека и гражданина.
Устанавливая круг руководителей, управомоченных обращаться в суд
за разрешением на проведение оперативно-розыскных мероприятий, путем
отсылки к ведомственным нормативным актам, часть вторая статьи 9 не
нарушает прав и свобод граждан, поскольку решение о проведении
оперативно-розыскного мероприятия, которое ограничивает
конституционные права граждан, принимает не руководитель
ходатайствующего органа, а суд.
Как следует из представленных материалов, судебная санкция на
прослушивание телефонных переговоров И.Г.Черновой была дана
Волгоградским областным судом, являющимся в данном случае и судом по
месту проведения оперативно-розыскных мероприятий, и судом по месту
нахождения ходатайствующего органа. Этот же суд по первой инстанции
рассматривал жалобу И.Г.Черновой на действия органов дознания УВД
Волгоградской области.
Таким образом, оспариваемыми положениями статьи 9 Федерального
закона "Об оперативно-розыскной деятельности" конституционные права и
свободы И.Г.Черновой, в том числе предусмотренные статьями 46 (части 1
и 2) и 47 (часть 1) Конституции Российской Федерации, не нарушены.
Положение об "уполномоченном судье", содержащееся в части первой
статьи 9, во взаимосвязи со статьей 21 Закона Российской Федерации "О
государственной тайне" означает, что рассматривать соответствующие
материалы может только тот судья, который имеет специальный допуск к
сведениям, составляющим государственную тайну, оформленный в
соответствии с требованиями статьи 21 названного Закона Российской
Федерации. Данное положение само по себе не нарушает конституционные
права И.Г.Черновой, в том числе гарантированные статьями 46 и 47
Конституции Российской Федерации.
Статья 21 Закона Российской Федерации "О государственной тайне"
уже была предметом рассмотрения Конституционного Суда Российской
Федерации. В постановлении от 27 марта 1996 года по делу о проверке
конституционности статей 1 и 21 Закона Российской Федерации "О
государственной тайне" указано, что предусмотренный статьей 21 порядок
допуска должностных лиц к сведениям, составляющим государственную
тайну, носит характер общего правила, не исключающего, однако,
возможности использования иных способов доступа к государственным
секретам и защиты государственной тайны, само существование которых
обусловлено, в частности, особенностями правового статуса отдельных
категорий лиц, вытекающего из Конституции Российской Федерации, или
непосредственно предусмотрено законом. Предписания статьи 21 (о
предварительной проверке и решении руководителя органа государственной
власти, предприятия, учреждения или организации о допуске) не могут
быть распространены, например, на депутатов Федерального Собрания или
судей, поскольку это противоречит природе их конституционного статуса,
особенностям занятия должности (избрание или особый порядок
назначения) и выполняемых ими функций. Сохранность государственной
тайны в таких случаях гарантируется путем использования
соответствующих механизмов ответственности.
В связи с названным постановлением Конституционного Суда
Российской Федерации Федеральным законом от 6 октября 1997 года в
Закон Российской Федерации "О государственной тайне" включена статья
21-1 , согласно которой судьи на период исполнения ими своих
полномочий допускаются к сведениям, составляющим государственную
тайну, без проведения проверочных мероприятий, предусмотренных статьей
21 данного Закона. Согласно статье 1 Закона Российской Федерации "О
государственной тайне" (в редакции от 6 октября 1997 года) его
положения обязательны для исполнения всеми органами государственной
власти, должностными лицами и гражданами, взявшими на себя
обязательства либо обязанными по своему статусу исполнять требования
законодательства Российской Федерации о государственной тайне. Отсюда
следует, что положение статьи 9 рассматриваемого Федерального закона
об уполномоченном судье, означавшее необходимость распространения на
него требований статьи 21 Закона Российской Федерации "О
государственной тайне" как условие допуска к сведениям, составляющим
государственную тайну, более не действует и не может применяться
судами, другими органами и должностными лицами.
7. В жалобе оспаривается конституционность положений статьи 10
Федерального закона "Об оперативно-розыскной деятельности", ее частей
первой и второй, которые предоставляют возможность органам,
осуществляющим оперативно-розыскную деятельность, создавать и
использовать информационные системы, а также заводить дела
оперативного учета в целях собирания и систематизации сведений; части
третьей, согласно которой факт заведения дела оперативного учета не
является основанием для ограничения конституционных прав и свобод, а
также законных интересов человека и гражданина; части четвертой,
согласно которой дело оперативного учета прекращается в случаях
решения конкретных задач оперативно-розыскной деятельности,
предусмотренных статьей 2 данного Федерального закона, и установления
обстоятельств, свидетельствующих об объективной невозможности решения
этих задач. Кроме того, заявительница считает данную статью
неконституционной в силу отсутствия в ней положения, ограничивающего
сроки проведения оперативно-розыскных мероприятий.
Из приведенных положений статьи 10 в системной связи со статьями
2 и 7 рассматриваемого Федерального закона, в которых определены
задачи оперативно-розыскной деятельности и основания для проведения
оперативно-розыскных мероприятий, следует, что в них идет речь о
собирании и систематизации не "любых сведений", как полагает
заявительница, а лишь сведений, являющихся основанием для проведения
оперативно-розыскных мероприятий и связанных с выявлением,
предупреждением, пресечением и раскрытием преступлений, а также
выявлением и установлением лиц, их подготавливающих, совершающих или
совершивших, с осуществлением розыска лиц, скрывающихся от органов
дознания, следствия и суда, уклоняющихся от уголовного наказания, а
также розыска без вести пропавших, с добыванием информации о событиях
или действиях, создающих угрозу государственной, военной,
экономической или экологической безопасности Российской Федерации. Что
касается распространения оперативно-розыскных мероприятий на
вступающих в контакты с лицом, в отношении которого осуществляются эти
мероприятия, то оно допустимо постольку, поскольку задача
оперативно-розыскных мероприятий заключается в установлении преступных
связей проверяемого лица.
Следовательно, статья 10 регламентирует сбор, хранение и
использование сведений (информации), касающихся преступного деяния.
Преступное деяние не относится к сфере частной жизни лица, сведения о
которой не допускается собирать, хранить, использовать и
распространять без его согласия, а потому проведение таких
оперативно-розыскных мероприятий не может рассматриваться как
нарушение конституционных прав, предусмотренных статьей 24 Конституции
Российской Федерации.
Добывание сведений (информации), касающихся преступного деяния, в
ходе оперативно-розыскных мероприятий, связанных с ограничением
конституционных прав, предусмотренных статьями 23 (часть 2) и 25
Конституции Российской Федерации, возможно лишь по судебному решению,
что следует из статей 8 и 9 рассматриваемого Федерального закона.
Поэтому часть третья его статьи 10 является одной из гарантий
конституционных прав граждан, - заведение дела оперативного учета не
дает оснований проводить оперативно-розыскные мероприятия,
ограничивающие конституционные права граждан с нарушением требований
Конституции Российской Федерации и федерального закона.
Из части четвертой статьи 10 во взаимосвязи с частью второй
данной статьи, а также со статьей 2 и подпунктом 1 пункта 2 части
первой статьи 7 рассматриваемого Федерального закона следует, что если
сведения, на основании которых заведено дело предварительной
оперативной проверки и проводятся оперативно-розыскные мероприятия, не
подтвердились, а значит, конкретная задача соответствующих
оперативно-розыскных мероприятий в таком случае решена, то проверка
прекращается, равно как подлежит прекращению и дело оперативного
учета. Что касается оперативно-розыскных мероприятий, связанных с
ограничениями конституционных прав и свобод, предусмотренных статьями
23 (часть 2) и 25 Конституции Российской Федерации, то в соответствии
с частью пятой статьи 9 срок их проведения определяется судом и не
может превышать шести месяцев, если иное не указано в самом судебном
постановлении; при необходимости продления срока действия
постановления судья выносит судебное решение на основании вновь
представленных материалов.
В отношении И.Г.Черновой дело оперативного учета (дело
предварительной оперативной проверки) было заведено 5 мая 1995 года.
30 мая 1995 года Волгоградский областной суд постановил разрешить
прослушивание телефонных переговоров проверяемой сроком на 60 дней;
продления срока действия судебного постановления, равно как и
разрешения на осуществление каких-либо других оперативно-розыскных
мероприятий, связанных с ограничением конституционных прав
И.Г.Черновой, не было. В справке Генеральной прокуратуры Российской
Федерации от 30 августа 1995 года указано, что "в ходе проверки
работниками УВД доказательств о причастности И.Г.Черновой к совершению
тяжкого преступления, предусмотренного частью второй статьи 162-5 УК
РСФСР, не установлено; данных о лицах, которые якобы занимаются
незаконной перепродажей автомашин, и сделках, проведенных ими с
извлечением неконтролируемого дохода в особо крупном размере, в деле
не имеется". Отсюда следует, что в соответствии с требованиями части
четвертой статьи 10 дело оперативного учета в отношении И.Г.Черновой
подлежало прекращению.
Таким образом, нет оснований утверждать, что конституционные
права заявительницы нарушены оспариваемыми ею положениями статьи 10
Федерального закона "Об оперативно-розыскной деятельности".
8. В жалобе оспаривается конституционность части второй статьи 11
Федерального закона "Об оперативно-розыскной деятельности", согласно
которой результаты оперативно-розыскной деятельности могут служить
поводом и основанием для возбуждения уголовного дела, представляться в
орган дознания, следователю или в суд, в производстве которого
находится уголовное дело, а также использоваться в доказывании по
уголовным делам в соответствии с положениями уголовно-процессуального
законодательства Российской Федерации, регламентирующими собирание,
проверку и оценку доказательств. Представление результатов
оперативно-розыскной деятельности, как того требует часть третья
данной статьи, также оспариваемая заявительницей, осуществляется на
основании постановления руководителя органа, осуществляющего
оперативно-розыскную деятельность, в порядке, предусмотренном
ведомственными нормативными актами.
Согласно документам, предоставленным Конституционному Суду
Российской Федерации, дело оперативного учета и оперативно-розыскные
мероприятия в отношении И.Г.Черновой были прекращены, а результаты
оперативно-розыскной деятельности не были использованы в целях,
предусмотренных статьей 11. Положения частей второй и третьей данной
статьи в деле И.Г.Черновой не применялись и не подлежали применению.
Следовательно, в силу пункта 2 части первой статьи 43, статьи 68 и
пункта 2 статьи 97 Федерального конституционного закона "О
Конституционном Суде Российской Федерации" производство по настоящему
делу в этой части подлежит прекращению.
9. Как следует из изложенного, в конкретном деле И.Г.Черновой
нарушения ее прав, в том числе предусмотренных статьями 23, 24, 25 и
46 Конституции Российской Федерации, непосредственно из оспариваемых
положений статей 5, 6, 7, 9, 10, 11 и 12 Федерального закона "Об
оперативно-розыскной деятельности" не вытекают и эти права подлежат
судебной защите, в том числе на основе оспариваемых ею норм. Нарушения
конституционных прав заявительницы, как следует из определения
Верховного Суда Российской Федерации, допущены в результате принятия
необоснованных и незаконных правоприменительных актов. Это
подтверждается и тем, что 22 августа 1995 года в связи с нарушением
конституционных прав заявительницы прокуратурой Волгоградской области
было возбуждено уголовное дело по обвинению начальника штаба УВД
Волгоградской области Н.И.Никищенко в преступлениях, предусмотренных
статьями 140-1 и 170 УК РСФСР. В ходе следствия предстояло выяснить
обоснованность заведения дела оперативного учета в отношении
И.Г.Черновой и прослушивания ее телефонных переговоров. Судебная
коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации 26
марта 1998 года отменила вынесенный по делу Н.И.Никищенко
оправдательный приговор от 19 июня 1997 года и все последующие
судебные постановления и определения по делу и передала его на новое
судебное рассмотрение. В связи с рассмотрением данного уголовного дела
производство по гражданскому делу по жалобе И.Г.Черновой на действия
органа и должностных лиц, проводивших в отношении нее
оперативно-розыскные мероприятия, было приостановлено.
Проверка же законности и обоснованности правоприменительных
решений не входит в компетенцию Конституционного Суда Российской
Федерации, который, по смыслу статей 118, 125, 126, 127 и 128
Конституции Российской Федерации, не может подменять правоприменителя,
в том числе суды общей юрисдикции.
Исходя из изложенного и руководствуясь частью второй статьи 36,
пунктами 2 и 3 части первой и частью второй статьи 43, статьей 68,
частью первой статьи 79, частью первой статьи 96 и статьей 97
Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде
Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации
определил:
1. Прекратить производство по делу в части, касающейся проверки
конституционности оспариваемых И.Г.Черновой положений, содержащихся в
частях второй, третьей и четвертой статьи 5, пункте 6 части первой
статьи 6, подпункте 1 пункта 2 части первой статьи 7, частях первой,
второй, третьей и четвертой статьи 9, частях первой, второй, третьей и
четвертой статьи 10, частях первой, третьей и четвертой статьи 12
Федерального закона от 12 августа 1995 года "Об оперативно-розыскной
деятельности", поскольку непосредственно указанные положения,
примененные в деле заявительницы, не нарушают ее конституционные права
и свободы, и, следовательно, ее жалоба в этой части не является
допустимой в соответствии с требованиями Федерального конституционного
закона "О Конституционном Суде Российской Федерации".
2. Прекратить производство по делу в части, касающейся проверки
конституционности оспариваемых И.Г.Черновой положений, содержащихся в
частях второй, третьей и четвертой статьи 5 Закона Российской
Федерации от 13 марта 1992 года "Об оперативно-розыскной деятельности
в Российской Федерации", поскольку они утратили силу к началу
рассмотрения настоящего дела и их применением конституционные права и
свободы заявительницы не были нарушены.
3. Прекратить производство по делу в части, касающейся проверки
конституционности оспариваемых И.Г.Черновой положений, содержащихся в
частях второй и третьей статьи 11 Федерального закона от 12 августа
1995 года "Об оперативно-розыскной деятельности", поскольку они не
применены и не подлежат применению в деле заявительницы и,
следовательно, ее жалоба в этой части не является допустимой в
соответствии с требованиями Федерального конституционного закона "О
Конституционном Суде Российской Федерации".
4. Прекратить производство по делу в части, касающейся проверки
конституционности оспариваемого И.Г.Черновой положения статьи 9
Федерального закона от 12 августа 1995 года "Об оперативно-розыскной
деятельности", согласно которому материалы об ограничении
конституционных прав граждан при проведении оперативно-розыскных
мероприятий рассматриваются лишь уполномоченным судьей, поскольку
данное положение утратило силу к началу рассмотрения настоящего дела и
применением этого положения конституционные права и свободы
И.Г. Черновой не были нарушены.
5. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по
данной жалобе окончательно и обжалованию не подлежит.
6. Настоящее Определение подлежит опубликованию в "Собрании
законодательства Российской Федерации" и "Российской газете".
Определение должно быть опубликовано также в "Вестнике
Конституционного Суда Российской Федерации".
Конституционный Суд
Российской Федерации
14 июля 1998 г.
N 86-О
Особое мнение
судьи Конституционного Суда Российской Федерации А.Л.Кононова
В соответствии со статьей 76 Федерального конституционного закона
"О Конституционном Суде Российской Федерации" выражаю свое
принципиальное несогласие с решением Конституционного Суда по данному
делу.
1. Прекращение производства практически по всем требованиям
заявительницы и тем самым отказ ей в праве на обращение с данной
жалобой есть, по нашему мнению, нечто иное, как отказ в правосудии.
Прекратив дело в связи с недопустимостью жалобы, Конституционный
Суд фактически изменил свое первоначальное решение от 8.01.98 г. о
принятии обращения к рассмотрению и, следовательно, о допустимости
жалобы, хотя после этого ни в процессе подготовки, ни во время
слушания дела не было установлено каких-либо новых фактов и
обстоятельств, дающих основание для иной оценки.
Суд необоснованно отступил также от многократно подтверждаемой им
ранее позиции, вытекающей из положений статьи 97 Закона о
Конституционном Суде, в соответствии с которым жалоба допустима, если:
1) закон затрагивает конституционные права и свободы граждан; 2) закон
применен или подлежит применению в конкретном деле. Очевидно, что
вытекающие отсюда основания недопустимости жалобы не могут быть
истолкованы расширительно, ибо таким образом ограничивается право на
обращение в суд.
Напротив, все материалы дела с абсолютной очевидностью
свидетельствуют о том, что оба указанных условия допустимости жалобы
И.Г.Черновой были соблюдены.
Вопрос же о том, нарушены или нет конституционные права
заявительницы, именно рассматриваемым законом, не может быть
истолкован как дополнительное основание допустимости или
недопустимости жалобы, поскольку он является неотъемлемой частью
разрешения дела по существу в соответствии со статьей 100 Закона о
Конституционном Суде и может быть разрешен лишь с точки зрения только
одного из двух вариантов - признание конституционности или
неконституционности рассматриваемых положений. Утверждение о том, что
данный закон не нарушает конституционные права заявительницы, означает
фактически скрытое признание данного закона соответствующим
Конституции, однако суд уклоняется при этом от прямой оценки
конституционности закона, то есть от разрешения жалобы по существу.
Это видно также из того, что в мотивировочной части постановления
содержатся многочисленные оценки оспариваемых положений с точки зрения
конституционных норм, что противоречит окончательной сентенции.
Утверждения Конституционного Суда о том, что правоприменитель
действовал в противоречии с законом, вопреки закону или о том, что он
применил не те нормы, которые следует применять, по нашему мнению,
выходят за пределы вопросов, подлежащих установлению и исследованию в
данном деле, поскольку относится к компетенции других судов или иных
органов.
В деле же отсутствуют какие-либо основания для таких выводов.
Так, прокуратура, проверявшая жалобы Черновой, не нашла нарушений
закона в деятельности оперативных органов. Дело по обвинению
Никищенко, на которое ссылается Конституционный Суд, не имеет
непосредственного отношения к применению оспариваемого закона. В
решении Волгоградского областного суда по жалобе Черновой также нет
утверждения о нарушении закона, а напротив, утверждается
противоположное.
Не позволяет сделать подобные обобщенные выводы и решение
судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской
Федерации. Приведенное в нем толкование для данного случая одного из
оспариваемых положений закона ка раз и показывает, что допускается
различное их толкование разными правоприменителями и тем самым
подтверждается имманентная дефектность нормы. Данное решение не
устраняет и не может заменить само по себе разрешение ни одного из
вопросов, поставленных в конституционной жалобе Черновой.
Поэтому вряд ли можно утверждать, что Чернова получила в этом
решении правовую защиту. Известно, что в течение более трех лет вплоть
до настоящего времени ее требования так и не были удовлетворены.
Характерно также, что еще в марте 1998 года судья Центрального
районного суда г. Волгограда, рассматривавшая жалобу Черновой, заявила
самоотвод, ссылаясь на угрозы представителя УВД, "что у судьи имеется
личная жизнь и оперативно-розыскные мероприятия по закону проводятся
против любого гражданина".
2. В материалах дела имеются многочисленные данные о том, что
основные конституционные права заявительницы, в том числе
гарантированные статьями 19 (часть 1), 21 (часть 1), 23, 24, 25, 29
(часть 4), 45 (часть 1), 46 (части 1, 2), 52 Конституции Российской
Федерации грубо нарушались не только феноменальным произволом
правоохранительных органов, но именно потому что обжалуемый ею закон
об оперативно-розыскной деятельности как раз и допускает такой
произвол и практически неограниченное усмотрение спецслужб,
осуществляющих эту деятельность.
Как видно из материалов жалобы, в июне 1995 года журналистка
И.Г.Чернова в связи с подготовкой ряда критических публикаций о работе
волгоградской милиции подвергалась шантажу со стороны ответственных
лиц УВД Волгоградской области, которые угрожали придать огласке
компрометирующие факты ее личной жизни, добытые оперативным путем.
В соответствии со статьей 5 закона об оперативно-розыскной
деятельности она обратилась с жалобами о защите своих прав в органы
прокуратуры и судебные инстанции. Тогда ей стало известно, что в
областном УВД в мае 1995 года на основании абсолютно недостоверного,
по ее мнению, "агентурного сообщения" (статья 7, часть 1 закона) о
незаконной предпринимательской деятельности в отношении нее было
заведено дело оперативного учета (статья 10 закона), проводилось
наблюдение (статья 6 закона) с использованием технических средств по
инициативе спецслужб было получено судебное разрешение на
прослушивание ее домашнего телефона "для установления и
документирования преступных связей" (статья 9 закона). Только после
вмешательства Генеральной прокуратуры Российской Федерации ей было
сообщено, что оперативные мероприятия в отношении нее были прекращены
в январе 1996 года, причем каких-либо нарушений закона об
оперативно-розыскной деятельности прокуратура не установила, однако
при этом не было установлено и самого события правонарушения,
совершенного Черновой или другими лицами. Несмотря на требование
Черновой, в отношении нее так и не было принято никаких процессуальных
решений ни о возбуждении, ни об отказе в возбуждении уголовного дела.
Это явилось основанием для отрицания ее права на ознакомление с
собранной в отношении нее информацией (статья 5, часть 3 закона).
После длительных и многократных требований судьи некоторая
оперативная информация была направлена в секретном порядке в
Волгоградский областной суд, где рассматривалась жалобы Черновой,
однако и тогда ей было отказано в ознакомлении с нею, поскольку УВД
отнесла ее к сведениям, содержащим государственную тайну (статья 12
закона). "По минованию надобности" оперативные материалы было
возвращены в УВД, где и были уничтожены в сентябре 1997 года "на
основании ведомственных инструкций", тем самым возникло непреодолимое
препятствие для разрешения жалобы.
Кроме того, в материалах дела есть данные, прямо опровергающие
выводы Конституционного Суда о неприменении в деле Черновой положений
статьи 11 рассматриваемого закона. Материалы ее дела оперативного
учета были-таки, по выражению УВД, "реализованы" в уголовном деле
N 3177 по обвинению журналистов Благодарова и Гейко по статье 208
часть 3 УК, впоследствии прекращенном. К жалобе Черновой приобщены
обширные выписки из этого дела с расшифровкой приобщенных в качестве
доказательств аудиокассет оперативного прослушивания телефонных
переговоров, произведенных, кстати, вопреки разрешению суда.
Изложенное позволяет утверждать, что к заявительнице Черновой
были применены именно те нормы закона об оперативно-розыскной
деятельности, которые она обжалует в Конституционном Суде и,
следовательно, есть все основания для рассмотрения их по существу с
точки зрения их соответствия Конституции Российской Федерации.
3. Конституция Российской Федерации, так же как и ряд
международно-правовых норм, определяет общие принципы установления
возможных ограниченных прав и свобод, обязательные для законодателя.
Подобные ограничения могут быть установлены только в федеральном
законе (часть третья статьи 55). Это означает, что нормативные акты
иного уровня, включая ведомственные, а тем более не опубликованные или
носящие закрытый характер, не только не могут устанавливать каких-либо
ограничений прав и свобод, но и регулировать порядок и основания их
применения, условия, пределы, сроки и другие существенные признаки
этих ограничений.
Положения закона, касающиеся возможных ограничений прав и свобод,
должны быть ясны и определенны. Этот принцип, вытекающий из требований
статьи 19 Конституции Российской Федерации, неоднократно был выражен в
позициях Конституционного Суда как необходимое условие недопущения
произвола при применении закона (см. постановления Конституционного
Суда РФ от 25.04.95 г. и др.). Установленные ограничения должны быть
четки и поняты любому гражданину и должностному лицу. Норма не должна
допускать произвольного толкования, ясно устанавливать пределы
ограничений и степень усмотрению исполнительных органов. В противном
случае нарушается принцип верховенства закона (статьи 76, 90, часть 3,
115 часть 3 Конституции РФ).
Установление ограничений прав и свобод должно быть соразмерно
защищаемым Конституцией и законами ценностям правового государства.
Это ограничения должны учитывать необходимые баланс интересов
человека, общества и государства. В соответствии со статьей 8
Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод
вмешательство государственных органов в осуществление прав на уважение
личной и семейной жизни, неприкосновенности жилища, тайны
Страницы: 1 2 |